– Зря спрашиваешь, согрелся ли он! – вставил свои несколько слов Ник. – Он пригрелся у нас в доме. Пригрелся и припух! – Во всем виновата твоя жена! – Я?! – удивилась Женя. – Ты… Ты мне это наколдовала! Привязанности несвойственные. Мне баб левых трахать не хочется. Пробовал! Не то! Ууу… Я теперь не могу ни спать, ни перестать думать об этой малявке! – жаловался я, лежа на диване в гостиной Ника. – Зато жрать можешь! – мрачно ответил Никита, провожая ревнивым взглядом очередной пирожок, исчезающий с тарелки. – Кто бы знал, что любовная лихорадка вызывает жор! Ничего. Перетерплю… Само излечится! Ник начал возмущаться активно и, хромая на костыле, внезапно швырнул мне под ноги сумку с вещами. – Вали-ка ты отсюда! И на глисты проверься! Ешь за десятерых, но только худеешь! И без крали не возвращайся! – Не поеду! Никуда я не поеду! – возмутился я, пытаясь отстоять собственное пребывание в этом уютном прибежище для одинокого разбитого сердца. Но Никита рассвирепел, приподнял свой костыль и замахнулся на меня, причем вполне серьезно. – Пшел вон! Не то я тебя отлуплю! – пригрозил он. – Всерьез отлуплю. Ты мне уже весь диван продавил, оброс, как бирюк, отощал! Лежишь тут, разлагаешь атмосферу своей унылой рожей… – Мне помощь нужна дружеская, а ты… Друг, называется! Марсель в очередную командировку отправился, на него надежды никакой, а ты, мой лучший друг, тоже подвел. – Ты должен взять себя в руки и решить окончательно, нужна тебе эта рыжая баба или не нужна. – Как ты сказал?! Баба рыжая? Да ты охренел, Никитос, мою писюшку бабой обзывать! – рассвирепел я. – Вот и отлично! Вот и езжай к своей пи… Писюшке. Писюшка?! Тьфу, звучит тошно! – Звучит сексуально, чего ты понимаешь! – фыркнул я. – Ты так долго находишься в моей квартире, что я уже забыл, что такое «сексуально»! Никакой личной жизни с тобой не осталось. – То есть… – Сам не трахаешься, и другим не даешь! – рявкнул Никита. – Ник, хватит! – зашипела его Женечка, порозовев от смущения. – А что? Не так, что ли? Ну вот скажи, когда у нас с тобой в последний раз был секс? С этим… троглодитом в квартире? Я уже спать не могу, мне снится, как он съезжает, а мы предаемся разврату прямиком на полу. – Друзья, называются… Вам лишь бы потрахаться! Кролики! Заиньки! Все, можете начинать срывать с друг друга одежку, я откланиваюсь! Пришлось уйти. Давно пора… Пора выяснить отношения и поговорить! Я начал звонить, Ульяна не ответила. Прислал сообщение, она прочитала его и заблокировала меня. Разозлившись, я решил для себя, что пора расставить точки. Пусть по телефону Ульяна проигнорировала попытки поговорить, заблокировала меня. Но в реальности ей будет сложнее отвертеться от разговора! * * * Ульяна Первые две недели были довольно тяжелыми, третья неделя пошла попроще, а на четвертую жизнь понемногу наладилась. Я устроилась в контору к родителям Николая, они мне не сказали ни одного дурного слова, ни разу не упрекнули за разорванную помолвку. Сразу, как только они узнали подробности, быстро вернули Колю в родные Пенаты, как и говорила мама. Отец Горелова буянил сильно, кажется, даже надавал сыну тумаков и отправил его работать в коровник, который сейчас расширился. Там требовались рабочие руки. Признаюсь, я все же ждала, что Коля пустит по деревни гадкие слухи обо мне, но вопреки моим опасениям, Коля ни слова не промолвил, обходил меня почти за метр, лишь кивал молча, и на этом все. Вообще, жизнь в деревне была уже не той, что я помнила. Вроде бывала у родных несколько раз в год, пока училась, но не приглядывалась особо, больше рвалась обратно в город. Однако сейчас у меня было достаточно времени, чтобы признать: изменения были, и все в лучшую сторону. Деревня разрослась, приехало много новых людей, из селений поменьше нашего. Все ради работы: молокозавод, склады зерновых… Даже новые дома на одной из улиц начали строиться. Поначалу я сильно скучала по Андрею. До невозможности сильно. Ночи в собственной детской комнате казались мне ужасно холодными, ледяными. Я даже ставила на ночь рядом с кроватью обогреватель, но все равно не могла согреться. Холод шел изнутри, и я никак не могла растопить льдинку, застрявшую прямо посередине грудной клетки. Я и не подозревала, что влюбилась в Платонова настолько сильно, пока не столкнулась с изматывающей душу разлукой. Я думала о нем постоянно, по большей части, винила себя: не будь между нами обмана в самом начале, кто знает, как сложились бы наши отношения? Следом за этими мыслями приходила злость на себя: очнись, Ульяна! Платонов на тебя поспорил… Причем, дважды. Сначала это был просто спор, в котором я участвовала, как третье лицо, а потом он просто проспорил обязательство жениться на мне, поэтому и был так откровенен, говорил такие сладкие речи. И я, даже зная, как все обернулось, вспоминала его слова и таяла, а потом злилась и плакала от бессилия. Я так и не перестала скучать по Андрею, просто эта затаенная боль и тоска по нему стали частью меня, и приходилось жить с этими ноющими ощущениями внутри. * * * В один из дней на моем телефоне внезапно высветилось имя Платонова. Я как раз перекладывала папки в одном из шкафов офиса Горелова. Поняв, кто именно мне звонит, я так и застыла, прижав к себе объемную папку, не дыша, смотрела на экран. Там словно притаилась ядовитая змея, готовая к броску. Я не смогла заставить себя ответить на звонок Андрея. Через несколько минут он прислал мне сообщение. Немного подумав, я открыла. Сердце глухо ворочалось в груди, не стучало, именно ворочалось, лениво и через раз грохотало. «Ульяна, ответь. Нам нужно поговорить! Я тебе не врал о своих чувствах, а ты… Вот ты, писюшка… Бля, ну почему ты молчала?! УЛЬЯНА!» Я перечитала это сообщение несколько раз, но ничего отвечать не стала. Я просто удалила это сообщение, стерла его дрожащими пальцами и забросила контакт в черный список. Там тебе самое место, Платонов! Я промолчала, но не спорила на тебя… Сама того не замечая, я продолжила диалог мысленно, споря и загораясь только от мысли, что Платонову, бессовестному, хватило наглости обвинить меня и требовать что-то! – Все хорошо? – раздался рядом голос Горелова-старшего. – Да, Иван Михайлович. Все хорошо. – Знаешь, не похоже. Побледнела, выглядишь взбудораженной, глаза только блестят. Ты немного похудела… – Просто привыкаю к жизни в деревне. – У меня к тебе просьба есть. – Да, конечно, слушаю. Я раскрыла блокнот, приготовившись сделать пометку, если возникнет такая необходимость. Но Горелов-старший закачал головой. – Бумажки не понадобятся. Просьба личного характера… У меня сын погостить приехал. Кхм… Старший сын, Федор. Планирует погостить и отдохнуть немного, побыть в родных местах. Может быть, составишь ему компанию за ужином? Я даже немного закашлялась, не ожидая такого поворота. – Федор развелся с женой, – пояснил Иван Михайлович, сказав то, что я и так уже знала. Мама говорила, да и вся деревня гудела, обсасывая эту новость. – Так что не подумай ничего дурного. – Иван Михайлович, я не думаю, что это хорошая идея… – Просто поужинайте. Федор давно не был в деревне, местные разговоры и проблемы ему неинтересны, а ты девушка городская, образованная, толковая. Привлекательная, – добавил через секунду. – Федор признался, что очень хотел бы пригласить тебя на свидание, но не знал, согласишься ли ты… Вдруг посчитаешь некрасивым или что-то вроде этого? С нашей стороны, как родителей, Федора и Николая, никакого осуждения нет. Ты нравишься нам, мы воспринимаем тебя как почти дочь и были бы рады видеть тебя в своей семье по-настоящему. Я вспыхнула, не желая, чтобы меня сводили с кем-то. Тем более, родители неудавшегося жениха, решившие свести меня с его старшим братом. – Федор заедет за тобой к дому к семи, – добавил Горелов-старший. – Это ни к чему не обязывает, можешь отказаться, но я надеюсь, что вы хорошо проведете время. Он серьезный и ответственный парень, не то, что мой младший охламон! Стыдно за него… – вздохнул Горелов. Я была против этой затеи, но потом заметила, с какой надеждой на меня смотрел отец Николая. Он считал себя виноватым, что Коля натворил столько дел и хотел исправить ситуацию. Поэтому я согласилась, все равно у меня на этот вечер не было никаких планов, а родители собрались в гости к двоюродной тетке отца, в соседнюю деревню… Как нарочно, усмехнулась я. Неужели родители тоже решили включиться в поиск женихов для меня?! Впрочем, к семи я уже переоделась в легкое белое платье и приготовила бежевый кардиган…