— Значит, вы по-прежнему в услужении этого сопляка с манией величия, — Лайнел недоверчиво покачал головой. — Я надеялся, что за эти два года Вы достаточно повзрослели, чтобы понять, что он всего лишь избалованный щенок, но, вижу, что ошибся. Вы так ослеплены его богатством, что не способны рассуждать здраво. — И это мне говорит мужчина, который теряет голову, завидев пару грудей, — не глядя на него, ответила мисс Стирлинг. — К Вашему сведению, девятнадцать лет Его Королевского Высочества — это всего лишь цифра. Только услышав, как он говорит, можно понять насколько он зрел. Мои с ним отношений гораздо более близки, чем с любым другим придворным, и я очень хорошо знаю его. Знаю какой он… — мисс Стирлинг помедлила немного и добавила: — и каким он может стать. — То, что он принадлежит династии Драгомираски, вовсе не означает, что он похож на своих предков, — настаивал Лайнел. Он заметил, как по лицу девушки промелькнула еле заметная тень, не имеющая никакого отношения к пробегающим по небу тучам. — Дети не всегда становятся копией своих родителей, особенно, если никогда не знали их лично. Я знаю, что для Вас князь Ласло был настоящим идолом, но… — Что вы хотите этим сказать? — девушка замерла. — Что Вы имеете ввиду? — Еще в первый раз, рассказывая о своем прежнем патроне, Вы упомянули, что он умер еще до рождения князя Константина. Я прекрасно помню все, что представляет для меня интерес. И то, с каким лицом Вы на меня сейчас смотрите, подтверждает мою теорию. Вы становитесь открытой книгой для меня. Вместо ответа мисс Стирлинг возобновила свой шаг, на этот раз еще быстрее и чуть не сбила с ног продавца газет. — Можно узнать какова же Ваша теория? — спросила она после затянувшейся паузы. — Еще девочкой Вы были влюблены в князя Ласло и теперь пытаетесь его воскресить в лице сына, которому теперь служите. Вы лучше, чем кто-либо другой знаете, что короли не смешиваются с плебсом, но даже если было так, сомневаюсь, что князь Константин сильно похож на своего предка. Вы теряете время, пытаясь подменить преданностью счастье. Ваше собственное счастье. — Да что Вы знаете о Драгомираски, и что знаете обо мне? — прошептала она, закрывая зонт. Дождь усиливался, и не было смысла пытаться защититься от него с помощью кружев. — Должна поблагодарить Вас за беспокойство о моем благополучии, но не думаю, что меня может учить преданности человек, который способен… — Тихо, — перебил ее вдруг Лайнел и ухватил за руку, чтобы удержать на месте. Он заметил, что кто-то наблюдает за ними с противоположной стороны тротуара, неподвижный силуэт среди толпы. Красная туника уже не была заляпана грязью, но ее обладательница по-прежнему выглядела так, словно принадлежала другому измерению. Мисс Стирлинг удивленно взглянула на Лайнела. — Можно узнать, что происходит на этот раз? — спросила она и посмотрела в направлении его взгляда, но не увидела ничего, стоящего внимания по другую сторону улицы. — С какой стати Вы приказываете мне молчать, если все, что Вы после этого сделали, это застыли, как истукан? — Эта девочка, там, напротив, — тихо промолвил Лайнел. — Я видел ее вчера вечером в Ванделёре. Она следила за нами, спрятавшись за одним из дубов на подходе к отелю. Я знаю, что это была именно она. — Это та, что одета в какие-то красные лохмотья? Это всего лишь маленькая мулатка, по всей видимости, нищенка. Их полно в Новом Орлеане. Почему она привлекла Ваше…? Не успела она договорить, как девочка бросилась бежать, пробираясь через толпу, Лайнел бросился за ней, схватив за руку мисс Стирлинг, увлекая ее за собой. — Мистер Леннокс! — вскрикнула девушка, когда Лайнел дернул ее, потащив за собой через дорогу. Со стороны площади Лафайет двигался трамвай и Лайнел вместе с мисс Стирлинг проскочил прямо перед его носом. — Какого дьявола Вы сейчас творите? Вы с ума сошли? — Эта девочка, — прерывисто сказал он, переводя дыхание, — следует за нами неспроста. — Вы делали тоже самое со мной буквально несколько минут назад и, судя по всему, считаете, что имеете на это полное право, не так ли? — мисс Стирлинг ухватилась за зонт, когда они столкнулись с четверкой джентльменов и чуть не потеряли равновесие, но потом быстро побежали дальше. — Это же абсурд, бог ты мой, — продолжала бурчать она, — я уверена, что это всего лишь обычная карманница, которую привлекла наша манера одеваться. — Вы и вправду думаете, что карманница решится последовать за нами из Ванделёра только ради того, чтобы обчистить наши карманы? Нет, здесь явно должно быть что-то еще. Ее наверняка кто-то подослал, чтобы выяснить наши планы. И я обязательно узнаю кто это. Ноги девочки были гораздо короче, чем у них двоих, но она с такой легкостью просачивалась сквозь толпу, словна была соткана из дыма. Лайнел и мисс Стирлинг проследовали за ней по Сент-Чарльза-авеню так быстро, насколько смогли, среди набирающей силу грозы, которая уже гнула ветви деревьев, раскачивала тенты магазинов и время от времени освещала небо вспышками молний. Время от времени девочка оборачивалась и Лайнел, не переставая бежать, снова и снова удивлялся невероятному сочетанию смуглой кожи, светлых волос и голубых глаз. — Она, словно призрак, — пробормотал он, огибая круглую площадь со статуей генерала-конфедерата, водруженной на колонну в центре. — Впрочем… меня утешает мысль о том, что Вы тоже ее видите. — Будучи призраком, она была бы бестелесной, — почти задыхаясь, произнесла мисс Стирлинг, которая по-прежнему бежала держась за руку Лайнела. — Разве Вы не видите, что она держит в руках букет цветов? Лайнел видел, что девочка крепко прижимала что-то к груди, словно боясь потерять, но не разглядел, что именно. Через несколько минут преследования (девочка все больше и больше отдалялась, но Лайнел не собирался позволить ей ускользнуть) они поняли, что попали в совершенно иной район. Маленькая мулатка завела их на почти пустынную улицу, на которой тут и там были разбросаны неоклассический усадьбы, окруженные пышными благоухающими садами, дающими защиту от дождя. Среди миртов и зарослей вьюна виднелись величественные греческие фронтоны, увитые бутонами колонны которых, казалось, были готовы обрушится в любой момент, задушенные растительностью, буйно разросшейся здесь явно еще задолго до Гражданской войны. Немногочисленные прохожие, прячущиеся под зонтами, были одеты гораздо более элегантно и, проходя мимо Лайнела и мисс Стирлинг, удивленно взирали на чужаков. Они пробежали еще несколько минут, завернули за угол одной из усадеб и… обнаружили, что там никого нет. Девочка исчезла в пелене дождя словно ее никогда там и не было. — Поверить не могу, — выругался, остановившись, Лайнел. — Мы гнались за ней через половину Нового Орлеана… не можем же мы вот так упустить ее буквально за секунду! Мисс Стирлинг не могла ему ответить: она держалась за прутья решетки и пыталась восстановить дыхание, положив руку на грудь. — Она же не могла протиснуться вот здесь, верно? — Лайнел подошел к девушке, чтобы рассмотреть прутья. — Нет, это невозможно, здесь слишком узко, чтобы она могла пролезть. — Если она родом из Нового Орлеана, то должна знать тысячу и один уголок, чтобы спрятаться до тех пор, пока мы не уйдем, — ответила мисс Стирлинг с пылающими щеками. — Это самое абсурдное из того, что я делала за долгое время, и все по Вашей вине. — Да ладно, только не говорите, что будете теперь держать на меня обиду за эту маленькую пробежку, — Лайнел взглянул на нее и ехидно ухмыльнулся. — Вообще-то, вам очень к лицу этот румянец и нехватка дыхания. Это заставляет меня представлять вас задыхающейся по совершенно иным причинам… Мисс Стирлинг замахнулась на него зонтом и Лайнел с трудом увернулся от удара. Впрочем, она была обескуражена не меньше, чем он и оглядывалась по сторонам. — Поначалу я подумала, что кто-то мог пустить ее в дом через вход для прислуги, но это явно основная улица и сюда выходят главные входы в дома, — высказалась она. — Вряд ли она проникла в чей-то сад. — А если она вскочила в один из экипажей, завернув за угол? — Но здесь нет ни одного, мистер Леннокс. Мы бы услышали отъезжающий экипаж, так как находились совсем рядом. А в таких районах нет темных переулков или тупиков, чтобы спрятаться. Едва произнеся последние слова, она вдруг посмотрела на что-то и снова схватила Лайнела за руку, чтобы указать на это, меж прутьев решетки. — Взгляните туда, — тихо сказала она. — Гретель[77] оставила нам крошку хлеба. Лайнел сразу понял, что она имела ввиду. Он медленно подошел, нагнулся и подобрал лепесток фиалки. Девочка уронила его в спешке. Подняв голову, Лайнел увидел в нескольких метрах еще один лепесток, а еще дальше — целый цветок, раздавленный маленькой босой ножкой. — Должно быть, она только что тут была. Перебежала дорогу и побежала по другой стороне тротуара, пока не нашла укрытие, — Лайнел заметил, что в следующем квартале была еще одна решетка, но в отличие от предыдущей, та не была заперта на ключ. Металлическая дверь со скрипом покачивалась туда-сюда под порывами ветра. — Она должна быть сейчас в той усадьбе. Вот только я не понимаю, как кто-то мог оставить открытую дверь без присмотра. — Это не усадьба, — пробормотала мисс Стирлинг. — Это…. нечто совсем иное… Лишь подойдя поближе, Лайнел понял, что имела ввиду девушка. По другую сторону ограды тоже были деревья и мраморные фронтоны, вот только постройки, которые были едва различимы из-за дождя, не принадлежали миру живых. Маленькая мулатка нашла убежище в городе внутри города. В городе мертвых. Глава 18 — «Лафайет», — прочитала мисс Стирлинг надпись из погнутых железных букв над входом на кладбище. — Кажется, площадь носит такое же название, верно? — Видимо, оба места названы в честь какой-нибудь важной птицы, — ответил Лайнел, оглядываясь вокруг. — Александр рассказывал мне об этом кладбище, пока мы ехали в поезде. Он говорил, что оно расположено в самой престижной части Нового Орлеана, то ли Гарден-дистрикт, то ли Гарден-сквер, то ли еще что-то в таком духе, и что всех жителей этого района хоронят именно там. Это кладбище — для аристократов. — По словам мистера Гарланда, именно здесь похоронена и Виола Ванделёр. Не было необходимости добавлять что-то еще. Лайнел решительно прошел через ворота, мисс Стирлинг последовала за ним, наклонив вперед зонтик, чтобы черные розы хоть немного защитили от дождя. От ворот шла тропа, по обе стороны которой простиралось великое множество склепов, заслоняемых шепчущими на ветру ветвями деревьев. По пути они встретили несколько спешащих к выходу человек, но нигде не было и намека на красное пятно, которое могло бы навести их на след девочки. Тяжелые капли дождя безжалостно давили хрупкие цветы, расставленные в вазах у входов в склепы и одну за другой гасили, горевшие вдоль тропы свечи. — Какое странное кладбище, — удивилась девушка, — здесь повсюду одни склепы. — Александр мне разъяснил, что это из-за того, что большая часть Нового Орлеана расположена ниже уровня моря. Во время наводнений, регулярно обрушающихся на город, захороненные в землю гробы всплывали, и потом их находили за много миль отсюда. Членам семьи усопших было не очень-то приятно искать их и возвращать на место. Мисс Стирлинг поморщилась от отвращения и хотела было ответить, но вдруг что-то привлекло ее внимание. Лайнел в нетерпении обернулся и произнес: — Ну, что там на этот раз? Боитесь, что это может повториться прямо сейчас? Не волнуйтесь за мертвецов, необходима гораздо более мощная буря, чтобы вновь достать их из-под земли. — Да не в этом дело, — ответила мисс Стирлинг. Лайнел посмотрел в направлении ее взгляда, но не увидел ничего интересного. Лишь затылок удалявшегося по тропе мужчины. — Мне показалось, что я узнала этого человека, — продолжила девушка, — видела его лишь пару мгновений, но… — Вы даже в Новом Орлеане умудрились узнать всех и вся? — Он не из Нового Орлеана, а из Нью-Йорка, если мне не изменяет память. Однажды мы пересеклись в компании, которую мой патрон три года назад приобрел на Вашингтон-сквер. Он был одним из самых опытных сотрудников. Не знала, что он перестал на него работать. — Интересно знать почему, — с некоторым сарказмом отозвался Лайнел и снова взял мисс Стирлинг за руку, чтобы пойти дальше. — Я уверен, что следить за передвижениями Вашей свиты чрезвычайно интересно, но сейчас у нас есть гораздо более актуальные задачи. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что этой девочке от нас надо. В этот момент он увидел двух могильщиков, которые водружали тяжелый мраморный крест на свежую могилу. Лайнел подошел и спросил, не видели ли они маленькую мулатку в красном. Те кивнули и указали направо. Они быстро пошли в указанном направлении среди склепов, пару раз свернули, перелезли через руины давно обвалившейся стены и… — Я так и знал, — пробормотал Лайнел, шагнув по направлению к одному из пантеонов. — Я знал, что эта девочка имеет отношение к нашему расследованию. Надпись, вырезанная у подножия креста, венчавшего очередную усыпальницу гласила «ВАНДЕЛЁР». Буквы повторяли изгиб арки, под которой находилась дверь, на которой отсутствовала решетка, в отличии от традиционных английских захоронений. Вход был выложен кирпичом. Мраморные плиты со временем обрушились, поэтому повсюду был виден кирпич, тем не менее, все еще можно было различить некоторые имена. — Любопытно, что все надписи относятся к периоду после 1800 года, — заметил Лайнел. — Возможно, первые Ванделёры были захоронены на фамильном кладбище близ плантации, как это было принято среди европейцев того времени. К тому же, по всей видимости, это кладбище относительно новое — здесь все довольно хорошо сохранилось. — Только в данном случае, судя по словам Кристофера Гарланда, в живых не осталось ни одного Ванделёра, который мог бы привести в порядок захоронение, пока все не рухнуло окончательно. — Может быть, но… кажется, все же, остался кто-то, кто их помнит… С этими словами девушка присела на корточки, увидев что-то рядом со склепом. Лайнел подошел к ней и увидел, что в одной из стоящих по обеим сторонам входа ваз находился букет, намокших под дождем фиалок. — Ваша маленькая подружка, — продолжала мисс Стирлинг, — должно быть, очень привязана к семье Ванделёров, если она способна пересечь полгорода ради того, чтобы принести им цветы. — Быть такого не может. Сколько ей может быть лет? Десять, самое большее двенадцать. Какое она может иметь отношение к семье, последний член которой был похоронен почти полвека назад? В этом нет никакого смысла, разве что… — … она пришла не по своей воле, а по чьей-нибудь просьбе. Кого-то старше нее, кто мог знать Ванделёров. Мисс Стирлинг поднялась и провела пальцами по надгробиям. — На этих плитах всего шесть имен. Самые старые — Джордж и Мари-Клэр Ванделёр, оба умерли одновременно в 1853 году. По всей видимости, они были супругами. Далее следуют имена следующего поколения…. — она замерла, проведя указательным пальцем по надписи. — Вы только посмотрите на это: «Их дети Филипп, Виола и Мюриэль». У них было трое детей, а не только дочь! А вот тут, чуть ниже, находится… — «Зять Уильям Вестерлей, упокой, Господи, его душу,» — закончил за нее Лайнел. Было очень странно пересечь океан ради истории капитана Вестерлея и его команды и стоять здесь, где покоится теперь его пустой гроб. По другую сторону надгробной плиты находился обитый шелком ящик, который хранил в себе больше вопросов, чем ответов, в то время как тело корсара разлагалось в саване из ила на дне Миссисипи. Здесь же покоились почерневшие кости Виолы, укрывающие пепел существа, которое так и не появилось на свет. Лайнел тоже подошел и провел рукой по ее имени, под которым были указаны даты рождения и смерти: 1837–1862 гг. Кто же взял на себя труд позаботиться обо всем этом после того, как плантация превратилась в погребальный костер? Сделал ли это тот же человек, который прислал на кладбище девочку с цветами?