Пока они молча стояли перед склепом, поднялся ветер, и стена дождя стала еще плотнее. Наконец, мисс Стирлинг промолвила: — Что ж, очевидно, что здесь нам делать больше нечего. Даже если девочка была здесь, мы дали ей отличную возможность добраться до выхода, пока разглядывали захоронение. Думаю, нам стоит последовать ее примеру, пока дождь не стал еще сильнее. — Вы хотите чтобы мы вернулись в такую бурю? — спросил Лайнел, перекрикивая шум ветра. — Может, лучше немного переждать? — И где же мы будем пережидать? Вы видели здесь какую-нибудь часовню? Вместо ответа Лайнел указал на что-то за ее спиной. Мисс Стирлинг обернулась и увидела буквально в двух шагах от усыпальницы Ванделёров еще один склеп с полностью обвалившейся фронтальной стеной. — Нет, ни за что! Я не собираюсь лезть в заброшенный склеп! — Оставьте это жеманничанье для другого случая, — ответил Лайнел, направляя ее в сторону склепа. — Что угодно будет лучше, чем такая непогода. Тропа превратилась в мини-болото. Дождь лил так, что девушке ничего не оставалось, как проследовать за Лайнелом к полуразрушенному пантеону, придерживая одной рукой шляпу, а другой — намокшее платье. Лайнел огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг никого не было. По всей видимости ушли все, включая могильщиков. «До закрытия еще осталась пара часов, — подумал он и взглянул на небо, такое темное, что казалось будто уже наступила ночь. — У нас еще будет время уйти отсюда, если, конечно, к тому времени кладбище не смоет в Миссисипи». — Боже мой, мы выглядим просто ужасно, — пожаловалась мисс Стирлинг. Она сняла шляпу и провела рукой по сложной прическе, в которой сверкали капли дождя. — Даже думать не хочу о том, что бы сейчас сказала обо мне мисс Куиллс. Наверное, я выгляжу сейчас, как истинная суфражистка. Она даже могла бы мной гордиться! — Сильно в этом сомневаюсь, — улыбнулся Лайнел, не сводя с нее глаз. — Скорее всего, она примется выяснять, чем же мы занимались столько времени наедине. — Осмотром достопримечательностей Нового Орлеана. Чем еще могут заниматься в такой день двое, каждый из которых просто невероятно счастлив от возможности провести вместе каждую минуту своей жизни? — Вы совершенно правы. Осмотр достопримечательностей — это самое романтичное занятие в мире. К счастью, здесь нет трупов, — Лайнел указал на расположенные рядком горизонтальные ниши вдоль продольных стен пантеона, в которых не было ничего, кроме пары обломков деревянного гроба. — На этот раз вам не на что жаловаться: я вел себя как истинный джентльмен и нашел для Вас самый изысканный уголков во всем городе. Мисс Стирлинг рассмеялась, прислонившись спиной к одной из ниш. — Вы не совсем правильно меня поняли, мистер Леннокс. Я опасаюсь вовсе не мертвецов, а грязи, которой тут полно. Напоминаю, что наша первая встреча произошла как раз-таки в некрополисе. Так что нам давно следовало бы к этому привыкнуть. — Какое многообещающее начало, — согласился Лайнел, облокачиваясь на противоположную стену. Склеп был такой узкий, что между ними почти не было свободного места и ноги Лайнела оказались окутанными складками платья девушки. — В последнее время вокруг нас было столько народу, что никак не получалось спросить, как вам удалось выследить меня в Египте. Атаковав меня в Долине цариц, вы явно прекрасно знали кто я и что именно делал в гробнице… — Разумеется, я знала, — улыбнулась мисс Стирлинг. Она положила шляпу в одну из пустующих ниш, а зонт поставила в углу. — К настоящему моменту вам прекрасно известно, что я отношусь к заданиям моего патрона очень серьезно. Все это время я жила в отеле «Луксор», который расположен прямо напротив вашего. Таким образом, я была отлично информирована о том, когда вы приходите и уходите. — Ну, конечно, — присвистнул Лайнел. — Вы как всегда выбрали самый дорогой отель в округе. Вы не в силах отказаться от роскоши даже на время работы, верно? — Вообще-то, Вы никогда не даете мне время и возможность насладиться ею сполна. Я потеряла счет ночам, проведенным на улице по Вашей вине, когда я следовала за Вами во всякие злачные местечки, которые Вам так нравятся. Что за проблемы у Вас были с исполнительницами танца живота? — Как вы сказали? — воскликнул он. — Вы были рядом даже в такие… моменты? — Разумеется, и Вы даже не представляете сколько у меня из-за вас было проблем. Все-таки египтяне не очень-то привыкли видеть женщин в подобных местах. К счастью, со мной всегда была парочка верных слуг. — Что ж, если бы я знал, что Вы так страстно желали всегда быть со мной рядом, то отнесся бы к Вашим пожеланием с большим уважением. Я мог бы пригласить Вас в свою комнату что-нибудь выпить, например… — увидев, что она открыла рот, чтобы возразить, поспешил добавить: — Хотя, учитывая насколько я был беден по сравнению с Вами, то, скорее всего, именно Вы предпочли бы стать гостеприимной хозяйкой. — Именно это я и хотела Вам сказать, — улыбаясь все больше, ответила мисс Стирлинг. — Получается, что теперь Вы способны читать мои мысли? — А Вы никогда не слышали о том, что врагов необходимо держать еще ближе к себе, чем друзей? В последнее время я провожу с Вами столько времени, что сомневаюсь, сможете ли Вы меня еще чем-нибудь удивить. Я Вас уже предупреждал, что Вы для меня — открытая книга. — Полагаю, Вы правы: макиавеллиевские[78] умы функционируют в унисон. Я вспомнила, что хотела кое-что прояснить… Во время разговора мисс Стирлинг отошла от стены, постепенно сокращая дистанцию между ней и Лайнелом. Мужчина от удивления широко раскрыл глаза, когда ее руки вдруг оказались на лацканах его пиджака. — Ого… — смог вымолвить он, не сводя с девушки глаз. — Смею предположить, что это имеет некое отношение к роялю. Оказывается, Вы гораздо более злопамятны, чем я предполагал. — Даже не думайте, что я могу просто выбросить из головы то, что тогда произошло. Вы и вправду не собираетесь признать, что вели себя со мной совершенно ненадлежащим образом? — Я бы сказал, что это самое надлежащее из того, что я сделал в жизни. Можете мне не верить, но я до сих пор чувствую вкус того поцелуя. Это мое главное завоевание до настоящего момента. — Как всегда одержимы желанием овладеть сокровищами, которые Вам не принадлежат, — выдохнула мисс Стирлинг, медленно проводя руками по лацканам вверх. Лайнел нервно сглотнул, когда девушка обвила руками его шею. — Думаю, Вы не совсем понимаете, что именно вывело меня из себя в том поцелуе, — продолжила она интимным шёпотом, — я еще в Ирландии предупреждала, что не люблю бороться за то, что желают другие, я просто забираю то, что мне нужно. Потому что я тоже создана не для того, чтобы брать…, а забирать. Лайнел не успел что-либо ответить: девушка притянула его к себе и накрыла его рот поцелуем, который лишил его возможности дышать. Мужчина припал к ее телу, слишком ошарашенный, чтобы хоть как-то отреагировать. Руки мисс Стирлинг находились по обе стороны его шеи, чтобы не дать ему отпрянуть, впрочем, он и так не сделал бы этого, даже если бы на кону была его жизнь. Казалось, кровь его воспламенялась все больше с каждым движением этого рта, в котором он тонул все глубже. Губы целовали его в совершенно незнакомой для него манере, медленно и глубоко так, как никто и никогда его раньше не целовал. Поцелуй заставил его пошатнуться, по всему телу до самых кончиков пальцев пробежала дрожь. Как могло такое случиться, что происходящее стало самым чувственным опытом из всех, что он испытал за свою жизнь? «Чтоб тебя…» — почти с яростью подумал Лайнел, грубо хватая девушку за бедра и прижимая к себе. Он забыл где они находятся, забыл о бушевавшей над Новым Орлеанам грозе и о покоящихся в нескольких метрах костях Ванделёров, забыл даже о ждущих его друзьях. Когда девушка, наконец, потихоньку отстранилась от него, и они оба одновременно открыли глаза, Лайнел был поражен своим отражением в ее зрачках: он увидел лицо мужчины, полностью захваченного страстным неутолимым желанием. — Не понимаю, как Вы это сделали, — прошептал он прямо ей в рот. — Не понимаю, как Вы добились того, что я так сильно хочу Вас с того самого момента, как впервые увидел. У мисс Стирлинг вырвался легкий, похожий на мурлыканье смешок, который лишь возбудил Лайнела еще больше. Мужчина не понимал, как он все еще может сопротивляться желанию уложить ее на стоящий у стены склепа алтарь и сделать ее, наконец, своей раз и навсегда. — Неужели мужчину так легко ослепить похотью? Куда же делось все то, что я Вам сделала в Долине цариц? Как насчет Кармиллы, принцессы Мересаменти и украденного мной у Вас зеркала? — А мне на это плевать, — вполголоса заверил ее Лайнел. — Ни один из Ваших пороков не заставит меня желать Вас меньше. Плевать, насколько Вы изворотливы, плевать, что Вы наслаждаетесь, заставляя меня страдать… Я хочу Вас больше, чем когда-либо желал женщину. В отчаянии, он наклонился, чтобы снова завладеть ртом мисс Стирлинг, но она отстранилась прежде, чем он успел это сделать. Ее глаза искрились весельем. — Это именно, что я хотела заставить Вас сказать, — прошептала она, делая шаг назад. Обескураженный Лайнел открыл было рот, чтобы спросить, о чем это она, но уже и сам догадался, увидев, как мисс Стирлинг снова облокотилась о стену с триумфальной улыбкой. — Это просто потрясающе — смотреть, как теряет над собой контроль такой человек, как Вы. Кажется, открытая книга все еще таит в себе пару глав, способных Вас удивить, мистер Леннокс… — Какого дьявола Вы тут говорите? — Лайнел уставился на нее со все еще учащенным дыханием. — То есть получается, что для Вас это была всего лишь игра? — Ой, да ладно, не стоит воспринимать все так серьезно. Я всего лишь хотела Вам продемонстрировать, что Вы знаете меня не так хорошо, как думаете. Но лучше мы обсудим это потом. Надо воспользоваться тем, что гроза поутихла, и уйти отсюда. Сказав это, мисс Стирлинг надела шляпу, взяла зонт и собралась выйти из склепа, когда заметила, что Лайнел не собирался проследовать за ней. Обернувшись, она увидела, что он даже не сдвинулся с места. — Не играй со мной, Стирлинг, — шепотом предупредил он ее. — Можешь использовать свои чары сколько угодно на любых других мужчинах, но не пытайся управлять мною, как тебе вздумается. Я не собираюсь быть марионеткой у женщины, которая сегодня говорит одно, а завтра другое. — Вот только не надо быть таким мелодраматичным, — усмехнулась девушка. — Можешь не волноваться, в этом поцелуе было столько же чувств, сколько в том, который ты украл у меня. Лайнел помолчал и, наконец, проговорил: — Ты себе представить не можешь, что бы я отдал в обмен на то, чтобы это так и было… Улыбка медленно сползала с лица мисс Стирлинг по мере того, как до нее доходил смысл его слов. Выражение веселья сменилось на изумление, но Лайнел вдруг почувствовал себя слишком уставшим, чтобы добавлять что-либо еще. Он вышел из склепа, даже не оглянувшись на девушку, желая как можно скорее покинуть место, где его мечты были растоптаны, словно фиалки в вазе, которую он, не удержавшись, пнул, проходя мимо склепа Ванделёров. — Леннокс, — услышал он за спиной голос мисс Стирлинг. Она выбежала из склепа, пытаясь его догнать. — Леннокс, подожди, пожалуйста! — Полагаю, увидимся сегодня вечеров в Ванделёре. Счастливого пути. — Нет, Леннокс, подожди. Я не хочу, чтобы мы расстались вот так! Послушай меня! Но сжалившийся над Лайнелом дождь накрыл его шумным покрывалом воды, и позволил мужчине не услышать ее слова. Глава 19 Хижина оказалась хибаркой из грубо сколоченных досок с единственным окном, за которое цеплялись страждущие побеги разросшейся болотной растительности. Земляной пол, заросшая лишайником крыша, стены, построенные из выловленной из реки древесины. Она выглядела словно игрушка, которую ребенок по имени Миссисипи сначала смастерил, а затем бросил на берегу, когда она ему наскучила. Но, как и все дети, Миссисипи оказалась капризной и однажды решила вернуть то, что ей принадлежит. Пароход, на котором Оливер и Александр вернулись из Нового Орлеана, прибыл в Ванделёр, когда уже стемнело, поэтому к хижине, в которой умер Джон Ривз, приятели пошли уже почти на ощупь. — Оказывается, она расположена гораздо дальше от деревни, чем мы думали, — высказался Александр. — Никто из соседей не мог бы услышать его крики о помощи. — Какое унылое место для встречи со смертью, — пробормотал Оливер. Он осторожно сделал пару шагов по земляному полу хижины и повернулся вокруг на каблуках, чтобы осмотреться. — То есть, конечно, любое место будет мрачным для подобного момента, даже дворец, но для Ривза последние мгновения жизни стали, должно быть, настоящим кошмаром. Как думаешь, что он увидел? — Призрак моряка? Силуэт «Персефоны» посреди реки или выходящую из берегов, наполняющую водой его лачугу? — не очень убедительным тоном предположил профессор. — Если хочешь знать, что я думаю на самом деле, Оливер, то чем больше подробностей мы выясняем по этому делу, тем меньше я уверен в том, что мы сможем тут чем-то помочь. Последние годы мы не раз сталкивались со странными явлениями, но это… дает сто очков вперед любому из них. Луна то и дело выглядывала через лазейки между тучами. Вокруг почти ничего не было видно, тем не менее, журналисты заметили, что полиция Нового Орлеана оставила место преступления в безупречном виде: не было и следа от грязи, про которую говорил Джей Джексон, не осталось ничего, принадлежавшего Джону Ривзу. Из мебели в хижине были лишь тюфяк в углу, пара подвешенных на стене деревянных ящиков, приспособленных для хранения вещей, и маленький стол с табуретом, которые наверняка были вытащены Ривзом из мусора. Оливер почувствовал укол горечи, подумав о том, какое жалкое существование был вынужден вести этот парень. — А я еще считал, что моя комната в колледже была маленькой. Теперь мне почти стыдно за то, что я так часто смел мечтать о лучшей жизни. — У тебя нет причин для этого, — похлопал друга по плечу Александр, когда они вышли из лачуги и направились обратно. — Все, что у тебя есть, ты достиг благодаря своему таланту и труду, Оливер. Хотя, конечно, должен признать, очень печально, что не все могут воплотить в жизнь свои мечты. Чего мог бы достичь Ривз, родившись в совершенно других условиях? Кто знает, может, и он мог бы стать писателем или ученым? — Если бы он продолжил обчищать затонувшие корабли, то, скорее всего, стал бы археологом. Ты уверен, что никто из предков Лайнела не эмигрировал в Луизиану? Профессор не удержался от усмешки. Они возвращались в Ванделёр в полной темноте, пытаясь не наступить в грязные лужи вдоль берега реки. В этом месте болото выиграла пространство у болота, дубы росли практически у кромки воды, а их толстые узловатые корни были похожи на покрытые лишайником щупальца какого-нибудь морского существа. Пока Александр и Оливер находились в хижине, дождь усилился и стена воды размывала очертания окружающих предметов. «Может, именно дождь заставил жителей Ванделёра поверить, что ни видят на реке контур „Персефоны“? — задумался профессор, отодвигая в сторону ветви ивы. — Может, на самом деле, они видели всего лишь силуэт совсем другого корабля?» К тому времени, как англичане прибыли обратно к постоялому двору, они вымокли так, что Кристофер Гарланд с сыном не удержались от смеха. Они стояли, опершись локтями на перила крыльца, чтобы освежиться немного после целого дня работы. — Святый Боже! Дааа уж, хороший же вы день выбрали, чтобы прогуляться по городу, — воскликнул мистер Гарланд. — Пойдемте, садитесь с нами за стол. Надеюсь, что, хотя бы поездка оказалась полезной для вашего расследования. — Что ж, жаловаться нам не на что, — признал Александр, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Вы очень помогли познакомив нас с Хэдли, мистер Гарланд. — Я знал, что Хэдли вам пригодится. Он, конечно, не самый образованный, но человек хороший, а это важнее. Прежде, чем вы сядете, мистер Сандерс, — Гарданд повернулся и обратился к Оливеру, который как раз собирался сесть в одно из кресел качалок. — Кое-кто пришел с вами повидаться. Она была так расстроена, что вы в Новом Орлеане, что решила подождать вашего возвращения, так что я предложил ей расположиться в нашей гостиной. — Меня кто-то ждет? — удивленно спросил Оливер. — Кто же это?