— А вот здесь, пожалуйста, поподробнее, — влез в разговор Лайнел. — Ванделёры. Раз вы были в неплохих отношениях с капитаном, то сможете рассказать нам и о его жене. — Рассказать я смогу немного. Капитан не особо распространялся о своей семейной жизни. Конечно, когда кто-то проводит столько времени в открытом море, то волей неволей многие пускаются в откровенные разговоры. Тем не менее, Вестерлей меньше всех рассказывал о том, кто ждет его на твердой земле. — Да, но все-таки все вы должны были знать хоть что-то о ней. Ведь эта женщина сопровождала вас во всех путешествиях в виде ростры! После этих слов мистер Райс внезапно перестал разглядывать небо и посмотрел на англичан. — Скажите пожалуйста, а что вы вообще о ней знаете? — Если честно, мы знаем только то, что она была одной из Ванделёр, — ответил профессор. — Мы искали информацию об этой семье и узнали, что в начале войны на плантации было две женщины, Виола Ванделёр и ее младшая сестра Мюриэль. Но мы так и не узнали на ком именно женился капитан. — На обеих, — заявил Райс. — сначала на одной, а потом на другой. Такого не ожидал никто, даже Томас, собиравшийся принести еще кофе застыл на месте. Отец явно опустил эту деталь, когда рассказывал своему сыну о прошлом. — На обеих? — воскликнул Лайнел. — Я вижу, капитан был совсем не промах! — В этом нет никакого смысла, — покачал головой Оливер. — Буквально сегодня утром, читая дневник Виолы, мне показалось очевидным, что капитан был влюблен в нее и что Мюриэль была девушкой очень странной. Как такое возможно, что капитан мог оказать ей такое же внимание, как и старшей сестре? — А решение принимал вовсе не капитан. В этом деле он был всего лишь жертвой. — Голос Райса с каждым разом звучал все более усталым, но он лишь устроился поудобнее в кресле и продолжил: — Вы сказали, что хотите услышать правду, а я не думаю, что Вестерлею, где бы он сейчас ни находился, есть дело до того, что я вам расскажу то, в чем он мне признался однажды, в 1861 году, за несколько месяцев до кораблекрушения. Стояла середина сентября и мы только что сделали остановку у берегов Франции, чтобы пополнить запасы и закупить огнестрельное оружие для армии Юга. В ту ночь я не мог сомкнуть глаз, поэтому я решил прогуляться по палубе, а часа в три пошел поболтать со Смитом, который обычно сменял меня за штурвалом. К моему удивлению, я обнаружил его в компании с капитаном и… с выпивкой. Последние несколько месяцев Вестерлей был не похож на самого себя. Он, как и прежде, был энергичен, но его взгляд словно заволокло тучами, что привлекло наше внимание, потому что это было довольно странным для человека, женившегося всего несколько месяцев назад. В тот раз я помог ему добраться до каюты, чтобы остальные моряки не успели увидеть его в таком состоянии. Я знаю, что капитану бы не понравилось послужить столь скверным примером для подчиненных. К моему удивлению, он попросил меня остаться с ним, пока не пройдет алкогольный дурман. «Я не хочу быть один больше, чем это необходимо, — сказал он мне тогда. — Если я не прекращу об этом думать, у меня голова лопнет». Я был удивлен, но подчинился, присел рядом с ним и, пока он лежал с закрытыми глазами, болтал о своих связанных с прибытием в Новый Орлеан надеждами, чтобы его отвлечь. Но когда я упомянул его жену, тень в его глазах сгустилась еще сильнее. «Чарли, ради всего святого, если хочешь со мной побеседовать, говори о чем угодно, только не о моей жене. Иначе я выброшусь за борт и вы останетесь без капитана». «Как вы можете такое говорить? — возмутился я. — С момента вашей свадьбы прошло всего два месяца! Этого слишком мало, чтобы устать от брака!» «Это просто маленький ад, — ответил он, — преддверие еще большего ада». И тогда он принялся говорить, как мне сначала показалось, бредить, уставившись глазами в потолок, а не смел его перебить, да и был настолько ошарашен, что не мог вымолвить ни слова. Судя по всему, за два месяца до нашего разговора на плантации Ванделёров был организован праздник в его честь, на который были приглашены все влиятельные семейства региона. Капитан сказал, что весь этот подхалимаж ничего для него не значит, сам он думал тогда о гораздо более важных, личных делах. Он провел несколько часов смеясь, выпивая и танцуя с Виолой Ванделёр, жара и эмоции так ударили ему в голову, что когда все, наконец, все разошлись по комнатам, он вышел на крыльцо отдышаться и покурить, чтобы прояснить разум. Там он вытащил из кармана кольцо, которое купил накануне в Новом Орлеане для обожаемой им женщины. Кольцо, с которым он собирался просить ее руки на следующий же день. Было уже больше четырех часов утра, когда он вернул кольцо в карман и вернулся в дом. При подъеме на лестницу, ноги у него все еще подгибались, а вот хмель тут же вылетел из головы, когда одна из дверей второго этажа открылась и на лестничной площадке появился силуэт. Он сказал, что у него аж дыхание перехватило, когда понял, что это была Виола, его Виола, босая и с распущенными по плечам черными волосами, одетая лишь в тончайщую ночную сорочку, через которую при свете газовой лампы отчетливо вырисовывались соблазнительные линии тела. «Я увидела тебя из окна, — прошептала ему она, — и спрашивала себя, как быстро ты сможешь подняться». Капитан поклялся, что пытался сохранить хладнокровие и я ему поверил, но когда женщина решает лишить мужчину разума и самобладания, то ничего тут не поделаешь. Не успел капитан опомниться, как девушка обвила руками его шею и целовала так, как никогда раньше этого не делала, с невероятной страстью, которая быстро заглушила голос совести, требовавший подождать хотя бы пару дней. Он взял женщину на руки, отнес в комнату, снял с нее сорочку, упал с ней на кровать и проделывал все то, о чем мечтал на протяжении последних месяцев до тех пор, пока солнце не взошло над полями индиго, озарив светом комнату и прекрасное лицо девушки. Именно в тот момент капитану захотелось умереть на месте, потому что смотрела на него вовсе не Виола. Да, они похожи почти как близнецы, но дерзко глядящие на него голубые глаза были совсем иными. Вестерлей отпрянул от нее так, словно его укусила змея, а Мюриэль рассмеялась и заявила, что после происшедшего между ними нет смысла сохранять дистанцию, тем более, что очень скоро они поженятся. «В конце концов, это будет лишь небольшим изменением в планах. Какая разница с которой из нас двоих связать свою жизнь, если ты даже различить нас не можешь?» Но капитан заверил меня, что быть этого не может. Да, он действительно был немного пьян той ночью, но он бы никогда не перепутал Виолу с другой женщиной. Тело, которое он обнимал, принадлежало Виоле, запах кожи, вкус дыхания тоже были как у Виолы. Быть такого не может, если только Мюриэль не… «Твоя сестра была права, говоря, что ты — настоящий демон, — прошептал он, — Я не понимаю как тебе удалось меня обмануть, но эти трюки тебе не помогут. Я собираюсь просить ее руки и что бы ты ни говорила, не изменит ее мнения обо мне». «Да неужели? — продолжая улыбаться заявила она. — А что она подумает об этом?» С этими словами она откинула простыни и продемонстрировала растекающееся по матрасу красное пятно. «И еще… что подумают окружающие, если я начну кричать и обвиню доблестного капитана Вестерлея в том, что он ворвался в мою комнату и изнасиловал? Думаешь, они проявят сочувствие и поверят в то, что я порезала себя, чтобы пролить эту кровь? Я могу показать это кому угодно, я тебя уверяю. К тому же, — продолжала она, поднимаясь с постели, — если тебя посадят за изнасилование, как ты сможешь увидеться с моей сестрой?» Капитан онемел от ужаса, продолжая с недоверием смотреть на девушку, когда она подошла и попыталась снова обнять его как несколько часов назад в коридоре, только на этот раз ее прикосновения заставили Вестерлея вздрогнуть. «Я буду хорошей женой, Уилл, я тебе обещаю, — произнесла она едва размыкая губы, что напомнило капитану шипение змеи. — Очень скоро ты совсем про нее забудешь». Капитан сказал, что хоть Мюриэль и ошибалась, в ее словах была доля истины. На следующий день он попросил Виолу поговорить с ним наедине и словно не своим голосом попросил у нее разрешения жениться на ее сестре до конца недели. С тех пор Виола, которую он знал исчезла навсегда, словно никогда не существовала. Он не рассказывал о реакции девушки на такую новость, так как при воспоминаниях об этом моменте у него словно перехватило голос и он уже не мог говорить. Мне пришлось накрыть его пледом и раз за разом повторять что все в порядке, чтобы он успокоился. Я был бесконечно удивлен, что один из самых сильных из всех знакомых мне людей оказался таким уязвимым. — Не понимаю я этого, — произнесла мисс Стирлинг, когда Райс закончил свой рассказ, — она слегка наклонилась не сводя глаз со старика. — Что же такое произошло? По мнению капитана, Мюриэль совершила нечто… что? — Нечто вроде колдовства, — закончил за нее Лайнел. — Если, конечно, он не попытался что-то такое придумать, дабы оправдать перед самим собой свое поведение. — Ты имеешь ввиду, что он мог быть в полном сознании, когда ложился с ней в постель? — Тебе кажется это таким странным, Стирлинг? Он не первый и не последний мужчина в мире, который спит с одной женщиной, имея в сердце и в уме совершенно другую, — произнеся эти слова он заметил, что Вероника взглянула на него, изогнув бровь, и добавил: — Но, в конце концов, его агония длилась не очень долго. Мистер Райс сказал, что капитан был женат дважды, так что второй женой должна быть Виола. В какой-то момент шантаж Мюриэль потерпел крах и капитан с ней расстался… — Расстаться с ней он не смог, — перебил его Райс. — Когда капитан женился на Виоле, он был не разведен, а вдовцом. Через две недели после того, как капитан поведал мне свою историю, в начале октября, среди болот нашли растерзанное тело Мюриэль. Кайманы почти полностью обглодали плоть с костей. Никто не знал зачем она туда пошла. В тот день она приехала вместе с мужем приехала навестить свой старый дом и никто из рабов не видел как она вышла среди ночи, но благодаря ее гибели капитан смог, наконец, сделать Виолу своей женой. Правда, он так никогда и не смог стать прежним, каким был до знакомства с обеими сестрами. Временами на его лицо набегала прежняя тень, словно ожидала подходящего момента, чтобы навсегда утащить его во мрак. Глава 24 — Да уж, имея за плечами четыре года расследований, когда считаем, что благодаря «Сонным шпилям» видели все, реальность снова и снова нас удивляет, — сказал Оливер, когда они вышли из хижины Райсов и направились обратно в отель, чтобы перекусить. — Ведьма! Настоящая луизианская ведьма! Поверить не могу! — И будет лучше, если ты не станешь в это верить, Оливер, — скептически ответила Вероника. — Я знаю, что с твоим воображением, ты уже готов написать что-нибудь про Мюриэль Ванделёр, но то, что нам сейчас рассказали, не имеет никакого смысла. — Мисс Куиллс, вчера вы нам рассказали, что видели портреты обеих сестер на складе отеля, — напомнила мисс Стирлинг. — Они действительно настолько похожи? — Нет, — быстро ответила было Вероника, но тут же задумалась. — Не во всем, не фигурами точно. Да, у обеих были черные волосы, синие глаза и очень белая кожа, но Виола была выше и с более женственными формами, а Мюриель — еще почти девочкой. Невозможно, чтобы капитан их перепутал как бы ни был пьян. Я согласна с Лайнелом: у меня такое впечатление, что капитан хотел оправдать свои действия перед Райсом. — Да, но зачем ему было объясняться перед подчиненным? — задумчиво возразила мисс Стирлинг. — Тем более, что судя по всему, именно капитан первым затронул эту тему. Томас остался вместе с отцом, который так устал после своей исповеди, что было необходимо оставить их наедине. Дойдя до ограды отеля, Александр обернулся и посмотрел в сторону едва видневшейся крыши хижины. — Он сильно напуган, — тихо произнес профессор. — Думаю, есть что-то еще, что он не посмел нам рассказать. — Александр, я бы тоже умирал от страха на его месте, — ответил Лайнел. — Из троих людей, про которых мы выясняли информацию с тех пор, как приехали в Ванделёр, первый погиб при кораблекрушении, вторая сгорела заживо, третья была растерзана кайманами. Уж не знаю как тебе, но мне это вовсе не кажется идиллическим финалом. Начинаю задаваться вопросом что же будет дальше. Войдя в отель, они увидели, что он почти пуст. Большая часть клиентов уехала в Новый Орлеан на свадьбу, так что столовая оказалась в полном распоряжении англичан. По словам коллег Томаса, в этой столовой сервировали только завтраки, а для обедов и ужинов есть помещение побольше на нижнем этаже. Но так как сейчас обеденный зал был накрыт для праздничной трапезы, то исследователей обслужили в утренней столовой. Отобедав, друзья отправились в номер Оливера, чтобы еще раз пересмотреть дневники Виолы, в надежде найти хоть какие-то сведения о ее младшей сестре и попытаться раскрыть ее личность. Почти пять часов они потратили на изучение тетрадей, разделив их между собой, но все, что они нашли про Мюриэль Ванделёр обескуражило их еще больше. Найденные заметки Виолы о сестре были крайне скупы и разрозненны, но, тем не менее, позволяли понять, что с этой девушкой явно что-то не так. Мюриэль, которая еще ребенком бродит по полям индиго среди ночи с перепачканными землей руками и пугавшим пытавшихся убедить ее вернуться в комнату рабов злым взглядом. Мюриэль, которая в четырнадцать лет обнаженной купается в реке на виду у живших в Ванделёре работников и ножом выковыривает у пойманных рыб глаза. Мюриэль, которая исчезла на три дня без какого-либо предупреждения и объяснения и была найдена управляющим в канаве рядом с трупом собаки, за стадиями разложения которого девушка наблюдала с вниманием, достойным судмедэксперта. Как и следовало ожидать, Виола, будучи рациональной до мозга костей, не понимала, как такое странное создание может быть одной с ней крови. Впрочем, все эти странности не особо выходили за рамки выходок обычной невоспитанной девчонки. Интересной оказалась и информация о смерти Джорджа и Мари-Клэр Ванделёр. Оливер был поражен, когда понял, что, возможно, их смерть, не смотря на бушевавшую тогда эпидемию желтой лихорадки, не была случайной. Во всяком случае, так считала Виола. — Сегодня ночью я просматривал дневники слишком быстро, — признал Оливер часов в пять, — не понимаю, как я мог не заметить этот абзац… — Что там на этот раз? Мюриэль, препарирующая кота? — спросил Лайнел. — Нет, хуже, гораздо хуже. Виола не посмела написать об этом прямо, но между осторожных строк проглядывает мысль о том, что Мюриэль планировала отомстить родителям за наказание за брошенную в лицо гувернантки чернильницу. Судя по всему, она убедила кухарок, что хочет извиниться перед родителями, приготовив им фруктовый пирог. — И что в этом плохого? — снова спросил Лайнел. — Он вышел так ужасно, что Виола расценила его как попытку убийства? Потому что, если бы это было так, то и Эйлиш хотела всех нас убить дюжину раз. Ее ревеневый пирог мог содержать мышьяк. — Да, если только он не содержит клубники, утащенной с тарелок у зараженных желтой лихорадкой больных, — вполголоса ответил Оливер, слишком сбитый с толку, чтобы обижаться на комментарии Лайнела. — Джордж и Мари-Клэр вкусили этого пирога… и умерли меньше, чем через неделю. — Ты хочешь сказать, что Мюриэль сделала это сознательно? — удивился Александр. — Если они заразились через эту клубнику, то почему не заболела она сама и Виола? — Может, они и не ели этот пирог. Даже сама Виола не совсем уверена в своих предположениях, но была очень напугана, Александр, она боялась собственной сестры. При этом у нее не было ни одной живой души, с кем бы она могла поделиться своими опасениями. Филипп был занят лишь собой и картами, а рабы не смогли бы сделать ничего против хозяйской дочери. — О, я только что нашла кое-что интересное о Филиппе, — сказала мисс Стрилинг, устраиваясь поудобнее. — Последние несколько лет он явно не очень-то хорошо относился к Виоле, но с Мюриэль отношения были еще хуже. Третьего февраля 1856 года Виола пишет, что Филипп с Мюриэль ругались весь вечер так, что чуть не свели ее с ума взаимными оскорблениями. — И после этого эпизода Филипп умер как и его родители? — поинтересовалась Вероника. — Две недели спустя. Врачи не смогли определить причину смерти. По словам Виолы, в последние дни жизни его «изнутри пожирал огонь». Вам не кажется, что тут слишком много совпадений? Три человека, посмевшие возразить Мюриэль, погибли мучительной смертью! — Даже не знаю, что и думать, — признал профессор, протирая очки, как всегда делал, когда нервничал. — Никогда не слышал ни о чем подобном… о ком-то, способном нанести физический вред с помощью направленной негативной энергии. «Может, капитан Вестерлей не был так уж неправ в том, что Мюриэль использовала какие-то трюки, чтобы затащить его в постель, — подумал Александр. — По сравнению с тем, что они только что узнали, та выходка была лишь детской шалостью». Пока они находились в комнате, постепенно стемнело и прислуга из отеля начала зажигать фонарики, развешанные на ветвях деревьев. Вскоре послышался смех и болтовня вернувшихся на теплоходе гостей. Похоже, Лилиан так и не решилась сбежать: было слышно как ее отец что-то говорит Арчеру, а потом всех позвали на банкет. Полчаса спустя мисс Стирлинг удалилась в свой номер, сославшись на какие-то дела, через несколько минут Лайнел последовал за ней. Хотя оба ушли по отдельности, взгляды, которыми они обменялись, ясно давали понять, что очень скоро они встретятся, но оставшаяся троица была слишком занята дневниками, чтобы обратить на это внимание. — Что ж, единственное, что могу сказать на данном этапе: я очень рад, что не был знаком с Мюриэль, — высказался Оливер. — Не важно, ведьма она или нет, сосуществование с ней должно было превратиться в ад для несчастной Виолы. — Подожди, — вдруг прервала его Вероника, пристально глядя в тетрадь. — Ты читал, что произошло с Пэнси де ла Тур 20 июня 1861 года, через пару недель после женитьбы капитана на Мюриэль? — Если ты про последний визит, когда она пришла к Виоле попрощаться перед своим побегом в Мексику с этим журналистом, Филом Доджером, то да, читал, — ответил Оливер. — Но, так как я подумал, что это не имеет отношения к нашему делу, то без особого внимания. Полагаю, для Виолы было тяжелым ударом расстаться еще и с подругой. — Нет, я не про побег как таковой, а про то, что случилось с Пэнси в тот день на плантации. Согласно записям Виолы, она была занята с управляющим и работниками плантации, поэтому не сразу пришла поприветствовать подругу. Когда она, наконец, вошла в дом, то увидела, что в библиотеке царит большой переполох. Вот, послушайте: «Шум был слышан еще от дверей, поэтому я со всех ног бросилась на второй этаж. Поняв, что происходит, я прямо-таки застыла на месте: Пэнси держала Мюриэль за рукав платья и пыталась отобрать у моей сестры какой-то предмет, который та защищала зубами и ногтями, прижимая к груди так, словно от этого зависела ее жизнь. На щеке Пэнси алела глубокая царапина. — Что здесь происходит? — крикнула я, пытаясь встрять между ними. — Вы с ума сошли? Что это за скандал? — Твоя сестра совершенно безумна, Виола, — дрожа с головы до ног выпалила Пэнси. — Она ненормальная, которая всех вас сведёт в могилу, если ты не запрешь ее! Пару минут назад, когда я немного отвлеклась, она хотела меня убить! От этих слов у меня чуть сердце не остановилось. Я бы и рада ответить Пэнси, что все это ей лишь показалось, и что Мюриэль на такое не способна, но… — Я не пыталась, — с удивительным спокойствием ответила моя сестра. — Если бы собиралась тебя убить, ты бы тут сейчас уже не кудахтала как курица-наседка, а твой дражайший журналист зря прождал бы тебя на своей машине в зарослях. Ты бы уж пригласила его выпить с нами, нам бы тут повеселее стало. — Мюриэль, что ты такое говоришь? — спросила я, пока Пэнси оправлялась от шока. — Откуда ты знаешь, что Фил Доджер и я…? — Я-то понимаю почему ты не хотела нас познакомить. Как бы он не заставлял тебя извиваться в своей постели каждое воскресенье, пока твои родители думают, что ты в городе на мессе, в глубине души ты понимаешь, что он никогда не сможет дать тебе то, что есть у Эжена Мерло. — Мюриэль, замолчи! — воскликнула я, покраснев также, как и Пэнси. Это было слишком даже для такой, как она. Как ты смеешь говорить подобное о моей подруге? В конце концов я решу, что Пэнси права насчет тебя — надо запереть тебя в сумасшедшем доме, чтобы ты оставила нас всех в покое! — Думаю, даже так ты ничего не добьешься. Посмотри, что она со мной сделала…