Себастиан шагнул к компьютеру и принялся рассматривать блондинку на экране. Восемнадцать лет. Взгляд в камеру. Вся жизнь впереди, как обычно говорят. В отношении Эббы Юханссон Себастиан, к сожалению, сильно сомневался. – Что это значит? – спросила Розмари, явно полная решимости не позволять себя долго игнорировать. – Это мы узнаем, когда найдем ее, – холодно ответил Себастиан. – Эти девушки ни в каких реалити-шоу не участвовали, – требовательно продолжила Розмари, устремив взгляд на Себастиана. – Нам известно, почему он переключился на блогеров? – Важно не то, чем они занимаются, – спокойно ответил Себастиан таким тоном, будто разговаривает с маленьким ребенком. – Они были известны. Успешны. На его взгляд, незаслуженно. – Себастиан повернулся к Розмари и взялся рукой за подбородок, словно глубоко задумавшись. – Ну… как бы это сказать… ну, когда кто-то получает должность начальника, по сути дела, ничего не умея. Вот так он на это смотрит… Розмари поджала губы, и мрачный взгляд, который она бросила на Себастиана, прежде чем обратиться к Торкелю, говорил сам за себя. – Держи меня все время в курсе, – сказала она, кивнула остальным и покинула комнату. Когда она захлопнула за собой дверь, Торкель глубоко вздохнул. – Хорошая работа, Себастиан. – Спасибо. Торкель выдвинул один из стульев и решил не развивать эту тему. Себастиан предпочел не заметить иронии в его голосе, да он все равно и не воспримет аргумент, что всегда легче иметь шефов на своей стороне. Его это не волнует. Себастиан никогда не имел какого-либо шефа полностью на своей стороне. Включая Торкеля. К тому же он вынудил Розмари оставить их в покое. Можно надеяться, что на довольно долгое время. Хоть что-то. – Ладно, что будем делать дальше? – произнес Торкель, призывая всех снова сосредоточиться на работе. У Билли было полно дел. Он собирался продолжить изучать деятельность жертв в сети, дополнить временной график на белой доске, но сначала – заказать в телефонных компаниях распечатки звонков. Оказалось, что обращаться надо в три разные компании. Патриция Андрэн пользовалась «Теле 2», Мирре был клиентом «Тре», а сестры Юханссон имели абонементы у «Халебоп». Он полагал, что получение всех распечаток займет некоторое время. Ванья планировала заняться материалом из Хельсингборга и Ульрисехамна, чтобы посмотреть, не упустили ли они чего-нибудь и нельзя ли проследить какую-то связь. Кроме того, Кристианссон постоянно присылал из Сконе новые сведения, которые приходилось включать в материал. Эва Флурэн – тоже. Ванья надеялась к вечеру представить обобщение. Правда, первым делом ей необходимо поесть. У нее ничего не было во рту с завтрака. – А ты? – спросил Торкель, обращаясь к Себастиану. – Что будешь делать ты? – Составлю компанию Ванье, – ответил Себастиан и вышел из комнаты следом за ней. Себастиан стоял в дверях столовой и наблюдал, как Ванья вынимает из морозилки готовое блюдо и идет к микроволновке. – Ты тоже будешь? – бросила она ему через плечо. – Нет, спасибо, – ответил он с отсутствующим видом. Он смотрел, как она срывает с упаковки картонную ленту, протыкает с верхней стороны дырку в пластикате и ставит еду в печку, не обращая на это особого внимания. Ему было необходимо принять решение. Нужно ли ей рассказать? После звонка Анны это не давало ему покоя. Что делать? Он чувствовал необходимость поступить правильно. За последнее время в жизни Ваньи произошло очень многое. Едва ли можно молчать о случившемся. Рано или поздно она все равно узнает. Если он промолчит, это опять может быть воспринято как обман. Как нечестность. Однако требуется использовать информацию так, чтобы она укрепила их хрупкие отношения, а не отдалила их друг от друга еще больше. Проблема заключалась в том, что у нее по-прежнему оставались чувства к Вальдемару. Они были очень близки, когда Себастиан вошел в ее жизнь. Раз в неделю вместе обедали. Совершали долгие прогулки. Ужинали, ходили в кино и на концерты. Себастиан знал, поскольку ходил следом и завистливо шпионил за ними. Прочные отношения строятся на проводимом вместе времени. Не на генах. Это правда. Вальдемар провел с ней так много лет, а его вина, по сути, не столь велика. Скорее он просто поступал по-человечески. Поддерживал жену и оберегал дочь. Такое ребенок может простить. Особенно в экстремальной ситуации. В этом заключалась главная проблема. Его попытка самоубийства изменила план игры, ослабила позицию Себастиана. Что произойдет, когда она узнает о том, что произошло? Бросится к Вальдемару? Вероятно. Может, пойти вместе с ней? Себастиан задержался на этой мысли. Пожалуй, в ней стоит разобраться. Оказать поддержку не только Ванье, но и Вальдемару. Отбросить зависть, возможно, даже проявить благодарность за все, что Вальдемар сделал для его дочери. Поддержать его в трудное время. Стать товарищем, а не соперником. Собственно, вполне возможная стратегия. – Ты что, собираешься просто стоять тут? – голос Ваньи прервал его размышления и вернул его обратно к реальности. Она стояла возле мойки и пила из стакана воду в ожидании, пока микроволновка отсчитает последние семнадцать секунд, необходимые для разогрева еды. – Я думала, ты тоже будешь есть. – Нет… – произнес он, осторожно шагнув в маленькую столовую. – Ванья, я должен тебе кое-что рассказать. – Вот как, что же? Она повернулась к микроволновке. Он опять ненадолго замолчал. Последний шанс. Придумать что-нибудь безопасное и уйти или рассказать. – Мне сегодня ночью звонила Анна, – в конце концов продолжил он. Ванья отреагировала, как он и ожидал. Она развернулась, и, еще не увидев ее глаза, он знал, что они почернеют от гнева. За спиной у нее звякнуло, но она, казалось, полностью потеряла интерес к еде. – Чем ты, черт побери, занимаешься?! – Ничем, честное слов. Это она мне позвонила. И… Больше он не успел ничего сказать, Ванья перебила его. – Если ты хочешь хоть как-то общаться со мной, ты не должен с ней разговаривать. Вообще. – Хорошо, но она звонила, потому что… – продолжил Себастиан с максимальным спокойствием и осторожностью, тщательно взвешивая каждое слово, каждый нюанс, – …потому что… – Он остановился. Ванья стояла, уставившись на него. Руки скрещены на груди, плечи высоко подняты, голова немного опущена так, что Ванья действительно сверлила его взглядом, всеми фибрами души готовая к бою. Будь что будет. Оттягивать больше нельзя. – Вальдемар пытался покончить с собой. Его слова ударили по ней почти физически. Он увидел, как она отпрянула. Злость и подозрительность смело волной откровенной тревоги. Руки повисли по бокам. Лицо полностью утратило краску. – Что? Как? Когда? Что с ним? – вопросы просто сыпались. Она сама не знала, что важнее. Она тяжело задышала, и Себастиану показалось, что у нее к глазам подступают слезы. Он оказался прав. Чувства к Вальдемару сохранились, как бы глубоко она ни пыталась их загнать. Тут ничего не поделаешь, и гордиться нечем, но какая-то часть его души заволновалась. Не подтолкнул ли он ее к помешательству? Сейчас думать об этом поздно… – Он в порядке. Он наглотался таблеток, но Анна вовремя нашла его, – проговорил Себастиан, стараясь ответить на максимальное количество ее вопросов. Она лишь кивнула, и он увидел, как она перерабатывает информацию, пытается сделать ее доступной пониманию. – Где он? – в конце концов выдавила она. – В Каролинской больнице, – ответил Себастиан, в ту же секунду почувствовав, что она отправится его навещать. Он сразу получил подтверждение своей догадке. Не говоря ни слова, она протиснулась мимо него и выбежала из столовой. 31 Она подъехала, припарковала машину перед больницей во втором ряду и быстрым, торопливым шагом направилась к главному входу. От волнения все тело казалось ей липким, а черная футболка – слишком плотной. Дело было не только в стрессе перед встречей с Вальдемаром, ей не давали покоя собственные чувства. Она пыталась порвать с теми, кто ее оскорбил. Хотела начать новую жизнь, собственную жизнь. Но у нее нет выбора. Они не отпускают ее. Как всегда. Ей потребовалось пятнадцать минут, чтобы узнать, где он находится. Его перевели из реанимации в отделение общей терапии на четвертом этаже, где он ждал беседы с психологом и решения о дальнейшем лечении. Поднявшись на четвертый этаж на одном из больших лифтов, она заблудилась в длинных коридорах. В конце концов ей указала дорогу санитарка. В отделении, где он лежал, пахло странной смесью антисептика и еды. Дверь была закрыта, и, собравшись с силами, Ванья молча открыла ее. Его она увидела сразу. Он лежал у окна, с правой стороны палаты. Остальные кровати были заняты, но она смотрела только на человека, бывшего когда-то ее отцом. От мужчины, которого она помнила, его отделяло несколько световых лет. Дело было не в том, что он постарел. Хуже того. Он не просто похудел, казалось, будто из него удалили всю энергию и силу. Жидкие, спутанные волосы. Тонкие, почти серые губы. Впалые глаза. В последний раз она видела его всего несколько месяцев назад и тем не менее едва узнавала. Он превратился в собственную тень. Казалось, он спит. Она прошла до него последние шаги. Из всех чувств у нее внезапно остались только печаль и грусть. Остановившись в ногах кровати, она немного постояла, всматриваясь в него. Из носа и рук торчат шланги. Скорее всего, ему делали промывание желудка. – Вальдемар? – через некоторое время осторожно произнесла она. Он неуверенно открыл глаза. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусироваться на ней, словно он не осмеливался верить тому, что видит. – Привет, – сказала она, встретившись с его туманным взглядом. – Ванья? – в конце концов выдавил он. Голос скрипучий и слабый. Она придвинула стул, сознательно поставив его не возле самой кровати, и села. Что бы она ни чувствовала в глубине души, требовалось сохранять некоторую дистанцию. – Что ты наделал? – усевшись, проговорила она скорее с заботой, чем с укором. – Ты пришла, – произнес он со слезами на глазах. Злиться было больше невозможно. Держать дистанцию не получалось. Ей хотелось только обнять его, но она подавила этот инстинкт и осталась сидеть, пытаясь подобрать правильные слова. Это оказалось трудно. – Зачем? Зачем ты такое творишь? – под конец выговорила она. Его глаза заблестели, то ли от боли, то ли от стыда. – Я не хочу, чтобы ты меня таким видела, – произнес он, не отрывая взгляда от ее глаз.