На работе тоже наметились подвижки. Билли нашел новое имя – Робина Хедмарка, аспиранта, который на самом деле должен был поехать в МТИ, но у него возникли препятствия. Вскоре команде предстояло собраться в Комнате, чтобы услышать, что еще Билли удалось разузнать. Единственной каплей дегтя в это утро было то, что ему, скорее всего, не избежать встречи с Розмари. Он сумел отменить утреннюю встречу с ней из-за новой зацепки, связанной с Хедмарком, но ему было трудно представить, что она на этом успокоится. Даже в утреннем ток-шоу на ТВ4 говорили об агрессивных нападках Себастиана и о том, что полиция предстала отчаявшейся и непрофессиональной. Он вошел к себе в кабинет и поставил портфель. Собрался попробовать успеть до совещания проверить почту и уже включил компьютер, когда к нему ворвалась Ванья. Он поднял взгляд и радостно улыбнулся ей. – Привет, Ванья. Все хорошо? Она холодно посмотрела на него и отрицательно покачала головой. Торкель понял, что что-то случилось, и сделал несколько шагов в ее сторону. – В чем дело? – приблизившись к ней, спросил он более серьезным тоном. – Я больше не хочу, чтобы Себастиан оставался, – проговорила она срывающимся от сдерживаемой злости голосом. Торкель уставился на нее. – Что он еще натворил? – с удивлением спросил он. – Не имеет значения, я больше не хочу, чтобы он с нами работал. В глазах Ваньи сверкали молнии. Торкель никогда не видел ее в такой ярости. Щеки и шея у нее покрылись красными пятнами от кипевшего гнева. – Ты говорил, что мне достаточно будет сказать, и он исчезнет. Так вот, я говорю, – прошипела она. В серьезности ее слов сомнений не оставалось. Торкель попытался успокоить ее. – Хорошо. Я могу узнать, почему? Он ведь наверняка что-то сделал? Ванья посмотрела на него с вызовом. Было очевидно, что рассказывать она не хочет. – Ты уберешь его или мне понадобится угрожать собственным увольнением? Если хочешь, я готова. Торкель сразу же решил отступиться. – Ладно, ладно. Я понимаю, – произнес он. О причине он все равно постепенно узнает, а при выборе между ними даже вопроса не стоит, кого он выберет. Однако время самое неудачное. Они только что опубликовали интервью, и хотя Себастиан зашел там слишком далеко, он им вполне может сейчас понадобиться. По крайней мере, ненадолго. Торкель посмотрел на нее, но быстро решил даже не пытаться приводить аргументы. Выражение лица Ваньи сказало все. Им придется обойтись без Себастиана. – О’кей, я позвоню ему прямо сейчас, – через несколько секунд сказал он. – Хорошо, – коротко отозвалась она и удалилась столь же стремительно, как вошла. Проводив ее взглядом, Торкель подошел к письменному столу, поднял трубку стоящего на нем телефона и набрал номер Себастиана. Что он натворил на этот раз? Вероятно, нечто очень серьезное. – Привет, Торкель. Тебе опять позвонила Розмари? – сразу услышал он от Себастиана. Голос его звучал задиристо и почти весело. Либо он прекрасный артист, либо действительно не имеет представления о поводе звонка Торкеля. – Нет. – Не-ет, тогда в чем же дело? – Я незамедлительно освобождаю тебя от твоих рабочих обязанностей, – проговорил Торкель с максимальной солидностью. Он услышал, как на другом конце у Себастиана захватило дух. – Что? Почему? Ты же не можешь так со мной поступить? Торкель решил покончить с этим побыстрее и не дать втянуть себя в обмен объяснениями. – Я не намерен это обсуждать. Твоя карточка для прохода в здание больше не будет действовать. Если ты понес какие-нибудь расходы, можешь прислать счета. – Но подожди, я не понимаю. Это Розмари? Я могу полебезить перед ней, могу это уладить, – начал взывать Себастиан. – Это не Розмари. Это мое решение. – Тогда, должно быть, Ванья. Это Ванья? Прежде чем продолжить, Торкель сделал глубокий вдох. – Ты не в штате. У тебя нет договора. Я не обязан тебе ничего объяснять. – Мы же старые друзья. – К сожалению, только когда это нужно тебе. Себастиан замолчал. Торкель почти слышал, как он лихорадочно пытается понять. – Но подожди, мы же все-таки работали вместе много… – услышал Торкель, прежде чем перебить его. – Спасибо за помощь, Себастиан. Я кладу трубку. – И действительно положил. Глубоко вздохнул. А ведь день так хорошо начался. 72 Когда Торкель вошел в Комнату, ощущение предвкушения буквально висело в воздухе. Билли уже стоял перед доской с таким выражением лица, будто он лопнет, если ему вскоре не дадут рассказать того, что он знает. Ванья сидела, глубоко сосредоточившись на распечатках, и уже делала пометки. Только Урсула казалась немного подавленной. Она откинулась на спинку стула и большими глотками пила из бутылки минеральную воду. – О’кей, поехали, – усаживаясь, произнес Торкель. – А мы не подождем Себастиана? – поинтересовалась Урсула. – Он не придет, – коротко ответил Торкель тоном, который, как он надеялся, не располагал к дальнейшим вопросам. – Почему не придет? – продолжила Урсула. – Он больше не участвует в этом расследовании, – ответил Торкель и взглянул на Ванью, на что та благодарно кивнула. Урсула увидела этот беззвучный обмен и предпочла не продолжать расспросы. Было ясно, что отсутствие Себастиана связано с событиями на личном, а не на профессиональном уровне, и вмешиваться в это ей не хотелось. Торкель вновь кивнул Билли, который указал на появившуюся на доске новую фотографию. Молодой человек, слегка полноватый, зачесанная набок челка, очки и кожа со шрамами от угревой сыпи, которой он, вероятно, страдал в подростковом возрасте. – Робин Хедмарк, двадцать два года. Изучал химию в КТИ. Получил двухгодичную стипендию в МТИ, но отказался за три недели до начала семестра. У него умерла мать, и он не мог оставить малолетних брата и сестру. Билли сделал маленькую паузу, словно оставляя место для реакции на трагическое событие. Ее не последовало. – Если исходить из того, что наш преступник говорил о Робине, то у нас, как и на медицинских технологиях, имеются два преподавателя и один профессор, – продолжил он, наклоняясь вперед и вынимая новую фотографию. – Вот он, несомненно, наиболее интересный. Он прикрепил фотографию к доске. Мужчина, чуть за пятьдесят. Самая обычная внешность, наметившаяся лысина, очки в стальной оправе и мощная, но ухоженная борода. Никаких отличительных черт. У Торкеля возникло ощущение, что он мог бы встретить этого человека, даже разговаривать с ним и совершенно не запомнить, и уж тем более не сумел бы впоследствии описать его внешность. Некоторые люди просто не оставались в памяти даже при том, что он хорошо запоминал лица. – Давид Лагергрен, один из преподавателей, – представил его Билли, отступив на шаг от доски. – Это имя мне знакомо, – сказал Торкель. – Зять Кристиана Саурунаса, – кивнул Билли. – Или бывший зять, он был женат на его сестре Лауре. Домик в Херьедален принадлежит ему. Краткая тишина, пока не отложилась новая информация. – Значит, когда Саурунаса отпустили, он вполне мог поехать туда, – начал размышлять вслух Торкель. – Чтобы вернуть ключи, – добавила Ванья. – Это может объяснить то, что он предварительно не позвонил, он хорошо его знал, тот, возможно, ждал его. – Есть ли еще что-нибудь, делающее его для нас интересным? – спросила Урсула и потянулась за второй бутылкой воды. – Безусловно. – Билли опять наклонился к столу и вытащил распечатку. – Он некоторое время назад подавал на профессорскую должность и явно почти не сомневался, что получит ее. – Но не получил. – Нет, ее отдали другому. Лагергрен обжаловал во все инстанции, но нигде не получил поддержки. – Его могли подстегнуть личное поражение или неудача, – кивнула Урсула. – В точности, как говорил Себастиан, – добавила она. В основном, поскольку представилась возможность. Это всяко кого-нибудь заденет. Она пребывала в плохом настроении с тех самых пор, как проснулась в половине шестого утра с дикой головной болью. – Нам известно, где сейчас находится Лагергрен? – спросил Торкель, никак не выдавая лицом, услышал он маленькую реплику Урсулы или нет. – Я звонил в КТИ, – откликнулся Билли. – Он брал отпуск на три месяца, должен появиться у них только после лета. – У нас есть его домашний адрес? – Да, и домашний, и домика в Херьедален. – Что будем делать?