– Что я сделал когда? – Чтобы настолько взбесить Ванью? Себастиан посмотрел на него с некоторым удивлением. Он не знает? Выставил его, не зная, что он сделал? – Она не сказала? – Нет. – Значит, наверное, не хотела, чтобы ты узнал. Разбираться дальше Торкель не стал. Не так уж это важно. Он снова принялся ходить. – Что ты думаешь, он спланировал? Лагергрен. – К сожалению, нечто крупное. – Насколько крупное? – Настолько крупное, что он хочет благодаря этому прославиться. Поэтому он и пришел сюда. – Неужели он не мог опять позвонить Веберу? Прославиться таким путем? – Нет, дело обстоит так, как я сказал в допросной, он больше не хочет оставаться анонимом. Он хочет стать символом, лидером. Считает, что теперь у него есть способные перенять эстафету последователи, которых он сможет вдохновлять из тюрьмы и которые будут ждать его, когда он выйдет. – Это безумие. – Мне не следовало бы этого говорить, поскольку я профессиональный психолог, но он псих. – О’кей, я готов, – донеслось от двери, в которую просунулась голова Билли. Себастиан сразу встал. – Только знай, я не взял тебя обратно, – сказал по пути Торкель. – Как бы ни обернулось дело, ты не вернешься. – Я знаю. – Что ты нашел? – спросил Торкель, когда они с Себастианом вновь стояли с двух сторон от Билли, уставившись на экран компьютера. – Он действовал осторожно, каждый вечер уничтожал историю поиска, – проговорил Билли, проводя последние манипуляции, чтобы вывести на экран материал. – Потрясающе, отличная работа, но что ты нашел? – Из голоса Торкеля исчезло разочарование, теперь в нем звучала только требовательность. – Вот это, – ответил Билли и вывел на экран огромный текст. Себастиан наклонился вперед, чтобы попытаться охватить взглядом множество букв. – Его история поиска. Он действовал очень обстоятельно, – сказал Билли, указывая на верхнюю строку текста. – В начале июня, Патриция Андрэн. Он начинает ее гуглить. Читает посты ее блога. – Билли указал чуть ниже и продолжил. – Потом он ищет рестораны в Хельсингборге, школы, карты, камеры, следящие за безопасностью движения. Немного позже он проделывает то же самое с Петковичем и Ульрисехамном. Он перенес палец на мышку и прокрутил ниже. – После этого он начинает искать информацию о себе параллельно с сестрами Юханссон, на Вебера, на нескольких руководителей телевидения, но довольно быстро останавливается на Вальгрене с ТВ3. Билли повернул голову к Себастиану. – Ты здесь тоже появляешься. – О’кей, хорошо, это укрепляет наши позиции, но нам требуется знать, что он запланировал дальше, а не что он уже осуществил. – Последнее, что он искал, это УСТ, – сказал Билли. – Что это? – спросил Себастиан. – Управление связи и телекоммуникаций. – Билли открыл новую страницу и увеличил имевшийся на ней снимок. Экран заполнило большое желтое каменное здание. – Орган власти, который следит за всей электронной коммуникацией и почтой Швеции. Ненадолго воцарилось молчание. Все трое уставились на желтое здание, словно думали, что оно сможет дать им какие-то ответы. Себастиан отступил на шаг, задумался. Что-то связанное с этим он слышал. Вопрос только в том, что. И когда. И от кого. – Значит, он перешел от поисков на отдельных людей к органу власти? – через несколько минут произнес Торкель. – Это УСТ каким-то образом отвечает за Интернет? – поинтересовался Себастиан. – Именно этим они и занимаются, расширением и развитием, чтобы у всех были хороший широкополосный Интернет, телефонная связь и тому подобное. – Да, – сказал Себастиан сам себе. – Да. – Что-то, похоже, пришло ему в голову. Он указал на экран Билли. – Помните то письмо в «Эстерсундс-Постен» о женщине с острова Фрёсён, ну, с видео про ногти… – О Фриде Вестер, – вставил Торкель. – Именно. Феномен под названием Youtube. Таких, как она, масса, и Лагергрен их всех должен ненавидеть. Он это сказал. Мне и Чельману. Что Интернет в ответе за многое. Себастиан завелся и едва мог стоять спокойно, мысли метались в разные стороны. Ему требовалось навести в них порядок, чтобы они к чему-то вели, приобрели некое направление. – Конспирологические теории, видео с кошками, страницы с ненавистью, новые сайты цифровых СМИ, в сети много всякой дури. Он написал Веберу, что намерен добраться до источника. Вальгрен, Чельман… – Управление связи и телекоммуникаций, – добавил Торкель и внезапно сильно побледнел. – Черт, я велю им эвакуироваться. – Он отошел в сторону и вынул телефон. Себастиан пододвинул стул от соседнего рабочего места и уселся рядом с Билли. – Что он смотрел самое последнее? – спросил он, кивая на экран. Билли опять открыл страницу с поисковой историей Лагергрена и прокрутил до конца списка. – Какое-то мероприятие… Он открыл новое окно, скопировал запрос Лагергрена, получил результаты и кликнул по верхнему. – Да, мероприятие в «Вотерфронте», посвященное расширению оптоволоконных сетей и перспективе превратить Швецию в две тысячи двадцатом году в самую обеспеченную Интернетом страну в мире. – Он продолжил просматривать текст на странице и внезапно заволновался. – Там будут министр по информационным технологиям и министр образования. – Когда оно будет? – Сегодня вечером, начало в семь часов. Они оба посмотрели на часы на экране. Без четверти. 82 Многие стокгольмцы считали, что недавно построенное здание на панораме Стокгольма было в архитектурном и эстетическом отношении «ниже уровня моря», и закономерно проголосовали за него как за самое уродливое здание Стокгольма. Ванья была с этим не согласна, она находила «Вотерфронт» с его обилием стекла и странной выступающей металлической конструкцией, обращенной к заливу Риддарфьерден, довольно стильным. Ей казалось, что крупный город как раз характеризуется тем, что он растет и со временем меняется. Она никогда не понимала боязни нового, находившей отражение в бурных дебатах, которые возникали, как только кто-нибудь хотел построить что-нибудь по-другому. Современный город нуждался в современных зданиях. Мероприятие должно было состояться в части, отведенной для конференций, через стену от гостиницы. Ванья никогда не бывала внутри здания, только проезжала мимо, поэтому, хоть она и подозревала, что действо будет скучным, она отправилась туда вместе с Юнатаном с удовольствием. Они поехали на его машине и поставили ее в подземный гараж. Ванья взяла его ключи и бумажник к себе в сумочку, чтобы они не отягощали его тонкий льняной пиджак, который он надел поверх голубой рубашки. Сама она была в светло-желтом летнем платье с маленьким белым жакетом. В конференц-зал они поднимались на лифте вместе с несколькими другими нарядными гостями. – Что мы скажем, если встретим кого-нибудь из твоих коллег? – с интересом спросила она. Он мягко улыбнулся ей. – Ничего. Поздороваемся. Немного поговорим. Они мои коллеги, а не Сусанны, – ответил он и поцеловал ее в щеку. Двери лифта раскрылись, и они вышли, очутившись в гудящей толпе. Довольно много народу направлялось в зал, но многие по-прежнему стояли возле круглых высоких столиков. Одетые в белое официанты ловко перемещались между приглашенными, предлагая вино и канапе. Ванью никогда особенно не интересовало общение с политиками и знаменитостями, но сейчас это казалось чудесной и желанной передышкой. Возможно, этому предстоит стать частью ее новой жизни. С Юнатаном. Она прихватила программу с подставки на одном из столиков и открыла ее. – Когда мы сможем отсюда уйти? – поинтересовалась она, показывая программу Юнатану. – После этого, – ответил он и показал. – 20:15. «Неужели будущее уже здесь?» Андерс Грунделль, генеральный директор «Колдока», – прочитала она вслух ту строку, куда он поставил палец. – Он всегда срывает овации, – улыбнулся Юнатан. Ванья взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал холодного белого вина. Где-то зазвонил маленький колокольчик. – Настало время занимать места, – произнес какой-то голос. – Пора занимать места. – Колокольчик снова зазвонил.