— Не-а! Круто! — проговорил подросток с восхищением рассматривая свою кисть. — Когда я стану чемпионом мира, я возьму тебя в свою команду! — добавил он покровительственным тоном. — Спасибо! — отвечал Кен пряча улыбку, — где я могу найти Ханазаву-сана? — Ханазаву? У себя в кабинете сидит! — отвечал старшеклассник, в его голосе Кен не почувствовал никакого уважения к владельцу боксёрского зала. Мальчишка показал на узкую дверь в самом углу и Таканаши подхватив свою сумку последовал туда. Когда он держась ближе к стене проходил через весь зал, несколько мальчишек обратили на него внимание и он сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Все кто здесь тренировались, были ещё школьниками и Таканаши впервые в жизни ощутил себя стариком. Пройдя в узкую угловую дверь он оказался в ещё одном коридоре без дверей и ему потребовалось некоторое время, чтобы обнаружить лестницу уходившую на второй этаж. Там в маленьком кабинете все стены которого были увешаны вырезанными из журналов фотографиями бойцов, Кен обнаружил владельца боксёрского зала. Когда он вошёл Ханазава быстро спрятал под стол стакан и бутылку с какой-то желтоватой жидкостью. — Стучаться надо! — недовольно проворчал хозяин зала. — Прошу прощения! — сказал Таканаши не сводя взгляда с плаката на котором крупными буквами было написано: Гатти-Уорд — великое противостояние! Ниже оба боксёра наносили друг другу удары в голову. Лица их были перекошены, покрыты потом и кровью, фотограф поймал весьма драматичный момент их поединка. Таканаши вспомнил как в прямом эфире следил за третьим боем двух великих боксёров. Хотя все его друзья дружно болели за Артуро Гатти, он почему-то симпатизировал не столь харизматичному Мики Уорду. Может быть потому, что этот неброский боец, который уже перейдя в профессионалы продолжал работать дорожным рабочим, в какой-то степени напоминал ему самого себя. Вернее казался ему образцом для подражания. Кем-то кем он сам хотел бы стать но не мог. Таканаши оторвал наконец взгляд от плаката и уставился на Ханазаву. От хозяина зала отчётливо разило спиртным. — Чего тебе нужно? — неприветливо осведомился хозяин. — Я Вам звонил. Моя фамилия Таканаши. Я хотел бы тренироваться в Вашем зале! — сказал Кен с поклоном. — Ты японец? — спросил Ханазава недоверчиво. — Я родился и вырос в Токио. Моя мать японка! — отвечал Кен. — А отец? — Я его не знал. Мать говорила, что он бразилец. — Понятно, — Ханазава поскрёб пятернёй небритый подбородок. — Пятнадцать тысяч в месяц и можешь ходить без ограничений! — добавил он отводя глаза. — По телефону Вы сказали десять! — возразил ему Кен. — Я так сказал? — удивился Ханазава. — Ладно пусть будет десять! — угрюмо выдал он немного помявшись, — но за первый месяц нужно заплатить вперёд! — Я сейчас ищу работу. Могу заплатить две тысячи! — спокойно отвечал ему Кен. Хозяин тяжело вздохнул. — Давай! — сказал он решительно. Получив от Кена деньги он тут же начал куда-то собираться. — Можешь идти тренироваться! — сказал он нахлобучивая на лысеющую макушку видавшую лучшие дни шляпу, — раздевалка рядом с входом. Свободных шкафчиков полно. Выбирай любой! Таканаши переоделся и ступил в зал. Боксёрки ему как будто жали, ему пришло в голову что он не был в тренировочном зале более трёх лет. Затейповав кисти рук, он принялся отрабатывать удары по тяжёлому, ростом почти с него самого мешку набитому песком. Как он и ожидал ощущения отличались от тех которые он помнил. Длительное отсутствие тренировок давало о себе знать. Конечно он на протяжении месяца, едва подзажили раны активно занялся физической подготовкой. Благо времени на это у него теперь было более чем достаточно. После его возвращения из Итой всё пошло совсем не так как он рассчитывал. Таканаши конечно не ожидал повышения, но всё же для него стало сюрпризом, что его пропуск в здание корпорации Накано аннулирован. Ему даже никто ничего не объяснил. Минами не брала трубку. Когда он позвонил в отдел кадров и попросил связать его с Ито-сан, ему сказали, что Ито Минами переведена в филиал находящейся в Пуссане. Таканаши поехал к Минами домой и обнаружил на двери её квартиры табличку «сдаётся». Трубку она так и не взяла, в лайне тоже не отвечала. Киношита-сенсей также не отвечал на его звонки. Таканаши попросил о встрече с Главой Накано. Но каждый раз директор не имел времени чтобы принять его. Кен понял что в отношении него решение уже принято. Единственное что он хотел это попытаться оправдать Ито-сан в глазах директора, но даже этого ему не позволили. В целом картина для самого Таканаши была предельно ясна. Чтобы спасти его Минами пришлось рассказать Главе Накано об их недопустимых отношениях. Результатом стал перевод Ито-сан в корейский филиал и его увольнение. Но зато он был жив. При расставании Таканаши получил зарплату за месяц вперёд, так что жаловаться в общем было не на что. Он съехал из своей шикарной квартиры в крошечную комнатушку на окраине и принялся искать работу. Он посетил несколько собеседований, но то ли влияла его разбитая рожа, то ли корпорация Накано донесла информацию о нём до потенциальных работодателей, но Кен везде получил отказ. Вероятно, ему ничего не оставалось, кроме того как искать работу продавцом на полставки или грузчиком. О Минами теперь можно было забыть. Разница в их статусе была слишком очевидна. Уже одно то, что Ито не отвечала на его звонки, говорило о многом. Но даже продавцом с незажившими шрамами устроиться было нереально и поэтому пока, Кен решил от нечего делать вернуться к тренировкам. Рядом с домом где он теперь жил, начинался подъём в гору и Таканаши решил, что это лучшее место для того чтобы начать возвращать себе физические кондиции. Сперва он выдыхался очень быстро и до вершины подъёма доходил пешком задыхаясь и с трудом подволакивая отяжелевшие ноги. Но с каждым днём становилось всё легче и легче. В конце концов он даже начал получать удовольствие от своих пробежек. И всё-таки он не любил горы! Их красота не вызывала у Кена особого восторга. Наверное, это было из-за того, что он не был чистокровным японцем. Теперь его тело двигалось почти так же хорошо, как тогда когда он побеждал на чемпионате среди вузов в весе до 76,5 килограммов. Сейчас когда он высвобождал всю свою энергию и злость вколачивая удар за ударом в тяжеленный сто киллограмовый мешок, он ощущал, как с каждым ударом давно позабытые ощущения возвращаются к нему. Что если бы тогда он согласился стать спарингпартнёром великого Иноу? Тогда он не встретил бы Минами и не попал бы в ту чудовищную ситуацию, которая едва не стоила ему жизни. И ему не было бы так больно каждый раз когда он вспоминал об Ито-сан. Иногда он думал о Чоу Юки. Всё ли у неё в порядке? Фудзисаки больше не угрожал ей. Наверное, за неё можно было не волноваться. Спина у Таканаши взмокла, он остановился вытирая тыльной стороной ладони пот выступивший на лбу. И тут заметил что на скамейке напротив него сидит Ханазава и наблюдает за ним. Кен не заметил, как хозяин вернулся. Кажется Ханазава успел попустить пару стаканчиков в ближайшем баре. Щёки его раскраснелись, однако взгляд прояснился. — Не хочешь поспаринговать с одним из наших парней? — осведомился он испытующе глядя на Кена. — Я три года не боксировал. Но можно попробовать! — отвечал Таканаши. — Отлично! — весело закричал хозяин. — Сагара, иди сюда! — закричал он хлопнув в ладоши. Вразвалочку подошёл высокий, даже выше Кена парень, к тому же настолько широкий в плечах, что мог испугать кого угодно одним своим видом. Дополнялось всё это большой бритой головой с угрюмым, даже злобным выражением на плоском некрасивом лице. — Чего тебе? — грубо спросил он у Ханазавы. — Хочешь поспаринговать вот с ним! — хозяин указал пальцем в сторону Таканаши. Сагара смерил Кена тяжёлым взглядом. — Что это за гайдзин? — спросил он у Ханазавы. — Он понимает японский! — Да по хрену! Давай подерёмся гайдзин! — сказал Сагара обращаясь уже к самому Таканаши. Маска здорово ограничивала обзор, Кену понадобилось время, чтобы приспособиться к ней. Кроме того Сагара был по настоящему опасен. Таканаши это понял сразу. Даже принимать его удары на блок, было очень чувствительно. После второго попадания по предплечью рука у Кена отнялась и ему понадобилось несколько секунд, чтобы он снова мог ей действовать. Нужно было уходить разрывая дистанцию, но Сагара несмотря на свою внешнюю медлительность прекрасно отсекал пространство, не позволяя Таканаши уйти от постоянного давления. Кену приходилось перекрываться блоком, который Сагара с огромным удовольствием разрушал. Кен подумал, что если бы только был в лучшей форме, то возможно смог бы заставить Сагару больше двигаться. Возможно тогда этого школьника удалось бы вымотать. Но сейчас он мог только терпеть, изредка отбиваясь одиночным джебом. После третьего раунда он спросил у Ханазавы: — Сколько будет раундов? — Пока он тебя не уложит! — с улыбкой отвечал хозяин зала. Таканаши подумал, что правильно будет отказаться от дальнейшего продолжения поединка, но почему-то не сделал этого. Что-то внутри него восставало против этого. Сил у него уже совсем не было. «Максимум ещё раунд и я просто свалюсь от усталости!» — подумал Кен. Другого варианта не было. Ханазава закричал: — Начинайте! — и он набросился на Сагару в последней отчаянной попытке потрясти своего противника. У него в голове ещё промелькнула мысль, что это всё-таки школьник. Этого удара он не видел, Сагара попал справа, у Кена на секунду потемнело в глазах, Он пришёл в себя сидя на канвасе. Ханазава снимал с него шлем, лицо его было встревоженным. — Ты как? — осведомился он. — Я в порядке! — отвечал Кен. Держась за канаты он с огромным трудом поднялся на ноги. Сагара помог ему покинуть пространство ринга. — Ты это, извини! — смущённо проговорил он. — Всё хорошо! Не извиняйся! — Кен благородно похлопал подростка по плечу и поковылял в раздевалку. Он услышал, как за его спиной кто-то тихо сказал: — Ставлю тысячу, что завтра он не появится! Честно говоря, Таканаши и сам думал, что с боксом ему пора завязывать. Но на следующий день он снова был в зале, и на следующий тоже. Постепенно он втянулся, познакомился с ребятами и можно сказать даже подружился. Несмотря на пугающую внешность Сагара оказался неплохим парнем и Кен сошёлся с ним больше чем с другими. — Я не собираюсь становиться боксёром! — говорил он Кену, — такой как я может мечтать только о том чтобы стать якудза. Мне просто надо стать сильным чтобы они обратили на меня внимание! Таканаши частенько спаринговал с Сагарой и кажется благодаря этому серьёзно прибавил. Во всяком случае на полу он больше ни разу не оказывался. Хотя может быть Сагара просто его жалел. Кен ходил в зал уже почти два месяца. Жизнь его постепенно наладилась. Нельзя сказать что он зажил как прежде, но тем не менее всё было не так уж и плохо. В тоже время с ним и правда происходило что-то странное. Таканаши сильно тосковал по Минами. Каждый вечер он думал о ней и тогда его охватывала тоска, почти нестерпимая. Лицо его зажило, осталось только пара шрамов, над бровью и верхней губой. Как раз в это время он наконец устроился на работу на полставки в круглосуточный магазин рядом с бензозаправкой. Не бог весть что, но всё-таки. Он успокаивал себя тем, что у многих и такой работы нет. В магазине вместе с ним работали ронины и старшеклассники и Таканаши сам как будто вернулся в то время когда посещал выпускной класс. Даже тоска по Ито Минами, тоже казалась ему немного детской. Свободного времени у него по-прежнему хватало и он продолжал с каким-то невероятным остервенением торчать в зале Ханазавы-сана. Среди ребят про него даже пошли слухи, что он хочет перейти в профессионалы, но сам Кен никогда даже не думал об этом. Круг его общения полностью поменялся. На работе, за исключением Ито-сан друзей у него не было, но он так же перестал общаться со своими бывшими однокашниками, с которыми поддерживал отношения когда работал в корпорации Накано. Кен знал что ему многие завидовали и теперь когда он превратился в потерявшего работу своей мечты ронина, ему было бы стыдно смотреть им в глаза. У Таканаши было чувство, что он не смог оправдать их ожиданий. Это было похоже на то когда ему приходилось отчитываться матери о заваленном тесте. Она никогда его не ругала за плохие оценки. На её лице лишь появлялось скорбное несчастное выражение заставлявшее Кена чувствовать себя неуютно. Что-то сродни этому он испытывал и сейчас. Хотя и тогда и сегодня это не были его личные переживания. Скорее он огорчался что разочаровал других людей, но сам, как ни удивительно, не сильно переживал о своём падении. Переживал он о расставании с Минами. Таканаши даже сам не осознавал насколько сильно Ито-сан была дорога ему. Это осознание поразило его самого. Что бы забыться он весь ушёл в тренировки, но тоска почему-то не оставляла его. Сексуальные потребности взывали о необходимости их удовлетворять и Кен попробовал вернуться в объятия жриц платной любви. В результате он проговорил с девушкой в борделе почти час, но так и не смог заставить себя прикоснуться к ней. Выйдя на улицу Кен осознал, что больше не может так делать. Он набрал номер Минами, она не ответила. Её аккаунт в Лайне был удалён. Кен вспомнил, что и когда он звонил Чоу-сан, её номер был недоступен. Видимо она послушалась его и сменила номер телефона. «Это и к лучшему!» — подумал Таканаши. После своего увольнения он совершенно перестал интересоваться тем чем закончилось происшествие в Итой. Вся эта история теперь казалась ему почти фантастической, как будто она произошла не с ним, а с кем-то другим. Было одно достижение, которым Кен мог бы гордиться — он наконец смог бросить курить. Во время перерыва на работе он по привычке выходил в курилку, но к сигаретам не притрагивался. Он слушал разговоры старшеклассников обсуждавших знакомых девчонок и ему становилось немного легче на душе. С первой зарплаты он рассчитался с Ханазавой. Но, кажется, это не изменило негативного отношения владельца зала. Впрочем, Кену было на это плевать. Кажется, это было в пятницу, Таканаши немного поспал вернувшись с ночной смены и после утренней пробежки направил свои стопы в зал названный по имени знаменитого американского казино, в котором проходят бои профессиональных боксёров. С утра здесь было мало народу и Таканаши особенно любил тренироваться в это время. Едва он вошёл, как сразу же почувствовал что-то неладное. — Таканаши-сан, зайди к Ханазаве! — сказал ему один из ребят. Сердце у Кена сжалось. Он поставил свою сумку на скамейку и направился в кабинет хозяина боксёрского зала. Он ожидал встретить там полицию, но мужчина сидевший развалившись в кресле в маленьком кабинете Ханазавы не был похож на сотрудника полиции. Это был человек лет сорока, хорошо одетый и гладко выбритый, от него исходила аура успеха и уверенности в себе. — Садись, Таканаши-кун, — ласково улыбаясь сказал Ханазава, увидев Кена. — Это он? — спросил человек в кресле. — Да, Ямада-сан, это он! — расплылся в подобострастной улыбке Ханазава. Ямада оглядел Кена так, как будто Таканаши был лошадью, а он барышником. — Неплохо! Выглядит крепким! Ты говоришь по-японски? — обратился Ямада к Кену. — Он родился в Токио! Я Вам говорил! — бесцеремонно влез в разговор Ханазава, не давая Кену вставить ни слова. — Это отлично! — восхитился Ямада, — я нашёл отличного парня, но он вообще не говорит по-японски! Иноу-сан очень этим недоволен! — Что здесь происходит? — осведомился Кен. — Ты садись! — Ханазава опять расплылся в лучезарной приветливой улыбке. Это было так необычно, что Кен невольно насторожился. Но он всё же сел. Стул стоял таким образом, что Ямада теперь оказался у Таканаши за спиной. — Ямада-сан просматривает спарринг партнёров для Иноу-сана! Чемпион хочет получить пояс в среднем весе и ему нужны крупные ребята для тренировок! — сказал Ханазава таким тоном, как будто сам был тренером великого боксёра. Кен вспомнил, что читал о чём-то таком в интернете. — Это здорово! Но причём тут я? — сказал он. Будь это три-четыре года назад, стоило бы побороться за это. «Но теперь поезд давно ушёл!» — подумал Таканаши. — По габаритам подходишь ты и Сагара! — сказал Ханазава, уставившись на Кена. — Ну, так пусть берут Сагару-куна! Он молодой и сильный! — отвечал Таканаши. — Я всё же хотел бы посмотреть его в деле! — мягко проговорил Ямада.