– Может, сначала немного выпьем? – предлагаю я, с трудом отрывая Сереброва от себя. Он недоволен, но все же соглашается. – Окей. На кухне в холодильнике бутылка вина. Сделаешь все сама? – Конечно, красавчик. Я снимаю верхнюю одежду и убегаю на кухню, чтобы Серебров не успел заметить меня. Вино в холодильнике. Трясущимися пальцами отыскиваю в ящиках штопор. Чем занят Серебров? Руки моет, кажется. Успеть, успеть… Пробка поддается легко, но я все равно почти разливаю капли на столешницу в центре огромной кухни – настолько меня колотит от страха. Я на собираюсь изменять, не собираюсь… Но не переступила ли я уже грань дозволенного? Переступила, конечно. Поцелуи, свидание в чужом доме… Это все можно исправить, главное, не дать Сереброву добраться до моего тела. В бокал вина падает капсула снотворного. Размешиваю ее прямо штопором, нет времени искать ложку. В коридоре раздаются шаги, а капсулу все еще видно! Она так долго растворяется! – Почти готово, – говорю я вошедшему Сереброву, отгораживая от него бокалы с белым вином. Почему белое?! В красном было бы не видно капсулы. Чувствую себя щитом, стеной на пути к собственному падению. Если Серебров заметит нерастворившееся снотворное, что он со мной сделает? Не запрет ли в одной из своих многочисленных комнат, чтобы больше не угрожала ему? Я зря пришла сюда. Зря придумала план, в котором и плана, собственно, не было, только идея – достать телефон, а вместе с ним и доказательство вины Сереброва. Совсем не думала о себе, и только теперь, в его логове, я чувствую страх. – Значит, выпьем? – предлагает он. – У тебя не найдется каких-нибудь фруктов? – пытаюсь я оттянуть момент. – Хм… сейчас посмотрю в холодильнике. Пока Серебров ходит по кухне, я прикрываю от него бокалы. В одном из них, в правом, капсула превратилась в едва видную песчинку, но мне кажется, что она слишком заметная, что он быстро меня раскусит. Но выхода нет – больше тянуть время не получится, иначе Серебров решит, что уже пора перемещаться в спальню. – Кажется, мы еще не пили за знакомство, – улыбаюсь я и протягиваю ему бокал. – Это отличный повод, – отвечает Серебров, мы чокаемся и выпиваем вина. Вернее, он лишь немного отпивает. Мало, слишком мало! Этого может не хватить. Почти наверняка не хватит. Я пытаюсь заболтать его, восхищенно оглядывая кухню и комментируя прекрасный ремонт, вид из окна, набор минималистичных тарелок – все что угодно, лишь бы он не спешил утаскивать меня в спальню. Серебров улыбается и принимает комплименты. Уже не так торопится, но его рука то и дело ложится мне на талию или попу, как бы напоминая, что ждет нас впереди. Сна у него – ни в одном глазу. Я поднимаю тост за тостом. – За такого красивого человека, как ты! – За чудесный вечер. – За гололед, который устроил нашу встречу. Серебров отпивает вино по глоточку, даже половины бокала не выпил. Черт! Что же делать? Можно вернуться к изначальному плану. Отправить его в душ, чтобы потом – ну уж точно на кровать! А пока он принимает душ, я вытащу его телефон, найду нужную запись и перешлю ее себе, после чего свалю. Не снимет ли душ те крохи снотворного, на которые я еще надеюсь? Не знаю, но оно явно плохо действует, а нетерпение Сереброва тает. Он уже запускает ладонь мне под одежду. – Может, сходишь в душ? А я подожду тебя в спальне, – предлагаю я. Серебров хмурится, но соглашается. Когда он выходит из кухни, я замечаю, что он попытался обнюхать себя – видимо, подумал, что я попросила так из-за запаха. Телефон! Срочно найти его телефон. Он же не забрал его с собой в ванную? Тогда я пропала! Бегу в прихожую, обыскиваю пальто, в котором он был. Есть! Мобильник у меня в руках – айфон. Нажимаю кнопку сбоку. Face ID. Ничего, это не страшно. Я ведь смогу подобрать пароль? Смогу, конечно, мы с Кариной что-нибудь придумаем. – Что это ты делаешь? – в прихожей появляется Серебров. Уже без рубашки, в одних штанах. Плоский, как у худощавого подростка, живот, ни намека на мускулы. Но он все еще выше и шире меня – побороть я его вряд ли смогу. – Искала… – в голову не успевают прийти подходящие отмазки. Серебров замечает у меня в руках свой телефон и выхватывает его. – Что ты искала? ЧТО?! Я пячусь назад. Пора бы позвонить Карине и позвать на помощь, его глаза выглядят слишком безумно! Но мой телефон в куртке, я не успею дотянуться до него и позвонить. – Чего ты так взволновался, милый? Я просто… – Просто решила украсть мой телефон?! Или что, скажешь, ошиблась куртками? Его рука молниеносно хватает меня за запястье и тащит вглубь квартиры. – Воровка. – А ты – почти убийца! – кричу я. – Что?.. – Серебров замирает среди коридора. Смотрит на меня. – Ты о чем, сумасшедшая? – Напомнить, что случилось во время гонки? Если бы не ты, Дима бы не разбился! – Но он же жив! Я видел, что он шевелится… – А потом ты уехал! – Я вызвал скорую. Больше ничего не мог сделать. Или надо было его из металлолома выколупывать? – Надо было хотя бы дождаться, когда придут на помощь! Воспользовавшись замешательством Сереброва, я выдергиваю руку из его хватки. – Я просто не справился с управлением, вот и все. Если бы остался там – все бы повесили на меня. Гонки запрещены, отец бы меня убил за участие в них. И я действительно ничего не мог сделать! И при чем тут вообще гонки? Ты пыталась украсть мой мобильник! – Потому что там должна быть запись аварии, – объясняю я. Серебров уже не выглядит страшным. Хотел бы он со мной что-нибудь натворить – уже сделал бы, не спасовал бы. Но он, как и говорил Андрей, обычный трус. – Я видела крепление у тебя в машине. Такой самовлюбленный тип, как ты, явно снимает все заезды. – Так и есть, снимал. Но я же не такой идиот, чтобы хранить их у себя? – возмущается Серебров. – Удалил сразу же. Так ты специально меня соблазнила, чтобы вытащить запись? И в постель бы со мной легла ради этого? – Вот еще! – фыркаю я. – Мне от поцелуев-то было противно. Научись вести себя не как озабоченный подросток, потом уже баб цепляй! Миссия провалена. Больше мне из него ничего не вытянуть, и единственное, что я могу – просто сбежать отсюда, пока Серебров не очухался. Уже на улице я звоню Карине – они с Андреем были неподалеку. – Как все прошло? – спрашивает подруга, когда я сажусь на заднее сиденье. – Отвратительно. Я ничего не получила. Впрочем, как и Серебров… – Расскажи мне все, подруга, – просит Карина и успокаивающе кладет руку на мою ладонь. И я рассказываю. Глава 42 Несколько дней дали мне успокоиться. Да, я не добилась чего хотела, но с другой стороны – Дима был бы доволен итогом. Меня так сильно встряхнуло «свидание» с трусливым Серебровым, так отвратительны были его касания и уж тем более поцелуи, что я едва ли когда-нибудь вернусь к проверкам на измену. Это отвратительно! Даже если происходит просто на словах. Что касается долга Димы… Кажется, до него наконец дошло, что случилось и как он встрял, разбив автомобиль. Когда я была у него в прошлый раз, он казался грустнее, чем обычно, даже пошлых шуточек не говорил. Потом все же приободрился, в какой-то момент махнул головой и пробормотал под нос: «Черт с ним, переживем», – и вновь стал веселым и беззаботным Димой, к которому я привыкла. Я решила так же: черт с ним, переживем. Подумаешь, долг. Долги возвращаются, жизнь продолжается. Тем более что Андрей согласился передать Диме управлению над частью своих проектов, и уж он-то со своими связами сможет все сделать как надо. В следующий раз, когда я решила навестить его, Дима был уже весь в делах, обзванивал, как он объяснил потом, своих друзей из гоночной тусовки и рассказывал, что сможет обслужить их машины в своем ремонтном центре. Он отвлекся от телефонных разговоров, чтобы приобнять меня и прошептать на ухо: – Когда же меня наконец выпустят отсюда? Я соскучился по тебе. Диму выпустили через неделю. Перед этим выдали костыль, чтобы не приходилось наступать на ногу в швах. Дима ворчал, что не хочет быть «пятилапым пауком», но костыль все-таки взял. – Скоро собираюсь бегать уже без него. Из больницы забирал Андрей. Я тоже была там, и была благодарна, что он не рассказал о моих попытках помочь Диме. Дима бы этого не простил. – Куда отвозить? – спросил Андрей, когда мы уселись в машину. – Если Ника не против, то я планировал заглянуть к ней. Дима сжал мою руку, и я расцвела.