Фляга уже наполнилась, но Катя почему-то медлила, не решаясь сделать глоток. Нахмурившись, она оглядывалась по сторонам, ловя себя на мысли, что кто-то вот уже несколько минут пристально наблюдает за ней. Словно подтверждая ее тревожные ощущения, откуда-то слева из кустов раздался едва различимый шорох. – Уеду отсюда, – пробормотала Катя, поворачиваясь в сторону звука. – На фиг… Кусты были сонны и спокойны, никакого шороха и других посторонних звуков оттуда больше не доносилось. Резко мигнул сигнальный фонарь, словно предупреждая об опасности. Качнув головой, Катя развернулась обратно, едва не завопив от страха. Пальцы непроизвольно разжались, выпуская флягу и бутылку, в которой еще оставалось немного виски. Звонко грохнувшись о бордюр, бутылка разлетелась на стеклянные льдинки, в воздухе поплыл запах знаменитого ирландского алкоголя. Буквально в двух шагах от Кати в неподвижности замерла незнакомая девушка. Тонкое, безмерно уставшее лицо пепельно-воскового цвета, как у жуткой маски, в глубоко запавших глазах тлели рубиновые огоньки, источавшие исступленное безумие. Густые распущенные волосы девушки лениво колыхал ветер, и совершенно некстати Катя подумала о водорослях на дне пруда, которые заставляло шевелиться подводное течение. Незнакомка была облачена в темное пальто, накинутое прямо на полупрозрачную ночную рубашку. – Твою мать, – процедила Катя, не без труда совладав с первым испугом. Одновременно она злилась на себя – если так пойдет и дальше, она очень скоро очутится в дурдоме. – Ты еще кто?! Девушка, на вид которой было не более двадцати пяти, хранила глухое молчание. Катя шагнула вперед, осторожно вытянув правую руку. Не встретив никакого препятствия, кисть свободно прошла через безмолвствующую фигуру незнакомки. Катя отступила, нервно встряхнув руку, как если бы испачкалась. – Ясно, – обронила она с безучастным видом. – Еще одна в очередь? Странно, но испуг мгновенно улетучился, и она горько усмехнулась про себя. Да уж. Когда человек дожил то того, что призраков боится меньше, чем обычных людей из мяса и костей, пора вызывать машину с красным крестиком и мигалкой… На ум неожиданно пришла байка, рассказанная кем-то из знакомых совсем недавно: «Кладбище – единственное место, где маленькая бледная девочка в белом платье нагоняет больше ужаса, чем здоровенный мужик с топором…» – Может, все-таки представишься? – скучным голосом осведомилась Катя. Взгляд стоящей перед ней девушки внезапно вспыхнул, затем незнакомка отвела его в сторону. Катя сдвинула брови, проследив за ней взором. Прямо на грязном асфальте, среди окурков и пятен от машинного масла нежным аквамарином пульсировало: МАРИНА А чуть ниже более мелкими буквами: кафе Катя желчно усмехнулась. – В ресторан приглашаешь, подруга? Так у меня все с собой… Из горла будешь? Или манеры не позволяют? С этими словами девушка наклонилась за фляжкой, выругавшись, – все содержимое разлилось по асфальту, и от бутылки остались лишь осколки, тускло мерцающие в темноте. – Не беда, – холодно улыбнулась Катя, выпрямляясь. – Я сейчас новую куплю, и тебя, Марина, сдует к чертям. Ты немая, но не глухая же? Или все-таки глухая? Так вот, дорогуша, читай по губам: «Приема не будет!» Учет и ремонт. Усекла? Глаза Марины расширились, тлеющие угольки превратились в два пылающих факела, словно внутри тела девушки бушевал неистовый пожар. Катя переступила с ноги на ногу, на мгновение задумавшись. – Ладно, – смягчилась она. – Платить есть чем? Неподалеку остановились двое парней, минуту назад вышедших из ночного клуба. Один из них ткнул пальцем в Катю, что-то сказав приятелю, и тот пьяно хохотнул. – Я на халяву не работаю, – как ни в чем не бывало продолжала «беседовать» с призраком Катя. – Нормальная заява! – воскликнул один из парней, качнувшись в сторону, будто маятник. – Ну че, может, наскребем?! Смерив молодых людей ледяным взглядом, Катя стремительно зашагала обратно в бар. – Эй! – позвал второй парень, пытаясь поймать девушку за руку. – Ну че ты? Иди к нам, не стесняйся! Передумала? – За базар нужно отвечать, – поддержал друга его покачивающийся приятель. – Уроды, – бросила Катя и, резко развернувшись, быстро пошла в обратном направлении. Пройдя сотню метров, Катя немного расслабилась. «Вроде отстала. Куда теперь? Домой?» Она остановилась, оглядываясь по сторонам прояснившимся взглядом. Пожалуй, нужно выбираться из этих подворотен… Пока она раздумывала, куда направиться, воздух перед ней внезапно затрепетал, словно завернувшись в немыслимый серебристо-искрящийся узел. Легкая вспышка, и призрак Марины вновь оказался буквально на расстоянии вытянутой руки. – Отвали, – сквозь зубы проговорила Катя, но Марина не двинулась с места. Ее некогда пышущие жаром глаза угасли, теперь в них читались невыносимая усталось и мука. А еще Кате показалось, что в них скользнула мольба. «Только о чем ты хочешь попросить меня?!» – мысленно произнесла Катя, обходя безмолвную фигуру. Свернув в переулок, она убыстрила шаг, но спустя мгновение снова знакомая вспышка и глаза Кати опять перехватили молящий взгляд. – Настырная барышня… – вздохнула Катя, накидывая на голову капюшон. Она уже едва ли следила за тем, куда несли ее ноги, движимая лишь одной целью – избавиться от не в меру настойчивой «попутчицы». С другой стороны, ее смущало упорство своей новой знакомой. Как там ее, Марина? Похоже, она отчаянно хотела что-то ей показать… Катя свернула в какую-то темную подворотню, пахнуло затхлостью. Пройдя несколько метров, она с досадой ткнула ногой, обутой в кед, старую обшарпанную стенку: – Приехали… И откуда тут тупик? Она повернулась, но, к ее изумлению, Марины рядом не оказалось: – Куда завела, дура?! Помешкавшись, Катя посмотрела на стену с отслаивающейся штукатуркой. «А почему бы и нет?» – шепнул внутренний голос. Катя часто слышала его у себя в голове. Это одновременно был ее голос и чей-то чужой. Поискав глазами, она заметила неподалеку от стены обломки досок. Выбрав несколько штук подлинней, она соорудила из них нечто вроде шатких ступенек. Осторожно поднявшись на получившееся сооружение, Катя уцепилась пальцами за верхний край стены и, подтянувшись, перемахнула на другую сторону. – Ого, – вырвалось у девушки, когда она спрыгнула вниз. Отряхивая ладони от пыли, она с любопытством огляделась. «Похоже на територию фабрики или какого-то комбината, – подумала Катя. – Только давно заброшенного…» В пользу этого умозаключения красноречиво свидетельствовали громадные, исписанные граффити ворота, облезлый высоченный забор, на верхушке которого еще сохранились гнутые кольца колючей проволоки, мятые, подернутые ржавчиной трубы, спящие корпуса промышленных зданий с выбитыми стеклами… Судя по этому, а также по проросшим сквозь металлоконструкции деревьям, жизнь на этом комбинате угасла не один год назад. Немного поразмыслив, Катя двинулась вперед. Под резиновыми подошвами кед тихо похрустывали стеклянное крошево и керамзит вперемешку с гравием. Пересекая территорию заброшенного комбината, она вздрогнула – возле потемневшего от времени и непогоды амбара материализовались очертания ее недавней знакомой. – Марина! – позвала Катя, но призрак бесшумной тенью скрылся в дверном проеме. Не раздумывая, Катя кинулась следом. Внутри царила кромешная тьма, тянуло плесенью и мышами. Катя поморщилась, силясь разглядеть в обволакивающей темноте Марину. – Ну, и куда ты притащила меня? – грубовато, но беззлобно спросила она. Кожу обдало прохладным ветерком, тихая вспышка, и Марина, словно сотканная из ночных грез, возникла рядом с девушкой. Мертво-желтый свет луны, пробивающийся сквозь пробоину в крыше, засеребрил контуры волос призрака. По каждому волоску фантома проскальзывали крохотные искорки, и Катя неосознанно представила себе кошку, когда ее гладишь в темноте. Марина была так близко, что Катя могла разглядеть на ее подбородке малюсенький шрамик. «Наверное, упала в детстве», – почему-то подумала девушка. Она уже хотела открыть рот для очередного язвительного вопроса, как Марина неожиданно подняла голову, пристально всматриваясь куда-то вверх. Катя медленно проследила за ее взглядом, пока ее глаза не уткнулись в едва видневшийся люк. – И что там? – нетерпеливо спросила она, но Марина продолжала молчать. – Я вылезу на крышу, спрыгну вниз, и все по кругу? – усмехнулась Катя. – Как в каком-нибудь задрипанном квесте? Со мной такие штуки не проходят, понятно? Я ухожу. Марина неслышно придвинулась еще ближе, так, что Катя ощущала безжизненный холод, который источала ее белая как мел кожа. И без того огромные глаза распахнулись еще больше, теперь в них не просто мольба, а истошный, преисполненный болью крик о помощи. Помедлив, Катя вздохнула. – Моя доброта меня когда-нибудь саму в гроб загонит, – проворчала она, начиная двигать в середину помещения рассохшийся стол. В углу она нашла массивный ящик и, кряхтя от напряжения, взгромоздила его на стол. – Добилась своего, – смахнув пот со лба, резюмировала Катя. Она залезла на стол, вытирая об джинсы запылившиеся ладони. Поднялась на ящик и, встав на цыпочки, потянулась к люку. – Блин, – пропыхтела она, едва удерживая равновесие. – Сантиметров десять не хватает… В струившемся бледном свете луны было видно, что в петлях люка висит здоровенный замок, и его дужка открыта. – Молись, чтобы там было что-то путное, – сказала Катя.