— Сейчас 12 часов 07 минут местного времени. Второй день первой декады ноября 684 года по теллурианскому календарю, седьмое марта 2731 года по земному, или 324-й день второй четверти цикла по абсолютным галактическим часам. Данное заседание имеет целью принятие решения по поводу возбуждения судебного процесса по делу о смерти фримена Эммета Бронкса и фриледи Инги Стоун. Они являлись полноправными гражданами Звездной Конфедерации, поэтому, согласно Конституции, защита их прав и интересов даже после смерти является священной обязанностью… Я зевнул, причем не особенно-то скрываясь. Пока Ллойд продолжал нести наполненную глубоким гражданским пафосом и, наверное, обычную для подобных посиделок чепуху, я присматривался к собравшимся. И мои наблюдения все больше повергали меня в недоумение. Мало того, что напротив меня восседал этот тип из посольства Земного Содружества. Неподалеку от него я приметил и человечка с эмблемой посольства Теллурианской империи. Присутствие этих дядей придавало особую окраску всему заседанию. В самом деле, Земля и Теллур — планеты, играющие заглавные роли в судьбе Беты-3. Да что уж там — Теллур диктует условия всей Конфедерации. То, что представители этих планет находились здесь, говорило о том, что итог заседания напрямую отразится на будущем колонии. Каким же образом? Эх, жаль, я не интересовался политикой в последнее время! — Инициатором сегодняшнего собрания является комиссар Третьего округа фримен Торн, — продолжал тем временем Ллойд. — Комиссар настоял на том, чтобы провести полномасштабное разбирательство по поводу смерти вышеназванных граждан. Он утверждает, что располагает фактами, позволяющими заявить, будто мы имеем дело именно с убийством, а не с несчастным случаем. Ему слово… Из-за стола поднялся невысокий темноволосый землянин в черно-серой форме офицера полиции — тот самый, что сидел рядом с Аланой. — Итак… — начал он, поглядывая на экранчик ноутбука, лежавшего у него на ладони. — Два дня назад тела фримена Бронкса и фриледи Стоун были обнаружены в потерпевшем аварию гравилете, принадлежавшем, как позже выяснилось, фримену Бронксу. По данным экспертизы, причиной аварии гравилета стала неисправность в системе энергоснабжения, приведшая к потере стабильности аккумулирующего энергокристалла и, как следствие, его взрыву. При тщательном обследовании двигательного отсека гравилета были обнаружены остатки некоего инородного устройства, которое и могло послужить причиной взрыва… Я едва не зевнул второй раз. Старый, как мир, способ заказного убийства: не слишком оригинальный, но зато один из самых надежных. Чаще всего при таком способе вообще не остается никаких «остатков инородного устройства», так что все можно смело валить на неисправности в энергоблоке. Не пойму только: чего хочет добиться этот полицейский? Вину в таких случаях доказать почти невозможно. К тому же кому этот Торн собрался предъявлять обвинение? А хотя, может, и не в обвинении дело? Может, все дело в политике? Какие последствия будет иметь это заседание, если все-таки признают, что Бронкс пал от руки заказного убийцы? Толстяк ведь был крупным чиновником, а убийство члена планетарного правительства не очень-то благоприятно скажется на репутации тихой пограничной планеты. А если принять во внимание все эти слухи насчет Джагга, так и вовсе плохи дела. Тогда Бета-3 на ближайшее время может забыть о том, что здесь хотели сделать пограничную военную базу. Для самой планеты это, конечно, не самая большая потеря — ведь тогда ей пришлось бы превратиться в этакую закрытую зону на полуказарменном положении. Зато замыслы Джагга после всего этого просто стыдливо накроются тазиком. Если таковые существовали, конечно. Что ж, теперь я начал понимать, что здесь делают эти дяди из посольств. Дело действительно крайне важное, можно сказать — планетарного масштаба. Впрочем, это словосочетание, употребленное по отношению к такой захудалой колонии, как Бета-3, теряет весь свой пафос. Комиссар Торн тем временем продолжал свою речь, и то, что он говорил, становилось все интереснее. Он представил на рассмотрение комиссии поистине взрывоопасные материалы. Видно, уже давно собирал информацию, а это заседание оказалось удачным случаем пустить ее в дело. Подтверждались мои догадки насчет того, что Бронкс отнюдь не являлся этаким 130-килограммовым ангелом во плоти. Конечно, представленные Торном доказательства, что толстяк был взяточником и ставленником мафии, не казались стопроцентно убедительными. Но даже само их количество заставляло призадуматься. В общем, назревал крупный политический скандал — наверное, самый крупный за всю короткую историю колонии. А мне посчастливилось наблюдать за его развитием, что называется, из первых рядов. Правда, чем дальше развивались события, тем больше меня мучил вопрос о том, какого черта я-то здесь делаю. Словно услышав мои мысли, Сгаонэ склонил ко мне голову и тихо проговорил: — Вы подвели нас своим опозданием, фримен Хантер. Мы ведь так и не успели взять у вас предварительные показания. Что же теперь прикажете делать? — Будем импровизировать, — улыбнулся я с самым невинным видом. Торн между тем повернул свою речь в другое русло. Представив доказательства того, что Бронкс был связан с Джаггом, он теперь пытался доказать, что смерть толстяка и Инги Стоун — как раз дело рук Джагга, чего-то там не поделившего со своим сообщником. На мой взгляд, бедолага полицейский был заранее обречен на провал. Хотя, может, у него и имелись какие-то зацепки. — Итак, постараемся восстановить цепочку событий, — деловито продолжал Торн. — За день до гибели фримен Бронкс покинул свою квартиру после… размолвки с супругой. Вечером того же дня его видели в ресторане «Комета». Куда же он направился после ужина? Нам удалось выяснить, что фримен Бронкс регулярно навещал некую Ингу Стоун, проживавшую на проспекте Прогресса. Предположительно, у нее он и провел ночь. В восемь часов утра в квартиру вернулась сестра Инги — Алана Стоун, уже не застав ни Бронкса, ни сестры. В течение дня фриледи Алана оставалась в квартире одна, ее сестра не выходила на связь и не появлялась. Вечером же произошли события, весьма заинтересовавшие следствие. Но предоставим рассказать о них самой фриледи Стоун. Торн сделал широкий жест в сторону Аланы, приглашая ее высказаться по этому поводу. Она поднялась из-за стола и, волнуясь и поминутно запинаясь, принялась рассказывать все, начиная с того момента, как она обнаружила меня в квартире, и заканчивая нашей с ней «мягкой посадкой». — Есть ли у членов комиссии вопросы к свидетельнице? — осведомился Торн. Вопрос оказался один-единственный, но и тот заставил меня недовольно поморщиться. — Позвольте поинтересоваться одним обстоятельством, — промолвил тот самый плешивый тип из посольства Земли, — мне непонятна роль фримена… мм… Хантера во всех этих событиях. Как я понял, это был один из ваших людей, комиссар? — Не совсем так. Фримен Хантер не работает в полиции. — А как же жетон? — Как мы выяснили, это был наградной значок бронзового призера Открытого чемпионата Сороры по так называемым уличным гонкам. Действительно, по форме он напоминает полицейский жетон. Фриледи Алане следовало быть более внимательной, только и всего. — Но тогда кто же такой этот таинственный Хантер? — А вот это мы сейчас и выясним. Дело в том, что его лишь несколько часов назад выписали из больницы. Сейчас он присутствует здесь. Итак, фримен Хантер?… Бросив испепеляющий взгляд в сторону плешивого, я поднялся из-за стола. — Расскажите о себе, пожалуйста. — Кхм… Ну, я сравнительно недавно обосновался на вашей замечательной планете. Снимаю номер в гостинице «Бета». Занимаюсь частными расследованиями… — Все это действительно так, комиссар? — перебил меня плешивый. — М-м… Дело в том, что фримен Хантер не зарегистрирован в ГПУ в качестве частного детектива, как того требуют правила. Так что его деятельность, в общем-то, нелегальна. Но это уже отдельный вопрос. Итак, как же вы попали в квартиру сестер Стоун, фримен Хантер? — Фриледи Стоун уже упоминала об этом. Видимо, замок был неисправен, так что дверь оказалась незапертой. Я понимал, что несу полнейшую чушь. Как тогда объяснить, почему злоумышленникам пришлось взламывать «неисправный» замок дестроером? Но Торн почему-то не стал заострять на этом внимание. Видимо, его интересовали лишь те подробности, которые могли ему пригодиться в дальнейшем развитии его теории. К тому же ему и не надо было строить догадок по поводу того, как я умудрился проникнуть в квартиру. Декодер-то мой конфискован и наверняка теперь пылится где-нибудь в полицейских сейфах. — Но что вы делали в квартире? Ведь, как я понимаю, вы не знакомы ни с Ингой, ни с Аланой Стоун? Взоры всех собравшихся устремились на меня. Знаете, в такие вот критические моменты нередко бывает так, что вас посещает вдохновение и в мозгу рождается гениальнейшая идея. — Я… ошибся адресом. Ладно, согласен, идея не такая уж гениальная. Но комиссара я явно ошарашил. — Ошиблись? — Да, я должен был прийти к одному из своих клиентов. Но, видимо, перепутал номер квартиры. Или дома. Хотел добавить «или улицу», но вовремя сдержался. — Вы можете назвать имя вашего клиента? — Ага. Иоганн Себастьян Бах. Так он мне представился. Наблюдая за физиономией комиссара, трудно было удержаться от смеха. Хотя зря я все это затеял. Такие шуточки до добра не доведут. — Как вы сказали… Иоганн… — Ну, я не уверен, что это его настоящее имя. — Хорошо. Для чего вы должны были встретиться? И вообще, может ли фримен Бах подтвердить ваши показания? — К сожалению, я не могу раскрывать конфиденциальную информацию. Даже сообщив вам имя моего клиента, я уже нарушил условия договора. Торн помолчал, сверля меня мрачным взглядом, но все же спросил для верности: — Так вы утверждаете, что не имеете представления о том, какова причина всех последующих после вашего прихода событий? — Совершенно верно. Все это — лишь нелепое стечение обстоятельств. Я не имею никакого отношения ни к фримену Бронксу, ни к сестрам Стоун. — Гм… Хорошо, можете быть свободны. По виду Торна было ясно, что я не оправдал его ожиданий. Ну, теперь-то мне точно несдобровать. — Перерыв пятнадцать минут! — провозгласил Ллойд, вызвав у всех присутствовавших единогласный вздох облегчения: на часах уже без четверти два. Большинство членов комиссии тут же выскочили из-за стола и отправились кто куда. Торн подозвал к себе Сгаонэ и что-то ему сказал на ухо. Тот подошел ко мне. — Пройдемте со мной, фримен Хантер. — Как, разве мы не остаемся? — В вашем присутствии больше нет необходимости. — Вот черт! На самом интересном месте… Мы спустились на несколько этажей вниз и вошли в дверь с табличкой «Дэниэл Торн, комиссар Третьего округа». Сгаонэ предложил мне кресло напротив рабочего стола, в которое я тут же и уселся. — Какова будет моя дальнейшая судьба, инспектор? Туземец недоуменно взглянул на меня, потом буркнул: — Я не гадалка и судьбу предсказывать не умею! Я сконфуженно опустил голову. Совсем забыл, что паренек совершенно не понимает юмора. Сгаонэ извлек из специального сейфа два бланка — из тех, что до сих пор используются на Периферии для оформления официальных документов. — На данный момент мы не можем предъявить вам такое обвинение, по которому можно было бы заключить вас под стражу, так что вы свободны. Но учтите — мы заинтересовались вашей персоной. В общем-то, мы уже сейчас можем предъявить вам некоторые обвинения. — Можете — так предъявите, нечего резину тянуть, — отмахнулся я. — А не можете — так давайте сразу решим, что мне дальше делать. — Я уже сказал — вы можете быть свободны… До известных пределов. В частности, мы запрещаем вам покидать планету в ближайшие два месяца. Вот соответствующие документы. Я не спеша поставил отпечаток пальца на оба экземпляра подписки о невыезде и направился к выходу. Сгаонэ окликнул меня у самых дверей. — Фриледи Стоун упоминала, что преследовавшие вас люди искали какую-то информкарту… Вам действительно ничего не известно об этом? — Если бы я знал хоть что-то, то сразу бы вам сказал, инспектор, — ответил я тоном законопослушного гражданина.