– И ты пошла искать её в комнату Рамзеса? – спросила я. Я не собиралась спрашивать её, как она обнаружила отсутствие Рамзеса. – Нет. Что-то разбудило меня. Звук, голос, сон... – Она колебалась, глядя на сложенные руки. – Должно быть, сон. Мне казалось, что я слышу... будто кто-то... зовёт меня. – Кто? – спросила я. Нефрет по-прежнему избегала моего взгляда. – Просто кто-то. Ты знаешь, какими яркими и жизненными могут быть сны. Я немедленно пошла в комнату Рамзеса, и... Ох, но какое это имеет значение? – Никакого, – кивнул Эмерсон. – Уолтер прав. Рамзес, должно быть, ушёл сам по себе. И взял с собой кошку, или та последовала за ним. Что касается Давида... Извини, Эвелина, но мы должны рассматривать возможность того, что именно Давид выманил Рамзеса. Если Давид вдруг «вспомнил» что-то, увиденное им во время службы у Абд эль Хамеда, он легко мог бы убедить Рамзеса заняться расследованием. Тебе известен чёртов безрассудный… э-э… авантюрный дух Рамзеса. – Доказательств этого нет, – твёрдо заявила Эвелина. – Да, но куда же ещё, чёрт возьми, они могли пойти, кроме Гурнеха? – разозлился Эмерсон. Мой небольшой невольный порыв остался бы незаметен для любого другого, но Эмерсон слишком хорошо меня знает. Его железное самообладание дало трещину. Повернувшись ко мне – вернее, надвинувшись на меня – он зарычал: – Ну, Пибоди? Если ты что-то скрывала от меня... – Клянусь, Эмерсон, я только что подумала об этом. Признаюсь, следовало думать раньше, но я немного отвлеклась... Прошу тебя, любимый, не кричи. Я думаю, что Рамзес, возможно, ушёл искать Риччетти. Это страшное имя заставило всех замолчать, что и требовалось для завершения моего объяснения. Осознание ужаса случившегося покрыло лица собравшихся смертельной бледностью. – Боже мой, – прошептал Уолтер. – Только не Риччетти! – Я могу ошибаться, – продолжала я. – И надеюсь, что ошибаюсь. Но Рамзес высказывал замечания о способности Кевина разумно заняться этим вопросом, и всегда предпочитал брать дело в свои руки. – Всё в порядке, Пибоди. – Любящее сердце Эмерсона видело эмоции, которые я стремилась скрыть. Его сильная коричневая рука накрыла мою. – Не вини себя. Куда бы он ни направился, мы должны предполагать, что его задерживают против воли, иначе он бы вернулся или прислал сообщение. Я уезжаю в Гурнех. Он всё-таки кажется мне наиболее вероятной возможностью. – Я иду с тобой. – Уолтер поднялся. – Если хочешь. Остальные останутся здесь. Абдулла имеет значительное влияние на гурнехцев; его помощь будет неоценимой. – Что ты собираешься сказать ему? – спросила я. – Что ещё, кроме правды? Его внук тоже пропал. – Ты не будешь ещё больше расстраивать беднягу, упоминая о своих подозрениях в отношении мальчика? – Нет смысла, – отрезал Эмерсон. – Думаешь, он сам об этом не подозревает? – Я еду в Луксор, – сказала я. – Нет! – Он схватил меня за плечи. – Пибоди, ради Всемогущего, хоть раз сделай так, как я прошу. Если в Гурнехе не осталось следов Рамзеса, мы с тобой попозже отправимся в Луксор и попытаемся искать там. Ты не должна рисковать в одиночку. Если я и тебя потеряю... Перспектива ожидания, беспомощности и бездействия в течение бесконечных часов, буквально выворачивала меня наизнанку, но Эмерсон был прав. Мы не могли разбрасываться по всем направлениям. Я тупо кивнула. – Спасибо, Пибоди, – промолвил Эмерсон. – Будь осторожен, Эмерсон. – Конечно. Возможно, я иду по ложному следу, – добавил он. – По-прежнему есть шанс, что он появится, но если его держат в плену, мы можем ожидать, что скоро получим известие от похитителей. – Ты прав! – вскричала я с внезапно возросшей надеждой. – Я пришлю кого-нибудь за тобой сразу, если что-то случится. – Похитители могут пожелать продлить наше беспокойство на несколько часов или дней, – сказал трезво Уолтер. – Нет, нет, – возразил Эмерсон. – Они захотят сбыть Рамзеса с рук как можно быстрее, это очевидно. И побежал вниз по лестнице вслед за Уолтером. – Как он может шутить о таких вещах? – взорвалась Эвелина. – Юмор – превосходный метод сдерживания бесполезных проявлений чувств, – объяснила я. – Эвелина, опусти зонтик. У тебя заболит рука, если ты будешь так крепко держать его. Эвелина ослабила побелевшие пальцы, но оставила их на ручке. Это, казалось, успокоило её. – Всё, как обычно, – горько произнесла она. – Мы, женщины, остались здесь, чтобы ждать, пока мужчины действуют. Я не думала, что ты так запросто сдашься, Амелия. – Думаешь, я сдалась бы, если бы не понимала, что это – самый разумный ход? Мы только путались бы под ногами у Эмерсона. Уолтер тоже не принесёт особой пользы, но, по крайней мере, свободно владеет арабским. Теперь, ради Бога, сядьте – обе сядьте – и снова рассмотрим улики. Нефрет, Рамзес не говорил тебе о чём-либо, что могло бы дать нам ключ к его намерениям? Нефрет рухнула на стул. – Нет, будь он проклят. Он вечно пытается держать меня подальше от всего. Я ни на секунду не верю, что Давид до сих пор предан этому мерзкому старику. Профессор не найдёт их в Гурнехе. Очевидно, они уехали в Луксор. – Как? – спросила Эвелина. – Мне и самой интересно, – ответила я. – Давайте посмотрим, сможем ли мы выстроить правдоподобный сценарий. Вам известны таланты Рамзеса в области маскировки; ему понадобится совсем немного изменений, чтобы сойти за египетского парня. Они могли выскользнуть и перебраться через борт, когда Ибрагима не было рядом. Оба они в воде, как дома, поэтому оставались в реке, плавая или бредя, пока не удалились от дахабии, а затем украли лодку – или, возможно, попросили кого-нибудь подвезти их. – Тогда мы сможем их выследить, – нетерпеливо перебила Эвелина. – Я не сомневаюсь, что Эмерсон уже приступил к этому, дорогая. – Тогда что нам остаётся делать? – Ждать, – заключила я. – Нефрет, ты попросишь Махмуда сделать ещё кофе? Я ожидаю, что скоро у нас появятся гости. И действительно, гости не заставили себя ждать. Эмерсону не было нужды объяснять мне свои планы: наш разум работает как единое целое (кроме исключительных обстоятельств). Он пошёл к гробнице за Абдуллой, и я была уверена, что из-за задержки там уже будут сэр Эдвард и, возможно, Сайрус. Джентльмены будут настаивать на оказании помощи в поисках Рамзеса, и Эмерсон, не желая, чтобы они мешали ему, пошлёт их ко мне. Я ошиблась только в количестве. Четыре джентльмена, а не два. К нам присоединились ассистент Сайруса и взволнованный Кевин О’Коннелл. Конечно, все были обеспокоены, но возбуждённая речь Кевина казалась просто пропитанной чувством вины: – Если это из-за моей небрежности, миссис Э., я никогда не прощу себе! Я хотел пойти в отель накануне вечером, но было уже поздно, когда я закончил репортаж, а сегодня утром просто забыл, и... Я немедленно отправляюсь в Луксор. – Я не виню вас, Кевин, так что перестаньте болтать, – ответила я. – Рамзес думает, что он способен устроить всё лучше, чем кто-либо другой, и даже я не могу остановить его, когда он преисполнен решимости действовать. Но всё это только догадки. Мы не знаем, в Луксор ли он уехал. – От вопросов вреда не будет, – настаивал Кевин. – Я должен что-то сделать, миссис Э. Сэр Эдвард не произнёс ни слова после приветствия. Теперь он тихо промолвил: – Я согласен с мистером О’Коннеллом. С его и вашего позволения, миссис Эмерсон, я пойду вместе с ним. Вероятно, я лучше владею арабским, чем он. – Естественно, так как мой запас ограничен полудюжиной слов, – заявил Кевин. Перспектива действия (и мои любезные заверения) ободрили его. – Я принимаю ваше предложение, сэр Эдвард, и не могу не признаться, что мне будет безопаснее с другом, прикрывающим мою спину. Нефрет проводила их до трапа. Я не запрещала ей, так как знала: не существовало ни единого шанса, что она сможет уговорить их взять её с собой. – Полагаю, мне нет смысла идти с ними, – решил Сайрус. – От меня с Уилли будет больше толку на этой стороне реки. Пошли, Уилли, встряхнём местных жителей. – Нет, подождите. Где мисс Мармадьюк? – Вероятно, возится с рукописью Эмерсона. Она намеревалась ей заняться. – Я хочу, чтобы вы привели её сюда. – Право, миссис Амелия, вы не можете подозревать это бедное слабое существо. Ей и муху-то обидеть смекалки не хватит. – Сайрус, пожалуйста, выполните мою просьбу, ладно? – Мой голос прозвучал громче обычного. Я не совсем невосприимчива к нервному напряжению; солнце стояло высоко в небе, и до сих пор – никаких новостей. Нефрет, вернувшись с покрасневшими щеками и хмурым взглядом, подошла ко мне и обняла за плечи. – Да, конечно, – успокаивающе ответил Сайрус. – Я сделаю все, что вы хотите. – Я хочу допросить эту женщину. Настало время снять бархатные перчатки. Я не в настроении шутить, Сайрус. – Я вижу. Хорошо, миссис Амелия, дорогая. Я приведу её сюда как можно скорее. – Что ты собираешься делать с ней, тётя Амелия? – спросила Нефрет. – Ты хочешь помочь? – Я взяла себя в руки; мой голос был спокоен. – Нет необходимости прибегать к физическому насилию, милая девочка, даже если мой моральный кодекс допустит такое. Если она что-нибудь знает, я выпытаю это у неё. Но возможности не представилось. Не миновало и четверти часа после ухода Сайруса, как мне пришло известие, на которое я наполовину надеялась и которого невероятно опасалась. Когда Эмерсон с Уолтером вернулись, я уже ждала их на берегу. Эвелина с Нефрет стояли рядом и без устали пытались убедить меня передумать. – Вы не можете сопровождать нас, – отвечала я. – Письмо Риччетти абсолютно недвусмысленно. Только Эмерсон и я.