- А мы присели на скамейку, и у нас все получилось, - пояснил он. - У этой девицы основная часть тела - ноги, так что на лавке мы были вровень. - Анюта умеет целоваться? - недоверчиво фыркнула Вера. - Корова на ходулях. - Как богиня умеет! - ошеломил ее Антон. - У нее такой фантастический язык... - Как это? - Вера пришла в негодование. - Она засовывала свой поганый язык в твой рот? - Да, и очень здорово это делала, - вздохнул Антон. - Ты что, никогда не целовалась с языком? Многое потеряла. - Фи, какая гадость! - не согласилась та. - Вылизывать языком чужую ротовую полость? Господи избавь. Что было дальше? - Дальше ты меня у Анюты выкупила. - Как это?! - Вера вытаращила глаза. Тяпка, уже минут пять как забытая, выпала из рук. - Ты предложила Анюте бутылку кагора, почти полную, и она меня отдала. - А я? - А ты сказала, что любишь меня тайной любовью два года, а я, скотина, не замечаю, - Антон прищурился, вспоминая. - И еще сказала, что когда выпьешь шампанского, пойдешь прыгать с моста, жить больше нет смысла. - Боже, какая дура, - прошептала потрясенная Вера. - Дура набитая! Все разболтала языком пьяным! - Потом тебя тошнило, - Антон достал обломок напильника, и принялся править тяпку. - Да?! Точно? Ничего не перепутал? - она в растерянности огляделась: не слышит ли кто этот позор. Слава богу, никого, кроме мирно гуляющей Муси, рядом не наблюдалось. - Ты не переживай, там многих штормило, - успокоил ее Антон. - С набережной - прямо в реку. - Какой стыд...- скрывая лицо, она отвернулась. - Подумаешь, ничего страшного. Потом мы нашли воду, я тебя умыл. - Я что, сама не могла? - нахмурила брови Вера. - Ты была совсем мертвая, только хихикала постоянно. - Жуть, - мемуары Антона явно выбили девчонку из колеи. - И это еще не все? - Потом у каких-то ребят ты вырвала бутылку вина, начала пить, я ребят прогнал, а ты повисла на мне и уснула. - А ты? - Где-то раздобыл рубль, и привез тебя домой. Антон облегченно вздохнул - рассказ подошел к концу. - Ты привез меня домой? А как же Алена? - удивилась Вера. - Я ж тебе говорю: она с ребятами ушла и пропала. - Ну и бог с ней, - Вера вернулась к работе. - Давай это поле добьем быстренько, и на Дон сходим? - А что, хорошая мысль! - солидно согласился Антон. - Имеем право в законный выходной, после трудной ночи. *** Кумженская роща располагалась неподалеку, только к реке спуститься - на мысе стрелки между Доном и Мертвым Донцом. И чтобы попасть на пляж, следовало переплыть Мертвый донец. Самостоятельно делать это было необязательно - лодки курсировали регулярно, проезд стоил десять копеек. Но перед этим мы ждали девчонку у киоска, в конце улицы, уже минут десять. - Вот скажи, Антон, - недоумевая, справился я. - Наверно, чего-то не догоняю. Она пришла в шортах и майке, так? - Так. - Под этой одеждой на ней имелся купальник. Так? - Так. - А зачем пошла 'переодеваться на пляж'?! - Женщины, - степенно ответил Антон. - Существа загадочные и непредсказуемые. Я тихо выпал в осадок. Вот это он меня поддел! И вроде серьезно как говорит... В киоске мы купили пару бутылок лимонада - рыбу запить. Мама приготовила три кастрюльки жарехи, когда узнала о походе на пляж. - Там под разговор да купание все улетит, - мудро предположила она, и как в воду глядела! Вечером мы вернулись с пустой сумкой и новым нагулянным аппетитом. Наконец, Вера показалась на горизонте, в замечательной мини-юбке, соломенной шляпке и белой блузке: - Пошли? И мы пошли. Продавщица Люська, высунувшись в окошко будки вместе со своим шикарным бюстом, завистливо пялилась нам вслед. Скучный июньский день, а тут люди идут на Дон - я бы тоже завидовал. - Антон, мне кажется, ты чего-то не договариваешь, - поглядывая под ноги, девчонка с независимым видом вышагивала посреди улицы - берегла ладные босоножки. - О чем это ты? - он сделал удивленное лицо, двигаясь в тени, по тротуару. В это время, летом 1971 года, не все улицы на поселке были асфальтированы, а тротуары только так назывались - по слегка утрамбованному щебню, вперемешку с песком, смело ходили исключительно в сапогах. Или в кедах, как Антон. И везде - на заборах и на листьях - лежала пыль. Она была вездесуща, и ее деревенский запах слышался ясно. - Мы долго разговаривали в саду, - Вера с досадой огляделась вокруг. - А о чем не помню! - Вижу, Антон, хочешь соврать, - предупредил я. - Что у вас там было, не знаю, но вранье - путь в пропасть. Раскусит на раз. Или говори женщине правду, или молчи. - Понимаешь, Вера - решился Антон. - Я хотел провести тебя огородами, но ты попросилась в туалет. Терпеть больше не могла. - И что? - Мы пошли, - честно ответил он. - Кошмар! Мы зашли туда вдвоем? - щеки у нее начали алеть. - Нет. Ты отказалась идти в платье, боялась запачкать. - Конечно, оно же такое пышное, воздушное... Знаешь, сколько мама денег за него отдала? - она запнулась. - Но подожди, что было потом? - Мы сняли платье. - Как?! - ахнула Вера. Глаза ее постепенно увеличивались. - Я сама сняла платье перед парнем? - Нет, это сделал я. Честно говоря, ты постоянно засыпала и еле ворочалась. - Какой позор... Хорошо, что она надела шляпку. Волосы, скорее всего, там шевелятся вовсю, а то и дыбарем встали. - Я усадил тебя на скамейку, расстегнул застежки, платье аккуратно сложил. Ты очень боялась его измять. И потом мы пошли в туалет. - Все-таки вдвоем?! - Вера остановились. Видимо, что-то случилась с ногами. - Дай попить! Я тоже решил напиться. Антон оглашал эпатажные вещи. - А как ты хотела? - возмутился он. - Одна и шага сделать не могла, вообще была никакая! А если бы в дырку провалилась? Посмотри, какая ты мелкая. Упала - и с приветом! Ищи потом пропажу. - Подожди, подожди, - она приложила руки к щекам. Глаза лихорадочно блестели. - А как же это, трусы? - Снять трусики тебе удалось раньше, на скамейке. Ты не хотела их запачкать. Сказала, пусть дуры новые трусы пятнают, а твои французские, мама за них бешеные деньги отвалила. - Не может быть! - Вера побледнела, снова покраснела, в итоге пошла пятнами. - Я оказалась раздета, без белья... И ты все видел?