- Почем? - Для тебя - рубль кучка. Федя показал руками размер кучки, и мне понравился этот широкий жест. - Возьму! Я уже знал, где буду складировать запасы валюты: у тети Риммы в погребе. Я там бывал, помещение хозяйка оборудовала глубокое и просторное. На холоде тетя Римма много чего хранила, кроме молочной продукции. Однако свободного места было полно - в отличие от нашего, маленького и полностью забитого соленьями с вареньями. - И красная рыбка бывает, - добил меня Федя. - Конечно, не то, что рыбец, но для разнообразия сойдет. По цене дешевле будет. - Если только для разнообразия... - мое настроение достигло небывалых вершин.- Как считаешь, Антон? Тот только засмеялся, выражая полную солидарность. Глава тринадцатая, в которой наступает неожиданный поворот Кухня у меня просторная. Первоначально квартира была четырехкомнатной, но мне такая планировка показалась чрезмерной - одну перегородку я снес. Получилась большая кухня-столовая, где прекрасно уместился дубовый стол на двенадцать персон. Всю жизнь мечтал о таком помещении, где можно спокойно посидеть, одному или с компанией, посмотреть телевизор или музыку послушать. И только довел до ума квартиру, как жизнь подошла к концу... Устраиваясь на стуле, Коля равнодушно посмотрел на накрытый стол: - Лимон мне нельзя. Сырокопченую колбасу тоже. Маслины... нет. Будем пробовать так, давай свой паленый коньяк. - Вот, - я услужливо подал бутылку. - Ну что, - Коля нацепил очки. - 'Три звездочки', армянский. Пробка с претензией на аутентичность. Цвет напитка характерный. Этикетка похожа. Стекло выглядит достоверно. Донышко... В общем, хорошая подделка. - Да, Коля, - улыбнулся я. - Зачем спорить, когда вкус фальсификата можно взять на язык? Быстренько освободив бутылку от пробки, я разлил янтарную жидкость по коньячным снифтерам. Коля пить не спешил. Обняв бокал снизу, он профессионально гонял коньяк по стенкам. А я таким гурманом не был, сразу сделал глоточек. Водопад вкусов поразил кончик языка, придавив меня к стулу. А когда я выдохнул через нос, в послевкусии слышался дух Армении, где прошло мое детство. Ясно ощущались ароматы миндаля и инжира с фруктовыми нотками. Коля с интересом читал эмоции на моем лице: - Излагай краткое мнение. - Армения, лето, фруктовый сад, я в ахуе, - выложил чистую правду. - Да ты актер, брат! - усмехнулся Коля, и коснулся губами бокала. Лицо его изменилось, а я сделал второй глоток. В дополнение к прежним ароматам, мне послышался вкус лесного ореха. Закусывать не тянуло совершенно - поэтому глотнул еще. Закончив чмокать губами, Коля, наконец, последовал моему примеру. Прошла целая вечность, прежде чем он вернулся к реальности: - Вынужден принести извинения. Коньяк настоящий, армянский. У пятидесятилетнего может быть более глубокий вкус, но это уже старческое брюзжание. - Напиток берет силу только в дубовой бочке. В стекле жизнь останавливается. - Согласен. - Может, чем-нибудь закусишь? - я сделал широкий жест рукой. - Может быть, позже, - с сомнение произнес Коля. Ему хотелось и маслину, и колбаски. - Хотя вряд ли. Диета, черт бы ее побрал. - Тогда настало время предложить тебе диетическое питание, - я снял салфетку, скрывающую тарелку с черной икрой. У Коли вытянулось лицо, но марку он держал: - Небось китайская, белорусского производства? - А ты пробуй. Еще есть козий сыр, Коля, - сняв очередную салфетку, я плеснул себе добавки, и с бокалом наперевес пошел к плите - там доваривалась курица. Обычная курица, кормленная обычным, отборным зерном 1970 года издания. Кошка, растопырив усы, сидела под плитой, щурилась недоверчиво на запах. Зреет что-то очень вкусное - так и было написано на ее заинтересованной морде. Когда я обернулся, Коля с закрытыми глазами улыбался. - Ты меня удивил, - сказал он. - А меня удивить трудно. Да что там говорить, я забыл, когда удивлялся в последний раз. Наливай. Я налил нам обоим, закинул в рот ложечку черной икры, и выпил. Глядя на меня, Коля действо повторил. - Ну что я тебе скажу, - пробормотал он. - Послевкусие мягкое и продолжительное. В аромате напитка чувствуются оттенки ванили. Аромат сильный, но деликатный. - Инжир? - уточнил я. - Хм... - он хлебнул еще. - Сушеный инжир... и абрикос! Выраженная сладость делает вкус более округлым. В общем, если ты хотел меня завербовать, считай, что добился полного успеха. За такую бутылку я готов продать родину. Ты себе представляешь, сколько стоит подобный коньяк? - С трудом. В интернете разброд и шатания, - честно ответил я. - В интернете успешно работают жулики, - убежденно пробормотал Коля. - Клоака еще та. У них запасы армянского коньяка в сто раз больше реальных. - Скажи, ты помнишь Веру Радину из десятого 'Б'? - я накапал еще по паре капель. - Вера умерла, - Коля поднял несколько удивленный взгляд. - Вот как... - Ты не знал? Я не знал. Жизнь человека скоротечна, жаль, конечно, но ничего не поделаешь. - Когда? - задал дежурный вопрос. - Давно, в феврале 1972 года. Какое-то время мне пришлось осмысливать эту информацию. Без криков 'что ты сказал', 'повтори' и все такое. Смерть малознакомого человека сорок пять лет назад задевала меня с другой точки зрения: а что будет в нашей с Антоном жизни через восемь месяцев, когда там наступит февраль 1972 года? Умрет ли Вера снова? Или нам удастся на этот раз предотвратить нехорошее событие? - Причина смерти известна? - я выпил, но вкус коньяка не ощутил. - Да, конечно. Сердечная недостаточность. - Что за глупость? - удивился я. - Спортсменка, мастер спорта, и больное сердце? Так не бывает. У них же соревнования постоянно, врач в команде. Нет, не может такого быть. - Согласен, - Коля цедил крохотными глотками, смакуя напиток. - Ты в курсе, что я бегал за Верой? - Что-то такое помню, но плохо. Ребята, кажется, смеялись, что именно бегаешь, как собачонка. - Я носил ее портфель, сдувал с него пыль и гонял в ларек за мороженым. Однажды она заявила, что ненавидит даунов. Ну, тех, что блеют у доски. И я стал отличником. В школу танцев записался, и гантели тягал - ради нее. И вообще, жил у порога, выполняя любой каприз. А она смотрела на тебя, - Коля говорил замороженным голосом. - Тайком, но я все видел. - Это для меня новость, - фальшиво удивился я. - Не знал. - Конечно, - кивнул Коля. - Ты всех красивых девчонок в школе перещупал, перегладил. И что удивительно, остался жив. Мало тебя били... Да что там говорить - в конце концов, ты завоевал Алену Козловскую, а это звезда мирового масштаба, без всякой иронии. У Веры не было шансов. Она страдала, а я мечтал о твоей смерти. - Хм... - что-то в горле у меня застряло, закашлялся. Протолкнул коньяком. - За свою жизнь я нажил немало врагов, - Коля разглядывал свой бокал. - И ты был первым. Знаешь, вот так, с заглавной буквы: Первый личный враг. Твое счастье, что ты так и не обратил ты на нее внимания. И к смерти Веры отношения не имеешь. - Слава богу, - пробормотал я. - Сначала я просто горевал, - Коля меня не слушал. - А со временем, когда стали доступны возможности КГБ, начал потихоньку копать. Работая в шестнадцатом Управлении КГБ, занимался электронной разведкой и анализом информации. Потом управление переименовали в ФАПСИ, но дело не изменилось. Я аналитик, брат. Работаю головой. - Раскопал? - Конечно. Ничего секретного здесь нет. Мое мнение: Веру убили. - И ты так спокойно это говоришь? - я чуть не подпрыгнул. - Прошло много лет, Антон, - он развел руками. - И у меня нет доказательств. Масса перелопаченной информации есть, косвенные улики есть. Но это не доказательства. А собственные домыслы к делу не пришьешь. - Поделишься?