-Я же тебе говорю, ничего секретного. Государственную тайну не выдам, - Коля хмыкнул. - И раз ты не в курсе смерти Веры, прими к сведению еще один факт: тогда же, в феврале 1972 года пропала без вести мама Веры, майор милиции Нина Радина. А вот это был удар. Под самый дых. - А теперь давай по порядку, с самого начала, - выдохнул я. - Нет проблем. С самого начала: сразу после октябрьской революции товарищ Ленин начал раздавать деньги братским компартиям. Цифры, которые мелькают в прессе, несколько занижены, но порядок такой - после первого ограбления церкви семь триллионов рублей большевики сразу отправили за рубеж. Идея Ленина и Троцкого о перманентной мировой революции требовала подпитки. Всего за годы советской власти было истрачено пятьдесят триллионов долларов. А ты в курсе, что СССР после второй мировой войны участвовал в двухстах вооруженных конфликтах в мире? А в долг братьям сколько дали? Вот цитата из протокола заседания Политбюро ЦК КПСС за 1989 год: 'Основные интересы СССР как кредитора связаны с задолженностью развивающихся стран. Только в последнее время был согласован перенос части причитающихся нам платежей Алжира, Анголы, Вьетнама, Ирака, Кубы, КНДР, Ливии, Монголии и Никарагуа с 1989 года на поздние сроки, всего на сумму свыше семи миллиардов рублей. При этом наблюдается тенденция к тому, что наши друзья в 'третьем мире' рассматривают свои платежи Западу в качестве приоритетных целей, полагая, что с нами они всегда договорятся'. Ты понял? Партия сняла со страны последние штаны - к 1991 году в государственной казне осталось триста килограммов золота. Всё остальное исчезло. Куда оно делось? - Хороший вопрос, - усмехнулся я. - Куда оно делось? - А уехало за границу. Доказательства? Нету. И концов не видно. Тогда, в 1991 году, много документов пожгли. И в КГБ, и в партийных архивах. Но кое-что осталось, я немного из этого читал. В архивах, которые не успели сжечь на Старой площади, были бумаги о реализации на Западе пятидесяти тонн золота. КГБ ответственность за эти акции на себя не взял, хотя перемещения денег и ценностей не отрицалась. Так, по крайней мере, говорил Филипп Бобков: 'эти перемещения денег были вне поля зрения КГБ, потому что мы не занимались деньгами партии'. Могло получиться так, что кое-что прилипло к рукам нечистоплотных партийных функционеров? - Конечно, нет, - фыркнул я. - Об чем вы говорите?! - Ага, - Коля не забывал процесс дегустации. - Другой вопрос: можно ли сказать, что деньги, потраченные на поддержку различных режимов, международного рабочего движения и левых партий, были выброшены на ветер? - Само собой, - я ответил серьезно. - Ни в коем случае, - возразил Коля. - Большая часть денег истрачена в период с середины 60-х до середины 70-х годов, и пошла на укрепление безопасности нашей страны. Просто мир так устроен, что безопасность государства обеспечивается еще и путём поддержки дружественных режимов. К сожалению, под прикрытием этих благих целей некоторые суммы выводились не на поддержку, не на обеспечение безопасности, а в будущие личные карманы. Доказательств нет, но... - Охотно верю. - Деньги, ценности и оружие постоянно перемещалось в различных направлениях. Как по стране, так и за её пределами. Сейчас уже нет в живых многих фигурантов, и не все они умерли собственной смертью. - Ты это к чему? - начал догадываться я. - Майор Радина со своей группой осуществляла охрану и транспортировку секретных грузов, - Коля остро взглянул трезвым взором. - Работа в милиции для них была прикрытием, реально числились они в КГБ, а приказы получали из ЦК КПСС, от специального куратора. И в феврале 1972 года их зачистили. Всех, с семьями. - М-да... - я не забывал подливать. - Есть подтверждение? - Предполагаю, что-то такое произошло экстраординарное, прямых документов я не нашел. Скорее всего, их и не было. При 'левых' операциях, понимаешь ли, следы не оставляют. Но я не теряю надежды, копаю потихоньку. Межведомственная комиссия по защите государственной тайны продлила сроки засекречивания сведений, составляющих государственную тайну и закрытых с 1917 года. А это означает, какие-то документы все-таки остались, и моя тайна может где-то лежать. - Ты закусывать вообще собираешься? - возмутился я. - Язык начал заплетаться! - Звонок другу, - Коля протянул руку. - Дай телефон, свой в машине забыл. Он почему-то сморщился и подмигнул мне. Боится прослушки, понял я. Бывших сотрудников в конторе не бывает... - Скажи, друг мой, - вальяжным тоном заявил Коля в трубку. - Мне можно коньяк закусывать икрой? Нет, коньяк правильный и икра настоящая. Понял-понял. А курочку домашнюю? Ага. Ну, бывай. Коля двинул к себе тарелку с черной икрой: - Давай ложку, что ли. - Что, разрешили? - Доктор сказал так: коньяка кушать поменьше, а икры побольше. А домашнюю курочку вообще без ограничения. Глава четырнадцатая, в которой начинается бизнес Антон качал пресс. Он висел на турнике и медленно, с передыхом, поднимал ноги. Я же просто наслаждался покоем и экологически чистыми запахами, индифферентно поглядывая вокруг. - Значит, все-таки спекуляция, - Антон не спрашивал, он утверждал. - Здесь купил, там продал? - Да, Тоша, выходит так. Просто вариантов других нет. А делать надо сейчас. Мне делать, потому что я скотина... Скотина неблагодарная! - я с горя хотел махнуть рукой, но вовремя передумал, иначе Антон свалился бы с перекладины. - Заметь, брат, не ты, а я. - Да? - Ты еще не понимаешь, я понял только сейчас. Мама жила для меня, и отец колотился рядом. Он же военный пенсионер, мог спокойно в саду ковыряться. Ты посмотри внимательно, с каким удовольствием он прививает яблоню на грушу. Или наоборот? Впрочем, неважно. А как малину с любовью пересаживает? Да все воскресенье он шастает, в кулак посвистывая, по саду-огороду! Мог бы на диване лежать, ан нет. А работает папа ради семьи, чтоб нужды ни в чем не было, - я задумался. - Зачем мне две квартиры, Антон? Надо придумать, как там одну продать, а эту усадьбу купить. Появится у родителей дача... А ты будешь в городской квартире жить, в институте учиться. Помнится, в конце июня отец ордер получил. - Думаешь, поступлю? - Антон пыхтел, поднимая ноги. - А куда ты денешься? - мне даже стало удивительно. - Я же поступил! Иначе осенью, аккурат в ноябре, исполнится восемнадцать и - здравствуй, казарма, дом родной! Хочешь в армию? Можешь сходить, а мне не надо, я там уже был. Сержант авиации в запасе, специалист второго класса, этот факт сорок пять лет назад записали в военный билет. Все армейские анекдоты про прапорщиков и генералов испытал на своей шкуре. А с министром обороны был знаком лично - видел однажды на расстоянии вытянутой руки его лимузин, промчавшийся мимо меня с приличной скоростью. - Да ну?! - Маршал Гречко прилетал в нашу часть с деловым визитом, и эта встреча осталась у меня в памяти на всю жизнь. Целую неделю до этого события мы без сна и отдыха драили расположение части, боевую технику и стоянку самолетов. Все как в учебниках - и деревья без корней сажали, и траву красили в зеленый цвет. Два дня крупный валун у дороги пытались сдернуть тросом. Не удалось. Танк сломали, трос порвали, а валун остался. Наш особист сильно переживал, он опасался, что за камнем могут залечь диверсанты. Поэтому, после безуспешной операции по выравниванию местности, туда посадили меня. С автоматом Калашникова и холостыми патронами. Вот из-за этого валуна я и имел счастье наблюдать кортеж небожителя. Он мимо промчался с такой скоростью, что наших потуг по благоустройству при всем желании заметить не мог. Нет, в армию больше я не хочу. Долг святое дело, и родину, конечно, защищать надо, но не так часто, всего сорок пять прошло. За воротам вдруг рыкнул мопедный двигатель. Калитка раскрылась, и показался Вова Спиридонов собственной персоной. Он притарахтел на 'Верховине' не один, а с Женькой за спиной. Мы с Антоном мысленно переглянулись - его послал сам бог! Мы о нем как-то забыли в суете. Вова с детства занимался певчими птичками, ловил щеглов да чижей в балке, что лежала за Третьей улицей. Трофеи ловец пернатых сбывал на Птичьем рынке весьма успешно, в прошлом году на мопед заработал, предмет всеобщей зависти. А теперь копил на мотоцикл. Как же я упустил этот вариант? У Вовы всегда были деньги! И еще связи на рынке, что решало все наши проблемы со сбытом попугаев. В это время волнистых попугаев завозили из-за границы, они были дороги, и считалась редкостью. Разводить попугаев в Советском Союзе начнут лет через десять, не раньше. - Ты куда пропал после выпускного? - Спиридонов по-хозяйски обнимал Женьку за плечи. - Мы тебя искали. Гулял с девчонками по набережной? Странно, где ты там гулял... Слушай, мы по делу. Дай магнитофон до вечера, пару пленок надо переписать. Антон отмахнулся: - Идем что покажу. Клетка, полная разноцветных попугаев, произвела на гостей неизгладимое впечатление. - Откуда столько?! - подавленно прошептал Вовка. То же самое сказала мама, впервые увидев разноцветное стадо. Тогда мы ей сбрехали, что дружок временно принес - якобы, пару Кеше выбрать. - Откуда?! - повторил Вовка. - Откуда-откуда... Оттуда, - пришла в голову цитата из фильма 'Бриллиантовая рука'. Н вслух сказал иное: - Знакомый моряк из Австралии привез. Сказал, могу продать, а деньги потом, - открыв дверцу клетки, я достал из кармана морковку. - Кеша хороший. Кеша, иди кушать! На зов ломанулось сразу несколько птиц. Облепили руку, а одна из них, наклевавшись угощенья, бесстрашно перелетела на Женькино плечо. Заглянув девчонке в ухо и потеребив сережку, зеленый попугай заявил: - Кеша хороший летчик! Будешь макароны? Роняя челюсть, Женька выпучила глаза. - Вова, он разговаривает! Хочу! Сейчас! Купи! Все, дальше о бизнесе беспокоиться было нечего - первые пятьдесят рублей перекочевали в карман Антона. Не сразу, конечно, Вовке пришлось сбегать домой. Кешу мы не отдали, наоборот, быстренько отселили в свою клетку. Антон его еще окольцевал на всякий случай, привязав цветную нитку к лапке. И стал гадать, как из стайки птиц выбрать девочку. - Я тоже хочу девочку, - потребовала Женька. - Значит так, Тоха, - Вова быстро прокрутил комбинацию в голове. - Ты просишь полтинник за любого? Но белый попугай вообще редкость, а желтый пойдет за стольник как миленький. И это если быстро... - Мне некогда ходить по рынкам, Володя, - Антон не стал нагло накручивать цену. - Заниматься надо. Что сверху пятидесяти, все твое. - Годится, - сразу решил Вова. - Завтра с утра заберу трех птичек, разных цветов. Клетку продашь? Игрушки, качели, поилка, колокольчики и зеркало внутри блестящего сооружения с вынимающимся дном умножали стоимость неимоверно. - Клетки привезут позже. Ты пока цены зондируй, - Антон правильно ставил акценты. - И вообще, изучай рынок. Будем наполнять спрос. *** Из своей будки продавщица Люська торчала почти вся - работала наблюдателем в полный рост. - Люсьен, солнце мое, - серьезно вопросил Антон. - Напомни, какой у тебя размер груди? Девчонка чуть не выпала из окна - хорошо, что попа, серьезно перевешивая, предотвратила катастрофу.