– Я к ней полгода ходил, просил: скажи, где Витька, куда его сдали? Я к нему повидаться съезжу. А сука эта мне про Конституцию что-то, про гостайну, про то, что она права не имеет. Я раз пришел, два, три – еще записывался заранее, за две недели. Потом посоветовали мне умные люди, и я пришел и говорю ей: «Сколько?» Она мне цену назвала, я денег занял, приехал, отдал ей. Она мне адрес, я туда. А там нет ничего уже, интернат закрыт, детей по другим богадельням распихали. Как только тварь эту земля носит. Я тогда зятя бывшего «иж» газовый взял, перестволил сам в гараже, я же токарем работал, пока завод не закрыли. Ну, и… – мужик вцепился провонявшими порохом пальцами в волосы, согнулся и уткнулся лбом в колени. – Попал? – негромко спросил его Максим, и «снайпер» затряс головой, повернул голову и добавил: – Попал, конечно, я ж целился, прости Господи. – Мужик перекрестился дрожащей рукой. – Ничего, дядя, правильно все. Ты такую тварь завалил, что этот грех даже не придется отмаливать, на небесах это тебе в зачет пойдет. А я бы тебе еще и медаль выдал, за личное мужество. – Но шутка не удалась, бледность на лице мужика уже расцвела багровыми пятнами. «Как бы его тут кондратий не хватил. Ему ведь уже хорошо за полтинник» – Максим присел перед человеком на корточки, всмотрелся в его лицо. Нет, испарины пока не видно, это отходняк, вот и все. – Голова не кружится? Не тошнит? Сердце как? – На все вопросы мужик мотал головой. Тогда Максим как бы невзначай поинтересовался у него: – Ствол где? – Вот. – Мужик задрал полу куртки и продемонстрировал спрятанный за ремнем джинсов пистолет. – Дай-ка, – Максим аккуратно отобрал у мужика оружие, осмотрел бегло и кинул в рюкзак. Стрелок пропажи словно и не заметил, смотрел тупо перед собой и не двигался. – Охренеть, да ты киллером подрабатывать можешь, по вызову, – восхитился Максим. Нет, в самом деле, орел, а не мужик: монстра завалил, пистолет не сбросил, с места ушел – герой. Не совсем самостоятельно, правда, но ничего, для первого раза сойдет. Так, теперь дальше. – А зять где? Ну, пистолет и патроны ты у кого взял? – Помер давно, – пояснил мужик, – от отравления этиловым алкоголем. И не пил ведь совсем, а тут день рождения, гости. Он в ларьке поллитровку взял – и привет. Остальным хоть бы хны, а Костяна похоронили. Ну, что тут скажешь, чистая работа. Костян давно в могиле, из его пистолета грохнули чиновника, не сказать, что крупного, но все же не какую-то кабинетную шваль. Туда ей и дорога. Ладно, пора сворачиваться. – Пойдем, дядя, погуляем, – Максим встряхнул мужика, поставил его на ноги и подтолкнул пониже спины к дверному проему. По мокрому песку и щебню они выбрались к забору стройки, обошли его поваленные секции и оказались на тихой улице. Мимо, неспешно объезжая колдобины и подвывая сиреной, проехала машина «Скорой» и мужик снова схватился за сердце. – Тихо, тихо, – Максим потащил «снайпера» за собой, – не нервничай, иди спокойно. Вот так, молодец, и не трясись. Дальше дело пошло быстрее, мужик больше не психовал, держался молодцом и от Максима не отставал. И все порывался рассказать свою историю, как его дочь вышла замуж, как родила сына, как от паленой водки умер его отец. И как дочери пришлось бросить мальчишку на деда, а самой уехать на заработки в Москву. Дома она появлялась несколько раз в месяц, привозила деньги и вещи для деда и сына, и уезжала вновь. – Витька всегда ее так ждал, так ждал, – лопотал мужик в спину Максиму, – а уж когда она ему звонила, так счастья было на целый день. Все шло более или менее нормально до тех пор, пока Витька Тихомиров не подрался с одноклассником. Из поединка Витька вышел победителем, что очень не понравилось родителям побежденного, и они пришли поговорить. Но кроме деда дома никого не обнаружили, он пытался выгородить внука, но побежденная сторона запросила компенсации морального и материального ущерба: извинений и новый мобильник. Витька был готов принести свои самые глубокие извинения и признать, что был не прав, с этим проблем не возникло. С телефоном было сложнее – денег у деда не было. Витька был готов отдать свой, но потерпевшая сторона запросила новый, в несколько раз дороже того, что погиб в драке. Тут уже возмутился дед, и послал родителей слабака куда подальше. И те пошли, а вместо них в гости пожаловали чиновницы из отдела опеки и попечительства. – Увидели, сволочи, что взять с нас нечего, вот и настучали, что мы втроем в однокомнатной квартире живем. Да какое их собачье дело, Витька-то всегда под присмотром был, одет нормально, не голодали, в секцию он ходил, на борьбу. А тут курвы эти по дому побегали, морды покривили и акт накатали. По результатам обследования жилищно-бытовых условий и условий воспитания детей было решено обратиться в суд, чтобы лишить Катьку родительских прав. А Витьку изъять из семьи и направить в соответствующее воспитательное учреждение социальной защиты. В детдом, – раскрыл причину своих мытарств дед. Суд прошел очень быстро, всплыло старое дело о причине смерти Витькиного отца, мальчишку «изъяли», несмотря на протесты матери и деда, и поместили куда следует. Лишенная родительских прав мать почти перестала показываться в городе и лишь изредка звонила своему отцу. Дед не находил себе места, полгода таскался к курице на поклон, чтобы увидеть внука, он даже заплатил ей. Но в тот день, когда «снайпер» приехал по указанному адресу и обнаружил на месте детдома пустое место, терпение деда лопнуло. – Сучки эти потом еще два раза приходили, все вынюхивали – чья квартира, да на кого записана. Ну, я им объяснил. А они мне знаешь что: подадим в суд о признании тебя недееспособным. Тут я про пистолет и вспомнил… – Понятно, – отозвал Максим. Они вышли на проспект, пересекли его по «зебре» и оказались на противоположной стороне улицы. Отсюда прекрасно просматривался вход в чиновничий гадюшник и суматоха перед его входом. – Сюда, – Максим направился к дверям торгового центра, «снайпер» плелся следом. По эскалатору они поднялись на второй этаж, Максим осмотрелся и двинул на запах. Небольшой ресторанчик удачно располагался как раз напротив «замка» из красного кирпича. Официант подошел быстро, записал заказ и покосился в окно. Максим задернул занавеску и пристально посмотрел на очкарика в униформе ресторана. – Сейчас, – официанта словно ветром сдуло, он вернулся через пару минут и поставил на стол стопку водки и тарелку с колбасной нарезкой. – Пей, – приказал Максим «снайперу». Тот взял стопку двумя пальцами, выдохнул и одним глотком осушил емкость. – Закусывай, – повторять приглашение не пришлось. За первой стопкой последовала вторая, за ней третья, потом они что-то ели, и только после четвертой мужик, наконец, полностью оттаял. – Выпей со мной, – пьяным голосом попросил он Максима, – а то что я все в одно лицо… «Я за рулем», – едва не проговорился Максим, но просто отмолчаться ему не удалось. «Снайпера» основательно развезло, ему требовалась компания, поэтому некоторыми принципами пришлось поступиться. «А, ладно, черт с ним, тут всего пятьдесят грамм, доеду. И в случае чего вопрос можно решить на месте, это недорого. Купить присяжных или следователя стоит один миллион рублей, купить ГИБДД – два миллиона рублей, отобрать ребенка у матери и запихнуть его в детдом – полтора миллиона рублей. Отсутствие совести – бесценно. Для всего остального есть «Mastercard». Максим залпом выпил свою дозу и попросил у официанта счет. Мужик что-то мычал, пытался лезть в карман, и Максиму пришлось ударить «снайпера» по рукам. Тот затих и покачивался рядом уже в состоянии, близком к обморочному, но не от шока, а от выпитого. Такси ждали минут десять, Максим вывел деда на свежий воздух и прислонил его к стене. У здания через улицу все было уже тихо, разъехались полицейские машины, «Скорая» уехала еще раньше. И что теперь прикажете делать, куда бежать, кого просить? Кому платить, в конце концов? Была одна ниточка, да и ту сегодня оборвали, причем так, что теперь к этому гадюшнику и близко не подойдешь. Хоть взрывай его нафиг, а потом копайся в обломках. Наконец машина подошла. Максим затолкал невменяемого деда в салон на заднее сиденье, сам уселся впереди. – Дедуля, тебе куда? – Таксист замучился повторять вопрос. Наконец тот сообразил и кое-как сообщил улицу и номер дома. – Я по дороге выйду, – предупредил водителя Максим и отдал ему деньги. Он выскочил из машины на перекрестке перед светофором, не попрощавшись с дедом и не ответив на крики водителя. Рванул вместе с толпой через дорогу, отбежал подальше, выждал немного и не спеша, как на прогулке, двинулся к стоянке. – За час еще доплатить надо, – потребовал кассир на парковке, – вы только на три часа оставляли. Максим возражать не стал, расплатился и поехал на базу. По дороге он остановился только один раз – съехал на обочину, вылез из внедорожника и бегом рванул заросшему осокой озерцу неподалеку. Максим вытащил из рюкзака отобранный у стрелка пистолет, швырнул его в воду и помчался назад, к машине. – С вас пятьсот рублей, – встретила его на турбазе администратор, – за починку водонагревателя. «На, подавись». Максим молча выложил на стойку купюру, забрал ключ и ушел к себе в номер. И первым делом заглянул в ванную – все нормально, все работает. Он скинул с себя куртку, бросил рюкзак на кровать и уселся рядом. Думать, думать, и побыстрее, время не ждет, его уже нет. Надо все начинать с нуля, туда придется вернуться, это не обсуждается. Но как? Как войти в кабинет начальника областного отдела опеки и попечительства незамеченным, и спокойно, без шума, покопаться в набитых документами шкафах? И желательно, чтобы дверь в кабинет была открыта, а поблизости никого. Как отвести этой своре глаза и заставить выйти из здания? Хоть маски-шоу устраивай. Нет, не пойдет, здесь нужно несколько участников, в одиночку не прокатит. Пустое здание, пустое здание с открытыми дверями… И с выбитыми взрывом окнами заодно. Да, это выход, другого нет, вернее, в голову больше ничего не лезет. Или подождать, пока эту тварь закопают? Да еще чего, он и так потерял слишком много времени. В город Максим поехал на маршрутке, добрался до вокзала, побродил по площади. Понаблюдал издалека за толчеей перед магазинами и подошел к припаркованной прямо на тротуаре «десятке» с грязными номерами. – Что интересует? – высунулся из окна машины продавец. – Есть новые, есть старые, есть с зарядниками… – Давай чего подешевле, но чтоб работал. Этот, – Максим показал на один из выложенных под лобовым стеклом мобильников. – Проверь, – продавец подал Максиму трубку и предложил: – Симки еще есть без регистрации, и всего триста рублей. – Давай. – В окно протянули картонный конверт. Максим вскрыл его, нашел сим-карту и запихнул ее в телефон. Все в порядке, мобильник работает. Он расплатился с продавцом, забрал покупки и пошел через площадь к остановке. Жизнь у красного кирпичного «замка» кипела и бурлила, вчерашнее происшествие ненадолго выбило обитателей этого зоопарка из колеи. В холле первого этажа, у колонны Максим увидел издалека столик с фотографией, украшенной черной ленточкой, рядом сохли несколько разноцветных гвоздик. Охранник на посту отсутствовал, рамка верещала на все лады, очередь в сортир на первом этаже начиналась от лестницы. Все, как вчера, просто день сурка, даже забавно. Сейчас это гнилое болото встряхнет еще раз, но уже в прямом смысле. Знакомой тропой Максим добрался до женского туалета на втором этаже, осмотрелся воровато по сторонам и прошмыгнул в убежище. Со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось – так же сыро, грязно и мерзко пахнет, все как положено в крысиной норе. Ничего, здесь он надолго не задержится. Максим достал новый мобильник, набрал короткий номер и нажал «вызов». – Дежурный по городу, – представился абонент, – слушаю вас. – В здании областного отдела опеки и попечительства находится взрывное устройство. Это боеприпас, масса взрывчатого вещества пять килограммов. Всего доброго. – Симка улетела в унитаз, телефон сдох под подошвами ботинок. Максим распинал осколки пластика по углам и выкинул в окно аккумулятор. Так, а теперь засекаем время. «А не погорячился ли я? Пять килограммов – не перебор ли? Двухсот грамм достаточно, чтобы рельс на мелкие куски разорвать». Здравая мысль пришла, как всегда, вовремя. Но деваться уже некуда, слово не воробей. – Быстрее давайте, – поторопил местные оперативные службы Максим, – если и сейчас ничего не выгорит, я эту халупу точно взорву. Вместе с ее содержимым. Ответом ему стали вой и «кряканье». К зданию подкатывали машины полиции, подъезжали «Скорые», представление повторялось второй раз за последние сутки. Из коридора снова доносился ровный гул – чиновницы сорвались со своих насестов и дисциплинированно, в колонну по три, покидали здание. Отлично, можно выходить. Максим вышел из туалета и зашагал по коридору, не пропуская ни одной двери, открывал каждую и заглядывал внутрь. Некоторые кабинеты были закрыты, некоторые уже пусты. А на третьем этаже эвакуация только началась, и тетеньки неловко, боком бежали вниз по лестнице, прижимая сумки к груди. Максим достал из кармана ветровки красную «корочку», поднял ее над головой: – Побыстрее, пожалуйста, здание заминировано, – поторопил он «опекунш», – мы не знаем, где находится взрывное устройство. Побыстрее, – спокойный уверенный тон, монотонный голос и удостоверение «сотрудника» спецслужб подействовали не хуже плетки. Тетки поскакали по ступеням вниз не оглядываясь, в их толпе Максим разглядел двух своих старых знакомых – дебелую чиновницу с вытаращенными глазами и затравленную, еле передвигавшую ноги Ирочку. – Двери кабинетов не закрывайте, мы должны проверить каждое помещение, – на всякий случай крикнул, ни к кому не обращаясь, Максим. Это сработало, Ирочка с рыси перешла на шаг, остановилась и полезла в сумочку. – Простите, вы, да, вы, – она подбиралась к Максиму, – вот, это от моей двери. Я закрыла, по привычке. Возьмите, я не хочу возвращаться, – она подала связку ключей Максиму. – Ни в коем случае, это очень опасно. Нам известно, что масса взрывчатого вещества составляет пять килограммов, таким зарядом можно и днище танка пробить. А уж если тут рванет, так вас по частям собирать будут. По мокрым мелким частям, – Максим вырвал из рук секретарши ключ и помчался по знакомому коридору направо, свернул, миновал несколько распахнутых дверей и оказался в холле. Здесь ничего не изменилось за последние дни, даже табличка «Суббота Г. И., начальник областного отдела опеки и попечительства» никуда не делась. Помпезная дверь открылась легко, и Максим оказался в приемной. Он подошел к окну, посмотрел на толпу перед входом, на выстроившееся уже оцепление и вторую толпу, но на другой стороне улицы. Гадюшник становился местной достопримечательностью, хлеба здесь не предлагали, зато зрелищ было в избытке. Так, на все про все есть минут двадцать. Саперы сначала прочешут с собаками холл и первый этаж, потом полезут выше. Надо спешить. Максим сорвал с дверей кабинета Субботы бумажную полоску с печатью, нашел нужный ключ и открыл дверь. В лицо ударил спертый тяжелый запах старых бумаг, лекарств и чего-то тухлого, да еще и примешался не выветрившийся до конца запах крови. Дед Витьки Тихомирова прикончил чиновницу у одного из столов – круглого, для неофициальных переговоров. На ковровом покрытии рядом с ним отчетливо виднелись темные бесформенные пятна. – Туда тебе и дорога, – Максим подошел к шкафу, распахнул стеклянную дверцу и выволок оттуда несколько папок. Делопроизводство в поганой конторе велось на должном уровне, и работа у него закипела. Фамилия, имя и отчество каждого ребенка красовались и на корешке папки, и на ее обложке. Максим выхватывал из шкафа новые охапки документов, просматривал их и откидывал в сторону. В заднем ряду третьей полки первого шкафа обнаружилась папка с надписью «Тихомиров Виктор Константинович». Максим покрутил ее в руках, отложил на столик и ринулся ко второму шкафу. Его дверца распахнулась с жалобным звоном, содержимое полетело на пол. Максим присел на корточки и принялся перебирать бумаги. Не то, не то, снова не то, а времени уже нет, надо смываться. Или здесь сегодня образуется еще парочка трупов, и уйти чисто не получится. Максим вскочил, выдернул с верхней полки штук десять папок сразу, швырнул их на пол и бросился на них, как коршун на добычу. Есть, вот она, стояла в последнем ряду у стеночки «Логинова Василиса Максимовна». Максим с корнем выдрал шнурки, открыл папку и увидел фото Васьки. Зареванная, замученная, нижняя губа прикушена, волосы растрепаны – ее что, били? «Твари, порву ведь всех, шкуру сдеру» – Максим запихнул папку с «делом» Васьки в рюкзак и ринулся к выходу. Но остановился у переговорного стола, вернулся назад, выдрал пару листков из папки Витьки Тихомирова и бросил их в рюкзак. Все, слава тебе, Господи, явил ты чудо. Теперь на выход. Максим рванул прочь по коридорам мимо пустых кабинетов по отработанному, не раз пройденному маршруту. Никого нет, никто не орет в спину, не хватает за рукава – удачный приемный день, лучше не бывает. Последний бросок по коридору второго этажа, ручку окна вниз и на себя, прыжок на подоконник – и снова здравствуй, родимый козырек. Даже лужа высохнуть не успела, да где тут высохнешь, когда дождь льет не переставая. Вот и пришло оно, наше долгожданное гадючье лето, сырое и теплое, как тропическое болото. И гадов ползучих навалом, и не только ползучих, но сейчас не до них. Второй полет с крыши нога перенесла нормально, да и прыгать пришлось, как и вчера, на мягкий мокрый газон. Вот и хорошо, значит, еще побегаем. До вокзала Максим дошел пешком, дождался свою маршрутку, уселся на переднее сиденье и заплатил водителю за проезд. А сам вцепился в свой рюкзак мертвой хваткой, как бультерьер в свежую кость, и из последних сил сдерживался, чтобы не распотрошить вожделенную папку прямо сейчас, не отходя от кассы. Интересного внутри оказалось немало, и, закрывшись в номере, Максим перебрал документы несколько раз. Акт-осмотр жилого помещения, копия приговора суда и лишения Логиновой Елены Анатольевны родительских прав. А также справка о смерти Логинова Максима Сергеевича, убитого в г. Москва. «Признанный виновным по нескольким статьям Уголовного кодекса капитан Логинов при аресте оказал сопротивление и был застрелен сотрудниками полиции». Сотрудниками, значит. – Буду знать, – Максим еще раз бегло прочел решение суда, добрался до конца страницы. «В связи с вышеизложенными обстоятельствами несовершеннолетнюю Логинову В. М., оставшуюся без опеки родителей, направить в социальное учреждение». Дальше шло название и адрес детдома – городок на границе Владимирской и Ивановской областей, километрах в ста пятидесяти отсюда. Ленку упрятали подальше, и на ближайшие восемь лет ее новый адрес был пугающе краток: Вологодская область, поселок Восточный, ФКУ ИК-51. Зато копия приговора аж на двух листах: тут тебе и незаконное производство и сбыт наркотических средств, и перечень найденных в квартире ингредиентов для «варки» дезоморфина, и содержание притона для наркоманов. Даже показания «свидетелей» приляпать к делу не забыли – про вонь в подъезде и толпы наркоманов. Молодцы, что уж там, сразу видно, что работали не дилетанты. «В соответствии с частью 1 ст. 228.1 УК РФ и частью 1 ст. 232 УК РФ назначить наказание в виде лишения свободы на срок восемь лет с отбыванием в колонии общего режима». «Суки». Максим убрал папку с «делом» Васьки в рюкзак. Вот и все, цена вопроса – копеечный мобильник и симка без регистрации, уже утопленная в унитазе. И очередная пробежка зажравшихся «опекунш», будем считать это физкультминуткой. Завтра в путь, сто пятьдесят километров можно пролететь часа за полтора, если не привяжутся дэпээсники. Да если и привяжутся, торговаться он с ними не будет, не тот случай. Правда, осталось тут одно небольшое дельце, надо сначала разделаться с ним. Из ворот турбазы Максим выехал рано утром, и единственным, кто вышел его проводить, оказалась облезлая овчарка на дрожащих от старости больных лапах. Она выбралась из будки, тявкнула для порядка и бродила за Максимом, пока он открывал ворота. Охранник дрых в своей будке и на шум двигателя и металлический грохот не вышел. «Пропуск мой в задницу себе засунь». Максим грохнул створкой ворот и сел за руль. Все, наконец-то можно уехать отсюда и больше никогда не возвращаться. Через город Максим не поехал, пробрался по объездной дороге мимо тополя, глянул мельком на его ветви. Хороший тогда бросок получился, самому перед собой не стыдно. Дальше дорога выводила на развилку: к вокзалу и мимо маленьких домишек к федеральной трассе. Максим проехал через частный сектор и остановился на обочине, не доехав до старых трехэтажных домов. Дед Витьки Тихомирова жил в среднем мутно-желтого цвета строении. Максим еще раз сверился с адресом в бумагах, нашел нужный подъезд и запихнул листки с выдержками из «дела» драчливого внука в почтовый ящик. Потом взбежал по стертым ступеням на второй этаж и постучал в одиннадцатую квартиру. – Кто? – рявкнул из-за двери знакомый голос. – Из соцзащиты письмо вам, в почтовом ящике заберите, – прокричал в ответ Максим и ринулся по ступеням вниз. Все, дедуля, дальше сам, у тебя все получится. Только не пались больше так глупо, иначе не видать тебе внука. Максим вернулся к машине, вырулил на дорогу и погнал вперед. Теперь в этом городе его больше ничего не держит, пошел он к черту. Если сейчас за спиной начнется землетрясение, взорвется вулкан или на город упадет астероид, не стоит даже огладываться, дабы не окаменеть от радости, как жена Лота. Дорога показалась Максиму короткой, этих полутора часов он не заметил. Две остановки – в придорожной харчевне и на посту ДПС – много времени не отняли. Первая заняла минут двадцать, посетителей, кроме Максима, здесь не было, и все внимание кассирши (и официантки в одном лице) досталось только ему. Веселая круглая девчуха с проводами в ушах быстро принесла заказ, и умчалась на улицу говорить по телефону. Она трещала там до тех пор, пока Максим не окрикнул ее, чтобы расплатиться. Вторая остановка получилась еще короче, хмурый дэпээсник вдумчиво изучил документы Максима, особое внимание уделив «времянке». – За встречку? – уточняюще буркнул он, и Максим сделал тоскливое лицо и кивнул в ответ. – Еще раз нарушишь – пешком ходить будешь, – лениво, без угрозы в голосе, напомнил гаишник правила поведения на дороге. – Никогда больше, зуб даю, – заверил его Максим, – теперь только в правом ряду и скорость до сотни. – Ладно, езжай, – ухмыльнулся гаец и отдал Максиму бумаги. Больше никто не пытался его остановить, дорога была свободна, основной поток транспорта двигался навстречу, в сторону Москвы. На остальных постах дэпээсники больше интересовались фурами и грузовыми фургонами, а белоснежный внедорожник провожали задумчивыми взглядами. Черт с ними, пусть смотрят, денег у него хватит на то, чтобы купить себе почетный эскорт до конечной точки своего маршрута и уже на «законных» основаниях топить по встречке. Максим представил себе эту картину, оценил размах и свою находчивость, и тут же забыл об этом – вернулась неотступная, навязчивая мысль, вернее постоянный повтор-проверка алгоритма своих действий. Он тасовал мысленно, как колоду карт, все возможные варианты, пока не убедился, что первый же пришедший в голову и есть единственно верный. Поэтому на железнодорожном переезде у въезда в город Максим знал, что будет делать дальше. Дорогу пришлось спрашивать несколько раз, каждый встречный путался в показаниях и не мог помочь заблудившемуся «туристу». Наконец, все выяснилось, Максим выехал на окраину и перед знаком границы города свернул налево. Он снова пересек «железку», поплутал по промзоне и с помощью редких прохожих нашел-таки дорогу – узкую, всю в ухабах и колдобинах с редкими вкраплениями асфальтового покрытия. Внедорожнику такой рельеф местности был нипочем, и минут через десять Максим оказался у высокого сетчатого забора. В глубине огороженной территории Максим разглядел двухэтажное здание из серого кирпича, оттуда доносились детские голоса, смех и крики. Максим вылез из машины и двинулся вперед вдоль забора. Справа тянулась «рабица» на столбах, слева – та же раздолбанная дорога. Она вывела Максима к двум девятиэтажкам и воротам детдома. Жизнь за ними кипела, день погожий и все население единственного корпуса носилось во дворе, сидело на скамейках и качалось на качелях. Максим ринулся было к забору, чтобы повнимательнее рассмотреть толпу, но успел сделать только несколько шагов. В последний момент он заметил припаркованную между торцевой стеной многоэтажного дома и зарослями черноплодки «Приору» с тонированным стеклами. Она стояла строго напротив ворот, и передняя дверца машины была чуть приоткрыта. Максим попятился, развернулся и двинулся назад – сюда соваться нельзя, это все равно что кидаться на амбразуру. Вход закрыт, зато теперь он точно знает, что пришел по адресу. Это вдохновляет и добавляет проблем одновременно. Поэтому план тут же на месте был подкорректирован, и Максим двинулся в обход забора, но по грязи обойти весь периметр не удалось. Он постоял, озираясь по сторонам, осмотрелся и выбрался на сухое местечко, кое-как оттер обувь пучками сухой травы. Диспозиция была такова – с двух сторон детдом окружает промзона с «железкой», с одной стороны – большой микрорайон, две девятиэтажки оказались лишь малой его частью, а с четвертой стороны, почти сразу за забором начинается лесополоса. За ней болотистая низина, а дальше, кажется, дорога и собственно лес. Максим прошел по кочкам сколько смог, пока грязь не стала непролазной, и вернулся назад. Все, что происходило за забором из «рабицы», притягивало его не хуже магнита. Да толку-то, бродить рядом можно до вечера и ничего не разглядеть при этом. Деревья и кусты загораживали собой обзор, Максим издалека даже толком понять не мог, кто там носится по дорожке – пацаны или девчонки, сколько им лет и как они выглядят. А детдом, похоже, полон, по участку группами и поодиночке разбрелось человек сорок, если не больше. А сколько осталось в здании? И где может находиться Васька – тут два этажа, площадь огромная. И что теперь – носиться вдоль забора? Прочесывать здание ночью, в одиночку? Повторить фокус с «минированием»? Отловить директора интерната и предложить ему выкуп за дочь? Все варианты Максим отметал на стадии их возникновения, не годился ни один. Нет, это все не то, это истерика и бред, вероятность успеха любого плана стремится к нулю, так рисковать нельзя. Нужен ход – единственно верный и беспроигрышный, когда все дети соберутся вместе, все, кто там есть, все до единого. И среди них обязательно должна быть Васька. Дело за малым – найти такой способ и самому оказаться в нужный момент в нужном месте. Через сорок минут Максим подошел к машине уже с другой стороны, обошел девятиэтажку, остановился в исходной точке своего маршрута и уселся за руль. Мимо тонированной «Приоры» в кустах Максим проехал очень медленно, старательно объезжая каждую колдобину. Он успел заметить через лобовое стекло внутри салона двоих. Один вроде дрыхнет, откинув спинку сиденья назад, второй пялится на экран мобильника. Что делается в глубине салона, Максим рассмотреть не успел, да особо и не старался. Что ж, все правильно, так и должно быть. Глупо было бы рассчитывать на то, что вход будет свободен. Значит, все первоначальные предположения верны, и задача решена правильно, но что теперь делать с ответом? Но и подумать сейчас об этом толком некогда, надо искать крышу над головой, или ночевать сегодня придется в машине. На выезде из микрорайона оказался перекресток. Пустой, тихий, светофора и машин нет – мечта водителя. Максим остановился на развилке, посмотрел в обе стороны – везде одно то же, серые дома, крыши, деревья. – Да какая нафиг разница. – Он вывернул руль влево и поехал по на удивление ровной дороге, которую рассмотрел еще от забора детдома, вдоль промзоны к следующей группе высоток. За ними оказался небольшой клочок нетронутого строительством соснового бора, бассейн с фитнес-центром и – о чудо – гостиницей рядом. В ней нашлись свободные номера, и цены здесь были гуманные. Максим заплатил за несколько дней вперед, получил ключ и осмотрел свое очередное жилище. Все, как под копирку: стул – стол – кровать – телевизор – холодильник, из общего шаблона выбивался лишь вид из окна. Высоченные сосны на берегу крохотной речушки и уже скрывшееся за колючими вершинами солнце – красота, просто глаз не отвести, даже не верится. Уцелевший уголок леса манил к себе, притягивал, звал послоняться между высоких смолистых стволов, и Максим не выдержал. Бросил рюкзак в шкаф, закрыл дверь на ключ и пешком, игнорируя по привычке лифт, сбежал вниз с седьмого этажа. По выложенной плиткой дорожке Максим спустился к речушке, пересек ее по деревянным мосткам и, не останавливаясь, побежал наверх. Здесь он сбавил шаг, посмотрел по сторонам и вверх, на колючие сосновые ветви и зашагал по тропинке мимо золотых стволов к вершине холма. Но теплый день и запах смолы располагали лишь к медитации, голова начисто отказывалась соображать и генерировать мысли. Так бывает, когда информации слишком много и сейчас идет ее обработка. Результат будет, весь вопрос в том – когда? А здесь нельзя задерживаться, иначе это белое развесистое корыто на стоянке у фитнес-центра примелькается, и владельца машины будут узнавать на улице. Нет, можно, конечно, чтобы ускорить результат, головой о стену побиться. Или прямо сейчас о ствол сосновый, тут и далеко ходить не надо. И кто-то уже, похоже, пробует дерево на прочность своим лбом, бьется ритмично и часто, да так громко, что звук далеко разносится по притихшему лесу. И звук знаком, даже очень, глухой и гулкий одновременно, надо пойти посмотреть. Максим зашагал по тропе вверх, выбрался на высокое место и остановился. Вид ничем не примечательный – крыши, стены «высоток», рядом линия ЛЭП и за ней снова крыши. Зато внизу, там, где проходит словно по линейке проведенная граница бора, по манежу носилась на корде лошадь. Здоровенный, с черной гривой и хвостом караковой масти зверь летал вокруг стоящего в центре человека, как черно-золотой шмель. Он то опускал голову к передним ногам, то вскидывал ее вверх, вставал на дыбки или останавливался резко, опустив морду к передним копытам. «На ганноверца похож. Шея длинная, широкая и рост, в холке метр семьдесят, не меньше…» От раздумий Максима оторвал раздавшийся откуда-то слева и снизу крик. Он повернул голову на голос – кричали со стороны конюшни, одноэтажного длинного здания. Кто-то стоял в дверях и звал к себе того, с кордой. Картинка, как стоп-кадр, замерла перед глазами, потом к видеоряду добавилась работа подкорки, и еще через мгновение Максим бежал, не глядя под ноги, вниз, к конюшне. Но вовремя одумался, развернулся и помчался обратно. «Куда собрался? Назад давай и в объезд, туда при полном параде заявиться надо, чтоб издалека все видели – серьезный клиент приехал, не голодранец. Иначе вся затея насмарку» – Максим бросился назад, промчался по тропинке вниз, к мосту, вспоминая на бегу, сколько у него осталось налички. Вроде, для первого взноса должно хватить. А если нет? Черт его знает, сколько стоят подобные мероприятия. «Отдам им сначала половину, остальное когда обо всем окончательно договоримся». Максим остановился в холле. И рванул к лифту, поступившись еще одним принципом. В номере он вывернул все карманы рюкзака и одежды, пересчитал деньги. И бегом назад, к лифту, и через холл первого этажа к стоянке, благо до нее тут рукой подать. Охранник едва успел поднять шлагбаум, Максим вырулил за пределы парковки и, стараясь быть сдержанным и медлительным, как и положено владельцу дорогой машины, поехал в сторону соснового бора. Здесь в паутине дорог и перекрестков пришлось немного поплутать, на верный курс вывели следы подкованных копыт в грязи обочины. Рядом с конюшней находился магазин стройматериалов, он закрывал собой обзор и почти всю дорогу, оставив лишь узкую полосу разбитого асфальта. Зато дальше дорога вырывалась на простор, строения исчезали, и Максим увидел перед собой сосновую аллею, развалины деревянного дома и разросшийся сад перед ними. И уже сквозь ветви деревьев и кустов рассмотрел крышу конюшни и услышал глухой ритмичный звук – где-то недалеко лошадь шла рысью. Максим проехал еще немного вперед, повернул направо, и остановился перед деревянными воротами с аркой. Рядом небольшая заасфальтированная площадка с разметкой, что-то вроде стоянки. Максим оставил машину у ограды и направился к воротам. Обе их створки были закрыты, но рядом имелась калитка, и сразу за ней начинался манеж, вернее, его половина. Явно бывшее переделанное футбольное поле, с дальней стороны, у забора, даже остались вкопанные в землю ворота. А здесь по стенкам стояли четыре барьера из брусьев, пятый находился в центре – обычный «школьный» маршрут, обычные полосатые жерди, ничего нового. Максим посмотрел в другую сторону, на той половине манежа, где резвился на корде караковый ганноверец, пусто. Вернее, исчезла только лошадь, зато к воротам бежали сразу двое – приманка сработала, и такого жирного и богатого гостя хозяева конюшни упускать не собирались. – Добрый день! – Первой к Максиму подбежала невысокая девушка в белой футболке и серых бриджах. Она остановилась напротив посетителя, как споткнулась, и не знала, что делать дальше. Зато вторая оказалась сообразительнее.