Глава 1 Удар молнии. Атака акулы. Выигрыш в лотерею. Нет. Я все зачеркнула. Слишком банально. Постучала ручкой по губам. Редкость. Что было редкостью? Мясо, подумала я и тихонько хихикнула. Для песни в самый раз. Еще несколько раз провела ручкой по словам, зачеркивая их до неузнаваемости, а затем написала одно слово. Любовь. Теперь в моем мире она была редкостью. Романтическая так точно. Моя соседка по парте Лорен Джеффрис прочистила горло, и только тогда я заметила, как в классе стало тихо, а я снова погрузилась в себя, отгородившись от окружающего мира. Со временем я научилась не высовываться, справляться с редким нежелательным вниманием. Я прикрыла учебником химии свой блокнот, в котором было что угодно, только не заметки по этому предмету, и медленно подняла голову. На меня смотрел мистер Ортега: – Добро пожаловать обратно на урок, Лили. Все засмеялись. – Уверен, вы записывали ответ, – сказал учитель. – Разумеется. – Главное вести себя невозмутимо, как будто у меня нет чувств. Как я и надеялась, мистер Ортега оставил меня в покое и перешел к объяснению предстоящей на будущей неделе лабораторной работы и тому, что нужно прочитать для подготовки к ней. Поскольку он так легко позволил мне соскочить с крючка, я решила, что смогу незаметно ускользнуть после урока, однако, когда прозвенел звонок, учитель подозвал меня к себе: – Мисс Эбботт? Уделите мне минутку своего времени. – Я бросилась придумывать хороший предлог, чтобы уйти со всем классом. – Вы должны мне по меньшей мере одну минуту, ведь последние пятьдесят пять вы явно уделяли не мне. Последний ученик покинул класс, и я подошла поближе к мистеру Ортега. – Простите, мистер Ортега, – пролепетала я. – Мы с химией не в ладах. Он вздохнул: – Это улица с двусторонним движением, и вы со своей стороны ничего не сделали. – Знаю, но я постараюсь. – Да, постараетесь. А если я еще раз увижу на своем уроке этот блокнот, то заберу его. Я едва сдержала стон. Как ежедневно выдерживать пятьдесят пять минут пытки, ни на что не отвлекаясь? – Но мне нужно делать заметки, – пробормотала я. – По химии. – Даже не помню, когда последний раз делала хоть одну заметку по химии, не говоря уже о нескольких. – Вам вполне хватит одного листка, и его вы будете показывать мне в конце каждого урока, – сказал учитель. Я прижала к груди свой зелено-фиолетовый блокнот. В нем жили сотни идей для песен и стихов, незаконченные куплеты, наброски и эскизы. Он был моим спасательным кругом. – Это слишком жестокое наказание. – Я понурила голову. Мистер Ортега хохотнул: – Помочь вам пройти мой предмет – моя работа. И вы не оставили мне иного выбора… – Я могла бы предложить ему целый список иных вариантов. – Думаю, мы пришли к соглашению. Не стала бы называть это соглашением. Соглашение подразумевает обоюдное решение, а это скорее распоряжение, приказ… указ… – Вы хотите еще что-то сказать? – спросил мистер Ортега. – Что? Ой, нет. Я поняла. До завтра! – крикнула я. – Никакого блокнота, – крикнул он мне вслед. Когда дверь за мной закрылась, я снова открыла блокнот и на уголке страницы записала слово «указ». Хорошее слово. Нераспространенное. Пока я писала, врезалась в кого-то плечом и едва не упала. – Разуй глаза, Магнит, – брякнул какой-то старшеклассник, которого я даже не знала. Прошло два года, а люди до сих пор помнили это прозвище. Я никак не отреагировала, но, когда парень прошел мимо, представила себе, как бросаю свою ручку, словно дротик, ему в спину. – Выглядишь так, будто готова кого-то убить, – подойдя ко мне, сказала моя лучшая подруга Изабель Гонсалес. – Почему все до сих пор помнят эту дурацкую речовку, которую придумал Кейд? – проворчала я. Прядь темно-рыжих волос выбралась из ленточной ловушки и упала мне на глаза. Я заправила ее за ухо. – Она даже не в рифму. – Речовка и не должна рифмоваться, – парировала Изабель. – Знаю, – согласилась я. – Но я говорила не об его умении писать речовки, а о том, что ребята не должны ее помнить. До сих пор… Прошло больше двух лет, в ней ведь нет ничего запоминающегося. – Прости, – улыбнулась Изабель, подхватывая меня под руку. – Ты не должна за него извиняться. Он больше не твой парень. Да и вообще, я не хочу, чтобы ты меня жалела. – Но мне правда жаль. Это глупо и по-детски. Думаю, сейчас ребята тебя так называют уже по привычке, а не вспоминают речовку. Согласиться я с подругой не могла, однако решила закрыть эту тему: – Мистер Ортега запретил мне брать блокнот на свой урок. Изабель захихикала: – Ну ничего себе. И как же ты будешь жить без одной из своих конечностей? – Не знаю, и именно на химии. Как вообще это можно слушать? – Мне нравится химия. – Позволь перефразировать. Как это может слушать любой нормальный человек? – Это ты себя называешь нормальной? Я склонила голову перед Изабель, признавая ее победу. Мы остановились у развилки сразу за зданием В. Розоватый скалистый ландшафт вдоль дорожки сегодня казался особенно пыльным. Носком красной кроссовки я откинула несколько камешков с дорожки. Аризонский ландшафт способствовал сохранению водных ресурсов, но меня он вблизи мало вдохновлял. Чтобы придумать достойные блокнота строки, приходилось наблюдать за ним издалека. При этой мысли я подняла голову. Бежевые здания и толпы студентов были не слишком лучше камней. – Так что, на ланч у нас имитация мексиканской еды? – спросила я Изабель, когда нас обошла компания Лорен и Саши. Изабель прикусила губу, и на ее лице отразилось беспокойство. – Габриель хочет встретиться со мной вне кампуса, у нас сегодня двухмесячная годовщина. Это ничего? Я могу отказаться. – Точно, двухмесячная годовщина. Уже сегодня? Я оставила твой подарок дома. Изабель закатила глаза. – И что ты мне приготовила? Самодельную книгу о том, что парням нельзя доверять? Ахнув, я положила руку на сердце. – Это совсем на меня не похоже. К тому же та книга называлась «Как понять, что он эгоистичная свинья». Ну да ладно… Подруга хихикнула: – Но я ни за что не подарила бы тебе такую книгу, пока ты с Габриелем, – добавила я, подтолкнув ее локтем. – Он мне нравится. Ты же это знаешь, верно? Габриель был милым и хорошо относился к Изабель. Ее предыдущий парень – Кейд Дженнингс, король дурацких речовок, – вдохновил меня на написание воображаемых книг. Изабель все еще смотрела на меня с беспокойством. – Конечно же ты можешь пойти на ланч с Габриелем, – улыбнулась я. – Не переживай за меня. Веселись. – Ты можешь пойти с нами, если… У меня был соблазн дать подружке закончить предложение и принять ее приглашение, просто чтобы подшутить над ней, но я избавила ее от страданий. – Нет. Умоляю, я не хочу идти на ваш ланч в честь годовщины. Мне еще книгу писать… «Двухмесячная годовщина – начало вечности». Глава первая: «Через шестьдесят дней вы поймете, что все по-настоящему, если он вытянет вас из школьной рутины и отведет в „Тако Белл“».