– Ты сделал ему больно, злыдня! – закричал он. Из его рта выплеснулась очередная порция крови и вместе с возгласом потекла по подбородку. Наверное, мне следовало извиниться за брата, но я как бы была с ним согласна. Кто пинает кролика? – Уайат, позаботься о кролике, – сказала я и повела Джону по коридору в ванную, чтобы помочь умыться. – Багз Рэббит будет в порядке? – спросил Джона. – Конечно. У него много шерсти. Она его защитила. – Ты сказала, что посмотришь с нами фильм, Лили, а сама развлекаешься с друзьями. – Знаю, малыш. Я попрошу их уйти. Но не пришлось. Когда я закончила разбираться с Джоной и вышла в гостиную, ребята уже стояли возле открытой входной двери. Изабель раздавала конфеты детишкам, а Габриель и Дэвид обувались. Закрыв дверь, Изабель стала крутить браслет на запястье: – Нам пора. Дэвид не смотрел на меня и, казалось, не мог дождаться момента, когда сможет убраться отсюда. Держа в руке правый ботинок, он на цыпочках дошел до двери. – Позвони мне, когда обзаведешься особыми кроликовыми силами, – пошутила я. Дэвид попытался засмеяться, но вышло нечто похожее на нервный кашель. «Извини», – одними губами произнесла Изабель. Я пожала плечами – не могла же я ее винить. Моя семья просто невыносима, а здесь присутствовала только половина. Кроме того, мне было все равно. Я была уверена, что Дэвид даже не знал, кто такой Бенни Гудмен, а для кларнетиста это грех. Изабель выбрала Дэвида для своего квеста. И он только еще больше подтвердил мое мнение, что упомянутый квест непроходим. Глава 12 – Кто-нибудь видел мои плоскогубцы с синими ручками? – обратилась мама ко всем. Когда под одной крышей проживают шестеро, так общаться гораздо проще. Этот способ не всегда приносит плоды, но зато является самым быстрым. – Эй, кто-нибудь? – Нет! – раздался ответ Уайата. Мама просунула голову в мою комнату. Я сидела на кровати, раздумывая, вставать или нет. – Я тоже их не видела, – зевая, ответила я. – Хочешь сегодня поехать со мной? Примерно раз в месяц мама ездила на разные ярмарки ремесел на открытом воздухе или блошиные рынки, где продавала свои творения. – Далеко? – спросила я. – В город. На осенний фестиваль. Получишь двадцать процентов. Так мама заманивала нас ей помочь – двадцать процентов от прибыли. Это казалось выгодным делом, только если она не зарабатывала всего пятьдесят баксов, а такое случалось. Тогда наша выручка за весь день составляла десятку. Но иногда мама зарабатывала триста долларов, и я могла уйти с шестьюдесятью баксами в кармане. Да, это был риск. На который я была готова пойти, потому что соглашалась не только ради денег. Я ездила туда посмотреть на людей. Они меня вдохновляли, и я могла это использовать в своей работе. С тех пор как я написала несколько замечательных строчек под музыку «Крукед Брукс», у меня наступил ступор. Вырезка из газеты насмехалась надо мной со стены возле кровати. Она напоминала, что на написание песни осталось менее двух недель – на музыку, слова и все остальное. А я едва выжала из себя несколько строчек. – Да, я поеду, – решительно сказала я, наконец вставая с кровати. Мама кивнула: – Выезжаем через полчаса. * * * Тележка с попкорном стояла к нашей палатке ближе, чем обычно, и сладкий запах в воздухе почти компенсировал то, что я обнаружила, приехав на осенний фестиваль. В палатке рядом с нашей находился Кейд Дженнингс. Его отец владел весьма успешной страховой компанией, и сегодня они раздавали листовки с коммерческим предложением прямо в гуще палаток с ремеслами. Я нахмурилась. Разве для такого не существовало отдельной секции? Мама выставляла подносы на стол, а я старалась придумать предлог, чтобы смыться из палатки. – Сходить за напитками? – спросила я. – Я захватила бутылки с водой. – Мама указала на сумку под столом. – Снеки? – Ты уже проголодалась? Было девять утра, и мы позавтракали перед отъездом. Так что вопрос был уместным. – Нет, думаю, нет. – Там еще коробка с кольцами. Достанешь? – Хорошо. – Я задрала край скатерти и вытащила коробки. – Почему мы сегодня не продаем папины изделия? – Я имела в виду элементы интерьера, папина мебель была действительно хорошей, куда лучше тех ожерелий, которые он делал, притворяясь, будто они лучше маминых. – Он сейчас работает по контракту – делает кухонные шкафчики для какого-то дома в Скоттсдейл. – О, здорово! – обрадовалась я: работа по контракту была более стабильной и лучше оплачивалась. Я взглянула направо. Кейд еще меня не видел. По крайней мере, я так предположила – судя по отсутствию едких комментариев. Он выкладывал на пластмассовую стойку какие-то листовки. Я никогда раньше не видела его таким разодетым. Он надел слаксы, рубашку и даже галстук. И я в своей домашней короткой цветастой юбке и джинсовой жилетке ощущала себя хуже обычного. Но даже не пыталась хоть частично скрыть свой наряд, присев, хотя мне очень этого хотелось. Мне было плевать на то, что обо мне думает Кейд. К палатке Кейда подошел мужчина, ни капли не похожий на него, с двумя стаканчиками с крышкой и один протянул Кейду. Вероятно, Кейд пошел в маму. Или этот мужчина был деловым партнером его отца. Он пробормотал что-то Кейду, и тот бросил листовки, которые раскладывал, и положил на пластмассовую стойку другие. Мама начала обсуждать с дамой слева возможную толчею. В этот момент Кейд поймал мой взгляд, будто знал, что все это время я за ним наблюдала, и его губы медленно растянулись в улыбке. – Делаешь заметки? – спросил он меня. – Вот как выглядит успех. – Его взгляд прошелся по украшениям на нашем столе и замер на подносе с ожерельями с перьями. Он поднял брови: – Пожалуй, тут одними заметками делу не поможешь. Я притворилась, будто пишу на листке. – Первый шаг: одеться как сорокалетний мужчина, – ехидно проговорила я. – Второй: ужасно относиться к людям. Третий: вести себя так, словно мир вращается вокруг меня. Я что-нибудь упустила? Кейд усмехнулся: – Вообще-то, очень многое. Не притворяться, будто знаешь все. Не писать на ходу. И хоть иногда думать о других. – Что? Думать о других? И что это значит? – Здесь нет никакого скрытого смысла. Я прищурилась и уже было собралась сказать то, что наверняка не следовало, как мама положила руку мне на плечо. – Ты учишься с этим мальчиком? – спросила она меня. – Как интересно. – А потом, к моему ужасу, выкрикнула: – Привет! Приятно познакомиться. Кейд натянул улыбку, которая маме конечно же показалась искренней, но в действительности была ироничной. – Здравствуйте, соседка по палатке, – ответил он, и мама засмеялась, словно это была суперостроумная шутка. – Какой милашка, – прошептала мама. – Ты знаком с моей дочкой? – громко спросила она, и я напряглась. Кейд встретился со мной взглядом, и в его глазах вспыхнул озорной огонек. – Да. Мы вместе учимся. – Вот здорово. Если сегодня покупателей будет мало, вы двое хоть не будете скучать. – Да. Лили определенно не даст заскучать, – усмехнулся Кейд. – Так и есть, – согласилась мама, словно он только что не оскорбил меня.