Вынуждена быть его. Я ненавижу это, поскольку все всегда хотят чего-то от меня, и он не исключение. Я ведь должна ненавидеть его. Тогда почему я не делаю этого? Почему я позволяю ему прикасаться ко мне? Позволяю себе развалится в его объятиях? Почему я надеюсь... молюсь, чтобы он держал меня рядом? Почему я хочу принадлежать психу? Пролог Михей. Три года назад С моих пальцев капала кровь на бетонную землю подо мной. Красные пятна на стенах. Куча бесполезной человеческой плоти складена в углах. Все быдло, что связалось с тем, что принадлежало мне. Я смотрел на произведение искусства, которое создал собственными руками, не моргая... чувствуя пустоту. Онемение всегда сопровождало убийства. Не знаю, хорошо это или плохо - быть таким равнодушным к чему-то такому жестокому, темному, как отнимать человеческую жизнь... или, в данном случае, жизни. Мне было все равно. Это оцепенение было моим другом. Я был хорош в том, что делал, благодаря этой пустоте. Я был хорош, благодаря льду, который окружал мое сердце. Непроницаемый, за исключением одного. Рядом со мной всегда был мой младший брат. А потом этот придурок нашел себе игрушку, на которой помешался. Я был бы не против, если бы он хотел поиграть с ней некоторое время, но эта игрушка оказалась дочерью судьи. Того самого судьи, который приговорил его к двадцати годам тюрьмы. К счастью, Доминик, президент нашего клуба, вытащил его, предоставив ложное признание брата, который предал клуб. Огромной удачей оказалось то, что Доминик вытащил его, иначе я бы сам пробрался внутрь и вытащил его. Роман был счастливчиком и глупцом, раз решил, что хочет оставить ее. Теперь он держал девушку под замком в своей хижине на Большом Медвежьем озере. Мои кулаки сжались. Как, черт возьмет, он выберется из этой ситуации, не попадя в тюрьму снова? Или, что еще хуже, не умерев? Достаточно будет одного слова девушки - и его отправят обратно за решетку. И мир будет страдать, если у меня отнимут единственного человека, благодаря которому я чувствую себя живым. Если его заберут у меня, я сожгу все, начиная с Сакраменто. Не останется ни одного мужчины, ни одной женщины или ребенка, которые смогли бы уберечься от моего гнева. Но это проблема для другого дня. Пока Роман продолжал дышать, я буду держаться за эту едва заметную частицу того, что делает меня менее бесчувственным и более человечным, тем, кто действительно, блядь, любил кого-то. И это было все. Но вот эти мертвые ублюдки... те, которых я свалил в угол, когда их кровь вытекала из тел и стекала на пол к моим сапогам... Я поднял ногу и отодвинулся. Меньше всего мне хотелось оставлять после себя какие-либо улики. Даже если бы я знал, что расследование этого преступления не будет досконально изучено. Не с тем, кем были эти люди. Самые высокопоставленные члены группы "Дьявольские Грешники". На вершине кучи лежал лидер их банды, Митчелл Мейс Снайдер. Клуб был вынужден покинуть Сакраменто, когда туда пришла "Королевская рать" и стала доминировать во всем. Они переселялись в Техас, когда трое из них имели несчастье столкнуться с Романом. Мои кулаки сжались еще сильнее, когда я вспомнил чертовы синяки на лице и руках брата. И это были те, которые я мог видеть. Нельзя было рассчитывать на то, что этот упертый засранец просто так будет стоять, разрешая себя осмотреть. Нет, он, наверное, дал бы мне по морде. Я покачал головой. Когда мы были маленькими, все было гораздо проще, и он подчинялся мне. Конечно, когда мы были маленькими, я играл роль его защитника, воспитателя и брата. Теперь ему было тридцать два, и он вбил себе в голову, что должен быть сам по себе. Еще и похитить дочь судьи, как будто у нас недостаточно дерьма с “Братством Мэнсона”. Райли Хадсон станет его погибелью, и, если с ним что-то случится, я, блять, убью эту девчонку на хрен. От этой мысли сердце заколотилось еще сильнее, но я заставил себя успокоиться. Я достал телефон и сделал снимки, когда почувствовал себя более расслабленным. Я рисковал, но знал, что копы не смогут отследить эти фотографии. Мне просто нужно было отправить сообщение. И это было чертовски понятно. МотоКлуба “Дьявольские Грешники” больше не существовало. *** Чтобы вернуться в Сакраменто, потребовался целый день. Мне казалось, что я не смогу дышать до тех пор, пока наконец не заеду на территорию “Королевской рати”. Я не был близок к своему дому. Пока нет. До склада, который я построил по своему вкусу, оставалось еще около двадцати миль, но, черт возьми, было чертовски приятно вернуться город. Роман все еще находился в хижине вместе с Райли. Я не знал, когда он вернется домой с девушкой, и не знал, что она будет делать, когда он ее привезет. Но если бы она была умной, она бы ничего не сделала и не сказала. Я остановил мотоцикл на заправке и выключил зажигание, любуясь городом в лучах полуденного солнца. Мы с Романом родились и выросли в Лос-Анджелесе, хотя говорить о том, что мы выросли, было чертовски смешно. У нас был кусок дерьма в качестве отца и половая тряпка в качестве матери. Хотя я любил свою маму - или, по крайней мере, любил воспоминания о женщине, которая пыталась защитить нас с Романом, даже если ее попыток было недостаточно, - она не была тем человеком, который, как я бы сказал, воспитывала нас правильно. Черт, только посмотрите, кем оказались он и я, и в кого мы только превратились. Она умерла, точнее была убита, когда мне было двенадцать лет. Тогда я был такой чертовски маленький и такой чертовски беззащитный.