Маленький Дениска вбежал в ординаторскую и на ходу врезался в Риту, но сразу же оклемался и обхватил маму за ноги в своеобразном объятии. — Денис? — Рита удивилась, — Что ты здесь делаешь? — Работаю! — гордо казал малыш, — Меня папа привел! Рита взяла сына за руку и решительно направилась искать Павла. Благо это не составило труда. Павел уже вовсю рыскал по коридорам в поисках Дениса. — Паш, ты с ума сошел⁈ — прошипела Рита мужу вместо приветствия. — О, сынок, вижу ты и нашелся и маму нашел, — улыбнулся Павел, потрепав сына по голове. Рита стиснула зубы и постаралась объяснить мужу, что больница — не место маленькому ребенку. — Ну, во-первых, у нас операционное отделение, — спокойно заметил Денис, — Здесь чисто. Во-вторых, это твоя мама завезла его сюда. У нее видите ли намечается сделка по продаже квартиры. Рита закатила глаза. С тех пор как ее мама решила «подработать» риелтором, ни одной продажи так и не произошло, зато беготни было много. — В третьих, мальчику даже полезно посмотреть, как мама и папа работают, — закончил Павел. — И поэтому ты потерял его на отделении, — скептично заметила Рита. — Мы в прятки играли! — встал Денис на папину защиту. Рите оставалось только тяжело вздохнуть. Что еще делать в такой ситуации? — Ну и где ты прятался, — на всякий случай спросила Рита сына (возможно, там Дениса еще придется разыскивать). — У дяди-монстра, — гордо сказал Денис. — Монстра? — Да!!! вот с такими когтямииии!!! — и мальчик изобразил когтистое чудовище. — Век живи и изучай родное отделение, — подмигнул Павел сыну, а тот продолжал. — А потом пришел дядя Вафля и прогнал меня. — Да ты что? Сам дядя Вафля! — удивился Павел. Рита неодобрительно посмотрела на мужа. Она считала, что звать одного из лучших онкологов, да и просто человека в возрасте, «дядя Вафля» было крайне не красиво. — Денис, пожалуйста, говори Варфоломей Иванович, а не дядя Вафля, — сказала она сыну. — Но его так папа зовет! — Папа не прав, — с нажимом сказал Рита, в упор глядя на мужа. — Да Рит, не мучь ребенка Варфоломеем. Я и сам выговариваю это имя с трудом. На последнее замечание Рита дала мужу подзатыльник. Но потом призадумалась. — Интересно, к кому на нашем этаже приходил Варфоломей Иванович? Он редко покидает свой кабинет, — спросила она мужа. — Я знаю! Я знаю! Дядя Вафл…Валфоломеи Иваныч заходил к дяде монстру. В конце коридора.- вмешался в разговор Денис. Рита слегка побледнела. — В конце коридора налево или направо? — Там! — указал ее сын. Значит направо. Но там жил лишь один монстр… Вячеслав Смаковский. Глава 10 Работа над балетом «Щелкунчик» у великого композитора Петра Ильича Чайковского- шла плохо. Вторая часть, в которой по замыслу и заказу должны были танцевать сласти, сильно напоминала композитору скрытую рекламу кондитерских изделий, популярную уже тогда. Чайковский свое имя с такого рода коммерцией связывать не хотел, и от того сроки, в которые Щелкунчик должен был быть написан, несколько раз раздвигались. Возможно именно из-за разногласия между творческим желанием и линией либретто самого балета, адажио во втором его акте пропитано большей страстью, чем предполагает сюжет. В тот вечер, в полутемном танцевальном зале, между Славой и Ритой не происходило ничего такого, что не делали люди в обычном танце. Были па, выбросы, поддержки. Но, вопреки этому, между Славой и Ритой происходило нечто большее. Руки Славы были целомудренны, но ласкали каждый сантиметр тела Риты. Губы-порой были так близко, что могли прикоснуться к коже, но Рита чувствовала лишь дыхание. Руки, ноги- сплетались, словно ветви деревьев, но все это было лишь в танце, не так ли? На последней поддержке, в тот момент, когда Слава поднял Риту в воздух, девушке отчего-то показалось, будто она действительно взлетает. А когда Слава опустил ее, прижимая к себе чуть ближе, чем это было положено в танце, их грудные клетки соприкоснулись, и именно в этот краткий миг различить где бьется чье сердце было невозможно. — Рит,- словно издалека послышался тихий шепот Славы,- Будь моей девушкой. Рита уже почти стояла, касаясь пола кончиками пальцев, но тело ее совершенно потеряло опору, когда Слава, не дожидаясь ответа, поцеловал ее. Нежно, трепетно, будто она была чем-то хрупким и практически неземным. Это длилось мгновенье, но от всего у Риты абсолютно закружилась голова. " Быть его…" Звучало красиво, и Рите самой было не признаться себе в том, как она этого хотела. Но что-то здесь было не так. В Славе, в ней, во всей этой ситуации… «Разве этому мы тебя учили?»- проплыли в голове слова отца. Это отрезвляло. Рита стряхнула наваждение, отстранилась от Смаковского. — Прости, Слава, я не могу. Я уже встречаюсь с одним человеком. Всего на долю секунды на лице Славы пронеслось выражение, близко похожее на боль, но вскоре оно сменилось его обычным отрешенно-безразличным видом. — Так брось его,- спокойно сказал Слава. При этом он разжал руки, до того все еще поддерживающие спину Риты после поддержки, и девушка едва не упала, еле уловив равновесие. — Я не хочу никого бросать, Слава,- сказала Рита. Смаковский слегка приподнял бровь. — Вот как? Повисло молчание. Рита вдохнула полной грудью. Была ли она права в своем выборе? Отрицать, что ее тянуло к Славе как ребенка к чему-то сладкому-было бессмысленно. И все же… Что-то внутри говорило не доверять, а еще один голос просил не предавать. Что будет- сможет показать лишь время, но Рита четко знала, что Дима не заслужил предательства. Наконец, Слава прервал молчание. — Ладно, Верещагина. Прости, что залез в твою личную жизнь,- спокойно сказал он,- До четверга. И, не дожидаясь ответа, Слава удалился. Рита наконец смогла выдохнуть. Тело ее обмякло и осело на пол. " Но ведь я поступила верно?"- крутилось в ее голове Слава нарезал бумагу длинными полосками. Сложил их небольшими треугольниками. Достал маленький скотч, так удачно прихваченный с сестринского поста. («Вячеслав Смаковский ворует скотч в больнице!»- вот это заголовок для желтой прессы!) Подумав так, Слава улыбнулся собственное идее и принялся приклеивать длинные треугольники бумаги к пальцам. А ничего так начало получаться… Вторую руку сделать было сложнее. Все-таки готовый «маникюр» правой мешал. Но время у Славы было. Еще чуточку терпения и… Вуаля! На пальцах великого танцора красовались длинные самодельные ногти. Конечно не настолько длинные, как того хотелось бы самому Славе, но бумага не всесильна… Пошевелив пальцами, Слава сделал несколько плавных движений рукой. Смотрелось неплохо… Мэтью Боурн приглашал Славу станцевать в его «Эдварде руки-ножницы». Конечно же Эдварда. А у него по роли когти еще те. Как танцевать с этим «украшением», да еще чтобы было красиво? Слава еще раз критично оглядел свою руку. Да уж, тут придется поработать… Хотя, кого он обманывал? С его показаниями, Слава мог забыть про Эдварда, как и про многие другие проекты, ранее намеченные в его графике. Отныне и теперь расписание будет иным… Слава сжал руку, от чего бумажные когти скривились с его ладони. — Ой! — послышался чей-то тонкий писк со стороны двери.