Слава посмотрел туда, откуда раздался звук. Возле приоткрытой двери в палату стоял маленький мальчик — года четыре — не больше. Словно завороженный, он глядел на длинные когти, приклеенные Славой, и явно сильно впечатлился, когда тот начал их ломать. — Привет, — дружелюбно улыбнулся Слава парнишке. Тот, вместо ответа, скрылся с другой стороны двери. Слава улыбнулся еще шире. Детей он знал: сколько бы им не было страшно, любопытство всегда сильнее. И правда: через пару минут в щели дверного проема снова показалась детская мордашка. На этот раз Слава ничего не сказал мальчику, а лишь сделал несколько движений пальцами, от чего накладные бумажные ногти зашевелились словно живые. Ребенок взвизгнул, и снова скрылся за дверью, чтобы через пару минут снова появиться. Слава легонько, одним пальчиком, поманил малыша зайти внутрь. Тот слегка шире приоткрыл дверь, но замер на пороге, борясь между страхом и желанием войти. — Я не кусаюсь, — мягко сказал Слава. Ребенок сделал было шаг, но снова застыл на месте, устремив свой взгляд на бумажные когти. — И не царапаюсь, — добавил Смаковский. В подтверждение своих слов Слава сделал руками несколько смешных движений, будто он кот, играющий с клубком. Малыш у двери засмеялся и уже готов было зайти составить Славе компанию, как на пороге появился Варфоломей Иванович — тот самый врач, за консультацией которого Слава приехал в Россию. — Это что за визитеры в неположенный час? — ласково и вместе с тем строго спросил старый доктор, — Ну ка, юноша, бегите отсюда к родителям. Да поскорее. Мальчик, немного испугавшись, кинул на Славу прощальный взгляд и помчался прочь по коридору. — Вы спугнули мне поклонника, — пожаловался Слава. Варфоломей Иванович лишь слегка улыбнулся. — Надеюсь, благодаря мне у вас еще появится возможность дальше общаться со своими поклонниками, — сказал он. Глава 12 Как ученице академии, Рите уже приходилось выступать на большой сцене, но никогда с главной ролью. Конечно, спектакль был дневной, но какая разница, когда все глаза в зале все равно будут направлены на тебя? — Ты вся аж зеленая от нервов,- послышался голос за спиной у Риты. Девушка оторвалась от своих мыслей. В ее зеркале гримерки отражался Смаковский. — Странно слышать это от тебя,- ответила Рита. На Славу уже был наложен грим Шурале. Злой демон леса, он весь был покрыт выразительным сценическим макияжем всех оттенков зеленого. Прибавьте к этому зеленый парик с рогом на голове и трико, тоже зелёное, увитое плющом- со всем этим замечание Славы казалось нелепым. Но Смаковский не был бы Смаковским, если бы не добавил еще какую-нибудь гадость. — На мне грим,- сказал Слава,- А тебя вот-вот вырвет. — Спасибо. Отлично поддержал,- буркнула Рита. Слава ухмыльнулся. Наклонился к Рите чуть ближе, и та приготовилась к очередной пакости. — Моя мама говорит, что танцевать нужно не для толпы. Но и не для себя. Иначе легко забыться. Танцевать надо для тех, кого любишь. Даже если их нет в зале,- тут голос Славы чуть упал, молодой человек сглотнул и продолжил,- Просто думай о тех, кто тебе важен и отбрось все остальное. Рита, до того смотрящая на Славу через зеркало в гримерке, повернулась в его сторону. Буквально на секунду их глаза встретились, и девушке показалось, что где-то там, в глубине, у Славы кроется нечто живое и настоящее. То, что он никак не хочет показывать под четко выстраиваемым глянцевым фасадом. — Смаковский!- окликнул кто-то из толпы гримерки. — Иду! -ответил Слава. После чего он подмигнул Рите и удалился. До начала спектакля оставалось десять минут. Спектакль «Шурале» прошел не легкий путь. Задуманный перед второй мировой войной в честь декады Татарской литературы и искусства, он так и не получил той ошеломляющей премьеры, что готовилась для него в начале. Причиной всему-сорок первый год. Люди уходили на фронт, сражались за родину. Композитор Фаррид Яррулин, написавший музыку к «Шурале», был убит на поле боя в 1943. Уже после войны «Шурале» получил свое второе рождение. Под руководством Якобсона(*) он был окрашен в патриотические краски и переименован в «Али-Батыр»-в честь война-героя, сражавшегося с нечестью. За этот балет Якобсон был удостоен Сталинской премии. Позже, балет пережил еще несколько реноваций, вернул оригинальное название «Шурале» и по сей день зритель может насладиться его красотой(**). Но, уходя от исторической справки, сюжет балета прост. Как и во многих его собратьях, в «Шурале» есть заколдованная девица, некая нечесть, желающая получить девицу себе и, конечно же, прекрасный принц-спаситель. А еще дивные декорации, красивые костюмы и непередаваемая атмосфера татарского фольклора. В тот первый и последний раз когда Маргарита Верещагина танцевала Сиюмбике, она полностью отдалась этой незатейливой сказке. Ее плавные движения передавали и грусть и любовь, испытываемые героиней. Руки порхали, словно крылья птицы. В прыжках она будто взлетала. По совету Славы, Рита вовсе не думала о зрителях в зале. Зато почти не было человека, который, сидя в зале, не думал бы с восторгом о юной балерине. У Риты всегда было полно дел. Работа, больные, муж, ребенок, домашний быт. Все вертелось вокруг нее словно ураган, или это она вертелась во всем как белка в колесе? Так или иначе, времени остановиться не было. Рита никогда не оглядывалась на прошлое. Не давала тому нагнать себя или застать врасплох. Все, связанное с академией балета, она заперла в большой сундук, а ключ положила на самое дно души. Смешно, но Павел даже не знал, что она когда-то танцевала. Но вот сейчас прошлое неумолимо нагоняло ее. Слава, появившись будто злой колдун из воздуха, преследовал ее практически повсюду. Даже не смотря на то, что после их последнего «разговора» они даже не виделись. Но теперь, узнав диагноз бывшего партнера, Рита чувствовала себя виноватой. В чем и перед кем: определиться она не могла. Слава не был ей другом-это следовало признать. И они уже лет пятнадцать не танцевали вместе. Тем более, не была причастна Рита к его болезни. Тогда отчего ей, окруженной столькими людьми и таким количеством дел, все казалось, будто она должна быть рядом с ним? Но здравый смысл, отчего-то имеющий голос ее мамы, твердил Рите другое. Слава одиночка и эгоист. Рита знала это как никто иной. Наигравшись с ее чувствами, в любом возможном варианте, он снова исчезнет в своем сверкающем глянцевом мире. Держаться подальше -было верным решением. И для Риты, и для всей ее семьи. Но иногда, несмотря на все старания, судьба вносит свои коррективы. Так, проходя по коридорам больницы, Рита встретила еще одного человека, которого никак не ожидала больше увидеть. — Лена? Рита была и не была удивлена появлению их бывшей сокурсницы. — Верещагина? Елена Мозжайская из них двоих выглядела более не подготовленной к встрече. Женщина нервно поправила свои темные волосы и улыбнулась Рите. — Никак не ожидала увидеть тебя здесь. Ты тут…работаешь? Она оглядела Риту с ног до головы. — Да. — Надо же…Жизнь полна сюрпризов. А я… — Леночка, мне очень приятно видеть тебя, но я очень спешу. Рита улыбнулась и пошла прочь. Прошлое должно оставаться в прошлом,- твердила она себе. И вот занавес. Отгремели аплодисменты. Артисты вышли на поклон. Затем в зале полностью включили свет. Люди заспешили в гардероб за одеждой. За сценой тоже творилась суета. Кто-то снимал грим. Кто-то обсуждал выступление. Люди переодевались, выходили из образа, снова становились теми, кто они есть в повседневной жизни. Рита расчесывала волосы возле зеркала. На полу в вазе стоял небольшой, но симпатичный розовый букет. От Димы. Рита планировала переодеться, по-быстрому привести себя в порядок и встретиться со своим молодым человеком у входа в театр. Дальнейшее было не важно. Сегодня Рита была настолько счастлива: танцевать, быть любимой… И все равно, пойдут они с Димой в кафе или просто гулять. — Привет,- вдруг услышала Рита за своей спиной. Девушка обернулась и увидела Славу. Тот уже переодел джинсы и рубашку, но вот зеленый грим с лица был смыт кое-как. — Мы виделись, Смаковский,- улыбнулась Рита. — Да, мы виделись. До,- ответил Слава,- Как ты себя чувствуешь? Как ни странно, Рита поняла его вопрос. Только вот ответить было не столь легко. — Будто я могу летать,- наконец сказала она. Слава улыбнулся. Сделал вперед лишь маленький шаг, и Рита вдруг оказалась в его руках. Слава крепко обвил ее за талию, не давая и пошевелиться, и еще через секунду Слава поцеловал Риту. Грубо. Страстно. Будто она было водой в пустыне. Влюбленные мальчики так не целуются. Но Слава давно уже не был мальчиком. Рита не отвечала, но и не отказывала. Ее тело парализовало, и сознание совершенно не подсказывало выхода из ситуации. Или же оно не хотело подсказывать этот выход? Наконец, Слава отпустил Риту. Та была бледной, и, вопреки ее воле, ноги чуть подкашивались. Рита хотела спросить у Славы, какого черта, но тут, боковым зрением, она увидела Диму. Тот стоял у входа в гримерку и смотрел на всю картину глазами, полными презрения. — Ой, как неловко вышло,- ухмыльнулся Слава. Дима же молча развернулся и пошел прочь.