Глава 25 Екатерина Леонидовна закрыла за собой дверь приемного кабинета и тяжело вздохнула. Она, будто это было вчера, помнила операцию Вики. Потом борьбу за восстановление голосовых связок. Затем-весь тот кошмар, в который превратилась жизнь некогда блистательной подруги. Сама Катя, как могла, старалась быть рядом. Помогать. Поддерживать. Возможно даже слишком. В какой-то момент ее отношения с Александром перешли дружескую грань. Они стали чем-то большим друг для друга. Оба делили одно горе. Вика знала и, как ни больно это говорить, понимала все. Однажды она даже сказала, что хотела бы, чтоб у Саши после ее смерти остался хоть один близкий человек. А в том, что она умрет- Виктория не сомневалась с момента постановки диагноза. И все же на языке Кати остался терпкий вкус предательства. Она чувствовала себя даже хуже, чем не говори ей Виктория ничего. Возможно поэтому, после смерти подруги, она так и не стала связывать жизнь с Александром Смаковским. Последний горько воспринял смерть жены и последующее одиночество. Так горько, что начал сильно пить. За постоянные срывы Александр лишился работы. Стал подрабатывать то на паромах, то в барах. Деньги- дальше пропивал. Кате, как ни хотела она все забыть, пришлось вспомнить данное подруге обещание. Пришлось заботиться об Александре. Огромных трудов стоило вытащить его из запоев. Гигантских связей-снова восстановить при консерватории. Последние годы мир Александра держался на хрупком равновесии былых воспоминаний и надежд на будущее. Вот уже несколько лет, как Саша отчаянно хотел помириться с сыном. Но тот игнорировал каждую его попытку. У Славы на случившееся пятнадцать лет назад была своя точка зрения. И, как ни больно это звучало, Слава был прав. Этот мальчик всегда был прав с какой-то стороны. Только вот нельзя га мир глядеть лишь под одним ракурсом. И Екатерина Леонидовна, прожив свое, понимала это. А сейчас, когда Славе поставили тот же диагноз, что и матери, разве не стоило зарыть топор войны между отцом и сыном? Александр, со всеми его минусами, все же был единственным человеком, оставшимся у Славы от семьи. А Слава-был единственным, что осталось у Александра от Вики. Но оба-слишком гордые. Слишком упрямые. Такие умирают в одиночестве. Сегодня Катя долго говорила с Варфоломеем Ивановичем. Тем самым врачом, что некогда оперировал Вику. Старый медик уверял, что болезнь Славы выявлена на ранних стадиях и все еще может быть не так печально, как у его матери. Но от этих слов у Кати не стало легче на душе. Не оставляло неприятное чувство фатальности. То выражение, что она видела в глазах Вики, и уловила у Славы в тот день, что она сама приходила с ним поговорить. А если так, то что делать дальше и как остановить Славу? Ведь Катя обещала Вике заботиться об обоих ее «мальчиках». От мыслей голова Екатерины Леонидовны раскалывалась. Перед глазами все кружилось. Присев на скамейку в холле больницы, она почувствовала странную боль в грудной клетке. — Вы в порядке?- подошел к Екатерине Леонидовне кто-то из медперсонала. Женщина без сил упала вниз. — Доктора! Скорей!- пронеслось по коридорам больницы. Когда Рита вошла в палату, Слава развлекал себя чтением дешевого романа, подобранного на полке больничной библиотеки. Роман был гадостью. Настроение — скверным. Но обращать внимания на Риту никак не хотелось. Тем более, он и так знал, что она сейчас скажет. И все же, Рита молчала. Тогда слава отложил книгу и слегка ухмыльнулся бывшей партнерше. — Привет, Верещагина, птичка моя. Скажешь, чего прилетела? — Екатерина Леонидовна у нас в больнице, — ответила Рита. — Да. Видел ведьму на днях. — Слава, у нее инфаркт. Она сейчас на кардио отделении. Слава чуть побледнел, но неприятное выражение не сошло с его лица. — Мне жаль. Но какое отношение я имею к этому? — Слава, — Рита все еще стояла в дверях, не желая приближаться, будто Слава мог ее ударить или укусить, — Сейчас состояние ее стабилизировалось. Я говорила с ней. Екатерина Леонидовна очень… — Стоп! — Слава вытянул вперед руку, — Вот Верещагина, ты себя послушай и проанализируй. Сначала ты топаешь ногами и даже бьешь меня, дабы я не смел к тебе и приближаться. Теперь — сама постоянно приходишь. Якобы поговорить. При этом темы ты выбираешь явно тебя не касающееся. Тебе это не кажется странным? Слава был так увлечен своей речью, что не заметил, как Рита пересекла отделяющее их расстояние и уже через секунду рука ее отвесила Славе звонкую пощечину. — Какой же ты эгоист, Смаковский, — выругалась она, — А еще дурак. Да-да. Именно дурак. Эти люди — Екатерина Леонидовна и твой отец — не находят себе места. Они хотят быть рядом. Хотят помочь. Ты же — упорно отпихиваешь их, причиняя лишь боль. — Вот как? — Слава потер щеку, — Если хочешь знать, Катенька уже однажды помогла моей маме. Была лучшей подругой, так сказать. Настолько хорошей, что заботилась и о маме, и о папочке. Это тебе наша преподавательница рассказывала? — Нет, — ответила Рита, пытаясь вернуть голосу спокойствие. — Неужели? Я думал, она так этим гордилась. Хочешь еще? Рита молчала. — Моя мама долго болела. Очень долго. Но умерла она не от рака. Она покончила жизнь самоубийством. В ванной. Когда никого, как всегда, не было дома. Вот так вот «помогли» ей отец лучшая подружка. — Мне жаль… — Тебе жаль⁈ — Слава рассмеялся, — А рассказать еще повод «пожалеть»? Когда это случилось, любимый отец даже не известил меня. Я узнал лишь через месяц после похорон. От общих знакомых. Ты знаешь, каково это? Рита невольно присела на край Славиной койки. Посмотрела на его искаженное злостью лицо. Настоящий демон. Так далеко, от того красивого мальчика, которого она когда-то знала. — А где ты был, когда умерла твоя мама? — вдруг очень тихо спросила Рита. Слава на секунду замолк, не ожидая такого вопроса. — Я работал, — наконец рявкнул он в ответ. — Нет. Ты уехал, — ответила за него Рита, — Ты ведь сам сказал, твоя мама умерла, когда «никого не было дома». — Да как ты смеешь, дрянь мелкая… — прошипел Слава. Вены на его шее вздулись и Рите стало очень страшно, но она не ушла. — Слава, — сказала она, — Я не вправе знать и судить то, что произошло между твоими родителями и тобой. Но сейчас речь не об этом. Тебе предстоит операция. Затем — реабилитация. Возможно — химиотерапия. Поверь, через это сложно пойти одному. Ты же отпихиваешь всех, кому ты можешь быть дорог. Подумай, стоит ли это того? Лицо Славы выровнялось. С трудом, но он все же снова надел свою маску непроницаемого спокойствия. — Кажется, я понял, Верещагина, — холодно сказал он,- Вся истерика из-за того, что я тогда уехал, не так ли? Я уехал, а ты — осталась. Это ведь тебя бесит больше всего? Что я не остался держать тебя за руку? Рита усмехнулась. Это было низко и ей было больно. — Не скрою, что ты тогда был нужен и мне, — очень тихо сказала Рита, — Но, поверь, я все пережила. И я сейчас не одна, в отличие от тебя. С этими словами Рита встала и вышла из палаты. Едва дверь за ней закрылась, как Слава отшвырнул валяющийся на кровати роман и закрыл лицо руками. Глава 26 С Пашей все было просто. Он любил хоккей, играл на гитаре, ходил в походы, жил один в квартире, доставшейся ему от бабушки, курил на балконе, учился на врача. Вот, кажется, и все ключевые моменты. В отношениях с Ритой он почти сразу стал тем сильным плечом, на которое всегда можно было положиться. Если было нужно, Паша мог починить, исправить, свозить Риту к бабушке под Псков. И ездить с ним Рита совсем не боялась. Однажды, на одной из квартирных посиделок, Андрей-хороший Пашкин друг- подошел к Рите с бутылкой пива. Паша в то время как раз отошел покурить, а Рита вынимала из духовки свежеиспеченную пиццу. — Вот класс!- восхитился Андрей, не равнодушный к съестному,- До чего же Пашке повезло, что тебя отхватил! Рита лишь улыбнулась, разрезая пиццу. — Я тогда, кстати, тоже тебя приметил,- задумчиво продолжил Андрей,- Еще Пашке показал. Мол смотри, какая девочка! Рита усмехнулась. Спросила: — А Пашка что? — Сказал этому недотепе даже не лезть,- Паша появился на кухне, обняв Риту сзади,- И что ты будешь моей. Утром, лежа у Паши на груди, Рита чуть приподняла голову и посмотрела ему в глаза. — Паш, ты учишься на врача. — Да… — Я тоже решила пойти в медицинский. Паша скептически посмотрел на свою девушку. — Рита, ты знаешь, в этой профессии приходится иметь дело с трупами, анализами и прочей пакостью? — Паша, я это не сейчас решила,- спокойно ответила Рита, — Я все обдумала. И я хочу помогать людям…Как ты помогаешь мне. Павел приподнялся на локтях. Заглянул Рите в глаза. Он знал, что была авария. И что Рита долго приходила в себя. Возможно, в ее желании помогать было что-то настоящее, а не просто практичный выбор профессии. Хотя, конечно, начинать такой путь без подготовки все равно было рискованно. — Хорошо, -ответил Павел,- Я подтяну тебя по основным экзаменам. Но тебе придется сильно выкладываться. Без труда… Рита улыбнулась и прислонила палец к Пашиным губам. — Не выловишь и рыбку из пруда. Я знаю,- прошептала она. Паша поцеловал ее пальчик, затем ладонь. А потом вдруг резко перевернул Риту на спину, сам устраиваясь сверху. — И конечно, тебе придется благодарить меня за репетиторские услуги,- хищно улыбнулся он. После окончания Ритой медицинского, они с Пашей поженились. Еще чуть позже-родился Денис. Как врач, Рита не хватала звезд с неба, но пациентам она нравилась. Внимательная. Жизнь шла свои чередом. Работа, семья, работа.