Слава лег на спину. Скрестил руки на груди. Как никак, Верещагина заслужила свое веселье. — Позвони им,- вдруг услышал он голос Риты. Слава повернул голову в ее сторону. Рита уже не смеялась. Глаза ее блестели от слез. — И что я им скажу?- задал вопрос Слава. — Скажешь, что ты дурак,- тихо ответила Рита. Слава на мгновенье прикрыл глаза. Легко сказать «вернись», когда все мосты уже сожжены. — Поверь мне, если женщина решилась подарить мужчине ребенка, для нее он значит больше, чем просто любовник. Слава хотел возразить, что все люди разные. Но не стал. Наверное, это было так для Риты. Именно поэтому она и была «той самой». Необычайно доброй, честной, любящей. Прекрасной даже без всяких глупых танцев. Той, которую Слава давно потерял. — Хорошо. Я позвоню,- согласился он. Рита улыбнулась. — Расскажи мне про своего сына,- попросила она. — Про Николя?- удивился Слава,- Ему полтора года. О чем тут говорить…- Слава начал вспоминать разные мелочи. Как не знал, что с таким маленьким ребенком делать, и то, как ходил с ним в бассейн едва тому исполнился месяц. Книжки с животными и игрушечное пианино. Последнее Николя не любил. Бил по нему ногами. Или напротив: любил и так это выражал? То, что Кати не хотела няню. А Слава вовсе не высыпался. Но все же- без няни и вправду лучше…Много мелочей, о которых, и вправду, глупо и скучно говорить. Но Слава увлекся. Было видно, что сын ему дорог. А Рита слушала и улыбалась. Приятно, когда осознаешь, что рядом с тобой человек. Вдруг, в дверь постучали. Мокрые вещи были выстираны, высушены и выглажены. Слава и Рита переоделись. Слава заказал такси. Их с Ритой вечер подошел к концу. Когда Слава и Рита спустились в вестибюль отеля, вокруг было пусто. Оно и ясно: будний день, вечер, низкий сезон. На улице их уже ждали два такси. Одно должно было отвезти Славу обратно в больницу. Другое — Риту домой. К мужу и сыну. Слава уже сдал ключ от номера, как из ресторана, примыкающего к отелю, раздался звук саксофона. Протяжный, тягуче-липкий, и бесконечно печальный. Слава посмотрел сквозь стеклянную дверь ресторана. Там — внутри — почти никого не было. Лишь пожилая пара за одним из столиков, да саксофонист в углу зала. — Рит, — обратился Слава к спутнице, — Потанцуешь со мной? Рита посмотрела на Славу сначала с непониманием, но потом выражение лица ее сменилось совсем на иное. — Прости, — ответила она, — Теперь я танцую только с мужем. — Я понимаю, — ответил Слава. Это было правдой. Давно было пора отдать птичке ее крылья, позволить самой лететь и самой выбирать. И все же, один последний раз. Возможно, самый последний танец в его жизни. — Прошу. Это другое, — Слава протянул Рите руку, — Потанцуй со мной, как мой друг. Рита посмотрела на Славу. Он был настоящий. Живой. Не тот чужой человек с обложки, которого сам Слава так старательно ставил перед собой, заграждая себя настоящего, а именно тот самый мальчик, тень которого когда-то видела Рита. — Хорошо,- согласилась она. Они скинули куртки на диван возле ресепшена, вошли в пустой зал ресторана. Слава взял Риту за руку и притянул к себе. Обычный медленный танец. Его рука на ее талии. Ее- у него на плече. Это был так непривычно и странно, танцевать так вместе. Слава медленно вел Риту, чуть покачиваясь в такт мелодии. Рита слушала саксофон и думала, что это –самый необычный вечер в ее жизни. И не потому, что она начала его с концерта классической музыки, и чуть не закончила на дне канала, а от того, что она смогла наконец понять и принять то, что мучило ее столько лет. Слава тем временем сократил расстояние между ними. Придвинулся чуть ближе. Та его рука, что держала Ритину руку, слегка дрогнула, но потом, напротив, сжалась сильней. Слава слегка опустил голову и прошептал. — Прости меня. Рита кивнула. Положила голову ему на плечо. Слава слегка улыбнулся, ощущая тепло ее тела и сильное биение сердца. И так они танцевали. На следующий день, в половине первого, у Славы была операция. Эпилог 8 лет спустя. Париж. Кладбище Пер-Лашез. Был теплый весенний день. На деревьях только набухали молодые почки. В воздухе пахло свежестью и возрождением жизни. Рита шла по узким улочкам кладбища Пер-Лашез. В руках — небольшой букетик фиалок. В этот ранний утренний час кладбище ещё не успело заполниться туристами, и Рита была тому неимоверно рада. — Мам, а почему здесь стоят домики? — спросила Риту Анечка — ее шестилетняя дочка. — Это склепы, родная, — пояснила Рита, — Дома для тех, кто ушел от нас. Аня кивнула. Она всегда была очень серьезным ребёнком. Павла и Дениса это очень забавляло. Они шутили над ней, называя «бабушка Аня». Иногда Аня обижалась, но чаще лишь показывала язык. В конце концов ее действительно назвали в честь прабабки. — Мама! А можно я сбегаю посмотрю того ангела? — Аня указала на одну из скульптур. Рита кивнула. Конечно, не стоило брать ребенка с собой на кладбище. Но идти с отцом и братом на какую-то там барахолку, полную запчастей самолетов — Аня наотрез отказалась. Рита же очень давно хотела навестить одну могилу Пер-Лашез. — Верещагина! — раздался позади громкий мужской голос. Рита обернулась. По дороге между могил к ней направлялся Слава. На нем было черное пальто, джинсы, темные очки. Выглядел он, как никогда, свежим и подтянутым. — Поверить не могу, что из всех замечательных мест Парижа ты выбрала для посещения именно кладбище! — возмутился он. — Привет, Слава, — улыбнулась Рита. Слава подошел ближе. Снял очки. — Птичка моя! Неожиданно быстро он обнял Риту, слегка приподняв ее над землей. Рита засмеялась. Потребовала поставить ее на место. Чмокнула Славу в щеку. — Когда я здесь гуляю, — сказал он, оглядывая кладбище, — То крайне радуюсь, что ты обещала похоронить меня под паркетом танцевального зала. — Ты это помнишь? — удивилась Рита. — Конечно. Это моя мечта. Но в очень далеком будущем. — Я пришла на могилу Марии Каллас, — указала Рита на свой букет фиалок. — Она в колумбарии, — подсказал Слава, — Пойдем, покажу. Хотя здесь карту надо брать с собой. — Ань! — окрикнула Рита дочку. Девочка показалась из-за статуй. Помахала рукой «дяде Славе». — Аня очень вытянулась, — прокомментировал Слава, — Красавица. И кости тонкие. Не хочешь попробовать ее в балете? Рита фыркнула. — Скажешь, что они с Николя составят отличную пару, и я тебя ударю, — сказала она. — Нет, — улыбнулся Слава, — Николя предпочитает карате. А вот Жуль… Мой младший подает успехи. И, кстати, они с Аней, как ты знаешь, почти одного возраста. Рита рассмеялась. Взяла Славу под руку, и они вместе пошли к выходу с кладбища. Из последнего интервью Виктории Смаковской. — Виктория, всем известно, что балет — это тяжелый труд. К тому же — весьма трав матичный. Скажите, вы никогда не жалели, что выбрали такой путь? Виктория: — Да, у балета — тернистый путь. Но никогда не стоит жалеть о своём выборе. Так же, как нельзя с горечью смотреть на прошлое. Такое восприятие ведёт на самое дно. Я думаю, любой выбор таит в себе как хорошее, так и плохое. Главное - всегда оставаться верным себе и тем, кого ты любишь. И тогда абсолютно не важно: танцуешь ты, или делаешь что-то иное. Мне довелось любить, быть любимой, заниматься дорогим сердцу делом. И, будь у меня еще одна жизнь, я не изменила бы ни дня.