– Эй, ты один? Можно я приду к тебе? Ее голос раздавался у меня за спиной. Я повернулся и увидел девочку с косичками. Но когда захотел что-то сказать, девочка поднесла к губам указательный палец. «Не сейчас, Рен, не сейчас. Пока еще не время». Меня разбудил стук дождя о стекло. Я хотел снова заснуть, но мне мешал шум. Лежа с открытыми глазами, я вспомнил абзац из газетной статьи, которую мне дала женщина в кимоно. «По оценкам полиции, нападение произошло около 23.30, прямо перед ливнем. Из-за плохой видимости и сильного дождя пострадавшую никто не заметил. Экспертиза показала, что смерть наступила приблизительно в 1.00 вследствие потери крови. Бегун обнаружил труп жертвы утром в 5.40 и сообщил в полицию». Полтора часа прошло между нападением и временем, когда моя сестра умерла от ран. Каково ей было лежать на дороге под дождем среди ночи, когда из нее медленно уходила жизнь? Сестра истекала кровью, а вода омывала ее раны. А Кеико всегда так боялась утонуть. Встав с постели, я взглянул на часы. Четверть двенадцатого. Времени у меня достаточно. Я натянул свитер с джинсами и вышел из дома. Автобусы уже не ходили, машин на дороге тоже почти не было. Привычным темпом я бежал по дороге под проливным дождем мимо безлюдных улочек и пустых полей. Конечно, я моментально промок до нитки. Резиновые подошвы моих кед износились и скользили. Я дважды поскальзывался и падал, но вставал и продолжал бежать, пока не оказался на том пологом склоне. Полиция уже убрала желтое объявление, но я хорошо помнил место. Оно врезалось в мою память навсегда, и я никогда его не забуду, как бы ни старался. Тяжело дыша, я лег на землю. Дождь хлестал по лицу, но я закрыл глаза и неподвижно лежал, слыша только шум дождя. Сестра наверняка понимала, что при такой погоде никто там не появится. Что она умрет. О ком она думала в те последние минуты своей жизни? О господине Цуде или о том мужчине, за которым она поехала в Акакаву? Вспоминала ли она про меня? С того самого дня, когда сестра уехала из Токио, я надеялся, что она вернется, но никогда не говорил ей об этом. Я был слишком гордым или слишком безразличным? Если бы я уговорил ее вернуться, она была бы сейчас жива? Я сжал кулаки. Бесполезно задавать теперь эти вопросы – никакой ответ ее уже не вернет. В тот день, когда умерла моя сестра, часть меня умерла тоже. Дождь усилился, а я все лежал, утратив счет времени. Дождался, когда он перестанет, и открыл глаза. Повернулся лицом к дороге. Лужи сияли, отражая свет фонарей. Вот что она видела, умирая. Я встал и пошел назад с невыносимой тяжестью на душе. Домой я вернулся еще затемно. Снял мокрую одежду, взял из ванной полотенце, вытер на полу воду и долго стоял под душем. Когда я лег в постель, было уже четыре часа утра. Я устал, но не смог заснуть, пока не встало солнце. Я нуждался в его тепле. Когда на меня упали его яркие лучи, я наконец погрузился в сон. Я проснулся около девяти с жуткой головной болью. Все мое тело горело, но я заставил себя встать. Доплелся до магазина и купил ланч. А еще набрал каких-то лекарств, термометр и упаковку масок для лица. По платному телефону возле магазина позвонил в школу и сообщил, что не могу прийти на работу. – Что случилось, господин Ишида? – спросила Абе. – Вчера вечером я промок, – ответил я. – У меня обычная простуда. Я уже купил лекарства. Завтра постараюсь вернуться на работу. – Ладно. Если лекарства не помогут, пожалуйста, ступайте к доктору. Я поблагодарил ее и повесил трубку. Надев маску, вернулся в дом Катоу. Выгрузив на кухне покупки, я измерил температуру: 39,1. Неудивительно, что я чувствовал себя ужасно. Аппетит пропал. Я съел лишь половину свиной котлеты и выбросил остальное. Запив водой лекарство, я вернулся к себе. Мне обычно везло, и я почти не болел. Насколько мне помнится, это было только один раз. Я целую неделю провалялся с высокой температурой сразу после отъезда сестры из Токио. В тот раз я злился, чувствовал себя обманутым и брошенным. Я не ожидал, что она исчезнет вот так, не сказав ни слова, поэтому и вышел под ливень, чтобы заболеть. Это было так по-детски. Я пошел играть в футбол на поле возле школы, один, в ливень. Мне было трудно бегать по размокшей, скользкой траве. Мяч двигался непредсказуемо и часто катился и летел дальше, чем мне хотелось. На следующий день я, как и ожидалось, слег с высокой температурой и головной болью, но сестра не вернулась. Мать купила кашу и лекарства, но в свое обычное время собралась уходить. – Прости, но я обещала подругам, что приду. – Она написала на календаре номер телефона. – Если у тебя еще выше поднимется температура и тебя нужно будет везти в больницу, позвони госпоже Кояме и спроси меня. Я кивнул, зная, что не позвоню. Она собиралась играть в маджонг, а там нужны четыре игрока. Они не смогут играть, если кого-то нет. Совсем как мы с сестрой. Мы были нужны друг другу, или это она была нужна мне? Помню, как я лежал в постели с той ужасной простудой и чувствовал себя одиноким. Теперь мне даже неловко вспоминать об этом. И вот через много лет я оказался в такой же ситуации. И на этот раз я тоже чувствовал, что сестра бросила меня. И на этот раз она тоже не вернется. Кеико Ишида, почему ты всегда бросаешь меня, не сказав ни слова? Я закрыл глаза и уплыл в сон. Я стоял перед белым особняком в европейском стиле. Прозвенел звонок, и дверь открылась. Из нее выбежали сотни мужчин в темных костюмах, каждый держал черный кейс. Эта неожиданная толчея застала меня врасплох. Я пытался выбраться из людской лавины, но меня относило все дальше от здания. Среди толпы я увидел знакомое лицо. Это был лысый человек с потрепанным кожаным портфелем, единственный, кроме меня, постоялец в отеле «Кацураги». – Извините! – крикнул я, но он не услышал меня и продолжал идти. Я пошел за ним, но вокруг было так много людей, что мне не удавалось пробиться к нему. Я прекратил эти попытки и просто двигался куда-то вместе с толпой. Тут кто-то потянул меня за рукав. Рядом со мной стояла девочка с косичками; ее маленькая рука крепко вцепилась в манжет моей рубашки. – Это опять ты? – сказал я. Она кивнула и отпустила мой рукав. – Постой. – Я пытался остановить ее. – Мне надо поговорить с тобой. Но девочка уже удалялась от меня. Меня толкали со всех сторон. Я чувствовал себя лососем, движущимся вверх по горной реке. У меня не было выбора, я мог только двигаться вместе с толпой. Зацепившись о чью-то ногу, я потерял равновесие и упал на колени. Испугался, что меня затопчут, но толпа вокруг меня просто исчезла. Поднявшись, я увидел белый гроб, а вокруг него – скорбных людей. Там были Хонда, директор, Абе, Маэда и другие учителя из Йоцубы. Все в черном. Недалеко от меня женщина в кимоно сидела рядом с уборщицей из отеля, которая на этот раз была без тележки. Пришел лысый и сел рядом с женщиной в кимоно. Открыв портфель, он достал белый носовой платок. – Извиняюсь за опоздание, – сказал он мне, вытирая пот с лица. – Я застрял в пробке. Я кивнул ему. Началась похоронная церемония. Буддийский монах в черном одеянии наклонился над гробом, зажигая благовония. Он плавно размахивал в воздухе горящей палочкой, распространяя сладкий и терпкий аромат. Монах прочитал сутру и пригласил меня засвидетельствовать почтение. Я встал и поклонился. Взяв из чаши гранулы благовоний, я поднес их ко лбу и посыпал на огонь. После этого я сделал шаг назад и еще раз поклонился. Пришла девочка с косичками и взяла меня за руку. Она тянула меня к гробу, но я стоял на месте. Она повернула ко мне лицо и посмотрела на меня, словно говоря: «Ты должен увидеть». Я послушался, хоть и знал, что в гробу лежит моя сестра. Наклонившись ближе, я увидел лицо спящего, окруженное цветами. У меня перехватило дыхание, и я застыл. Это было мое собственное лицо, а не лицо моей сестры. Я проснулся весь мокрый от пота. Майка прилипла к телу. Я снял ее, пошел в ванную и плеснул на лицо холодной водой. Я поднял голову, и парень в зеркале протянул ко мне руку. Наши пальцы встретились на твердой, блестящей поверхности. Я услышал, как моя сестра сказала моим собственным голосом: – Все нормально, Рен. У тебя все будет нормально. Закрыв глаза, я снова стал тринадцатилетним мальчишкой. Я сидел на корточках в гостиной и крепко сжимал телефонную трубку. – Я слышала, что ты болел, – сказала сестра. – Ты уже поправился? Был у доктора? – Приезжай сама и посмотри, – буркнул я. – Я уже умираю. – Перестань. Нельзя говорить о смерти, – сказала она. – Вообще-то я тоже хочу с тобой повидаться, но пока не могу. Сначала мне надо найти работу и накопить деньги. – Тем более тебе надо вернуться домой. Она фальшиво засмеялась. Возникло неловкое молчание. – Тебе в самом деле лучше на новом месте? – спросил я. – Не знаю, – ответила она, и в ее голосе слышалась легкая неуверенность. – Только время может сказать об этом. – Зря ты уехала. Нам с тобой было хорошо. – Не беспокойся, Рен. У меня все нормально, и я знаю, что и у тебя тоже все наладится. Ты должен мне поверить. Я удивился ее словам. – Тебе было бы лучше, если бы ты осталась тут. – Ты вправду так думаешь? Я не ответил. – Эй, Рен, – ласково сказала она. – Я буду звонить тебе каждую неделю, обещаю. Так что ты не будешь одиноким. – Кто сказал, что я одинокий? – И я не поверил, что она будет звонить каждую неделю, но она сдержала слово и звонила всегда. Кеико Ишида, ты такая лгунья. Ты говорила, что у нас все будет нормально. А лучше бы ты осталась в Токио.