– Да. Семья Катоу скрывает ее состояние, чтобы избежать скандала. Простите меня за прямоту, но вам следовало бы повидаться с вашей сестрой, пока не поздно. Ей нужна помощь. Она покачала головой. – Мне хотелось бы это сделать, но я не могу. Они запретили мне видеться с ней. – Но она ваша сестра. – Это долгая, сложная история. – Вы расскажете ее мне? – попросил я с надеждой. – Ну, если вы не возражаете. У меня много времени, и я хочу послушать то, что вы можете мне сообщить. Она долго молчала, потом тяжело вздохнула и поведала историю своей жизни. Ее звали Нацуми Кацураги. Она была старшей дочерью в семье Кацураги, владельца больницы «Акакава», самой большой в городе. В семье не было наследников, только две дочери, Нацуми и Харуна. Их мать больше не могла зачать ребенка из-за рака матки, вынудившего ее лечь на гистерэктомию, удаление матки. Семья Кацураги много поколений управляла больницей и надеялась, что зять продолжит эту традицию. Давно уже было решено, что преемником станет будущий муж Нацуми и его выберут среди молодых врачей, работавших в больнице. Нацуми и Харуна, дочери владельца больницы, получили привилегированное воспитание. Они были благовоспитанными и успешно учились в престижной школе для девочек. Разница в возрасте составляла всего три года, и они были неразлучны. По желанию отца Нацуми училась в Медицинском университете в Токио и считалась перспективным хирургом в их больнице. Харуна училась в университете Васэда, где познакомилась со старшим сыном из семьи Катоу, и он сделал ей предложение руки и сердца. Все шло по плану, пока жених Нацуми не умер скоропостижно от сердечного приступа. Это стало неожиданностью, поскольку он был молод и придерживался здорового образа жизни. Но злой рок умеет ломать людские судьбы. Отец Нацуми составил список других женихов, но Нацуми отказалась исполнить его волю. Хотя ее отношения с покойным женихом тоже начинались вследствие отцовского выбора, молодые люди полюбили друг друга, и после смерти жениха Нацуми не хотела глядеть больше ни на кого. Семья Кацураги была в ужасе, а в больнице наступил кризис. Выдать Харуну замуж вместо старшей сестры за другого молодого врача из отцовской больницы было невозможно – это станет оскорблением для семьи Катоу. Делать нечего, доктор Кацураги принял в свою семью одного из молодых докторов, чтобы сделать его своим преемником. Разумеется, упрямство старшей дочери рассердило его, и он изгнал ее из семьи. И вот Нацуми Кацураги пришлось в двадцать один год уйти из семьи с разбитым сердцем и в глубокой депрессии. У нее не было ничего, кроме знаменитой в округе фамилии и нежных воспоминаний о былых счастливых временах. – Те дни стали самыми тяжелыми и мрачными в моей жизни, – сказала женщина в кимоно. Я понимающе кивнул. – Я не успела окончить университет, у меня не было денег на оплату учебы и квартиры, – продолжила она. – Оглядываясь назад, я думаю, мой отец надеялся, что я столкнусь с жизненными трудностями, дрогну и соглашусь выйти замуж за его приемного сына. Но отец ошибался. Я считала, что моя жизнь загублена, и мне уже было все равно. Из роскошной квартиры Нацуми переселилась в самое дешевое жилье, какое только смогла найти, и жила там рядом с нелегальными иммигрантами. Многие из них мыли за гроши посуду в ресторанах, и она тоже нашла себе такую работу. Мать не могла вынести, что Нацуми жила в такой нищете. Тайком от мужа она иногда навещала дочь и давала ей какие-то деньги. Но через год госпожа Кацураги скончалась. – После рака матки у матери обнаружили рак легких, – сказала женщина в кимоно. – Но на этот раз доктора не смогли ее спасти. Она впервые пригубила чай, и я последовал ее примеру. – Я всегда была близка с матерью. Перед смертью она велела Харуне тайком поддерживать меня. Сестра стала для меня опорой, а через три года я встретила своего будущего мужа. Супруг Нацуми владел японским рестораном, в котором она работала. Вдовец, вдвое старше ее – его было трудно назвать идеальным кандидатом в мужья. Его жена погибла в автомобильной аварии, со взрослыми детьми он не ладил. Худой и угрюмый, он был полной противоположностью покойному жениху Нацуми, но он носил в себе печаль, и это привлекало молодую женщину. Было бы неправильно утверждать, что она испытывала к нему скорее сострадание, чем любовь. Боль утраты от смерти любимых соединила их, и они вскоре поженились. Примерно в то же самое время Харуна вошла в семью Катоу. Когда Нацуми и ее муж явились в дом Кацураги, чтобы просить отцовского благословения, доктор Кацураги не одобрил их союз. Он высоко ценил семейную родословную и хорошее образование и был в ярости, что у мужа Нацуми не было ни того, ни другого. А тот факт, что она станет второй женой, был позором для семьи Кацураги. Против этого брака были все, даже Харуна. Нацуми с ее мужем прогнали из дома и велели не возвращаться. Несмотря на это, Нацуми была довольна своей новой жизнью. Они с мужем трудились не покладая рук, и их ресторан процветал. Дела шли хорошо. Хотя у Нацуми не было того уровня финансового комфорта, к какому она привыкла с детства, у супругов было все необходимое. К сожалению, их счастье оказалось недолгим. Кто-то говорил, что это невезение, другие, что злой рок, но муж Нацуми однажды упал в обморок на работе. Его отвезли в больницу «Акакава», где он впал в кому. Доктор сказал, что причиной стал тромб в мозгу. Потеряв когда-то жениха, Нацуми была полна решимости спасти мужа. Она проводила возле него все свое время, ухаживала за ним. Но, несмотря на все ее усилия, его состояние не улучшалось. Между тем их ресторан остался без присмотра, его рейтинг падал. Регулярные посетители перестали приходить, и вскоре бизнес стал убыточным. Его выкупил банк. Хуже того, Нацуми истратила на лечение мужа все их сбережения. В конце концов у нее не осталось выбора, и она решила просить помощи у отца. – Я смирила гордость и отправилась в родительский дом просить денег, – вспоминала женщина в кимоно. – С поникшей головой я умоляла отца. Но раз он уже заявил, что я больше ему не дочь и что он не одобрял мой брак, то он отказался мне помочь. У меня сдавило грудь, потому что я вспомнил, как мои собственные родители отреклись от дочери. – Простите, а ваш муж… – Он так и не пришел в себя. Через несколько мучительных месяцев, не видя никакого улучшения, я приняла решение отключить аппаратуру, поддерживавшую его жизнедеятельность. – Она посмотрела в свою чашку. В ее глазах была пустота, а чай остыл. Она взяла чашку и держала ее двумя руками. Ее морщинистые пальцы гладили шероховатую глину. – После похорон у меня не было желания оставаться в Акакаве, будившей во мне так много болезненных воспоминаний. Но после смерти мужа ко мне вернулась воля к жизни, которую я когда-то утратила после смерти своего жениха. Я не хотела терять ее. В начале их совместной жизни супруг Нацуми обещал, что они проведут медовый месяц в Киото, но эти планы все время откладывались из-за хлопот с рестораном. Теперь, когда ресторана больше не было, Нацуми решила осуществить их мечту. С одним чемоданом она поехала в Киото и остановилась в традиционной японской гостинице, которую давно выбрал ее покойный супруг. Судьбе было угодно, чтобы заведение как раз искало новую служанку. Нацуми увидела в этом знак, что она должна остаться в Киото. – Я решила там работать и больше никогда не возвращаться в Акакаву. Но через пятнадцать лет мне позвонил один из адвокатов семьи Кацураги. Умер мой отец. В завещании он оставил приличное наследство моей сестре и мне. Я думаю, что он решил загладить свою вину. – Она посмотрела на меня. – Все-таки он поступил не очень честно, правда? Я что-то промычал в знак согласия. – За своим каменным фасадом мой отец был добрым человеком. Он чувствовал свою вину за то, что случилось с моим мужем. Теперь у Нацуми хватало денег, чтобы прилично жить, не работая. Часть наследства она истратила на покупку акций и облигаций надежных компаний. Дивидендов хватало на покрытие повседневных расходов, и она не трогала капитал. Но даже при этом у нее оставалась значительная сумма, и она решила выкупить ресторан, который была вынуждена когда-то продать банку. Банк продал ресторан какому-то ресторатору, но бизнес у того не заладился и со временем рухнул. Тогда ресторан приобрела риелторская компания, снесла здание, намереваясь построить торговый центр, но у нее тоже начались финансовые трудности, и проект остался незавершенным. Поползли слухи, что это проклятое место. – Я решила вернуть этот участок любой ценой и была даже готова заплатить выше рыночной стоимости, – сказала женщина в кимоно. – К счастью для меня, риелторская компания стремилась от него избавиться, и я в результате заплатила сущие гроши. Я вспомнил, что мне говорила госпожа Итано про этот участок. – Это был заброшенный клочок земли. Что мне было с ним делать? Поначалу я думала построить новый ресторан, но управляться с ним было слишком тяжело, у меня уже не было сил, да и годы были уже не те. Бизнес-отель стал хорошей альтернативой, поскольку у меня был опыт работы в гостинице. Я кивнул. – Я наскучила вам, господин Ишида, своей старушечьей историей? – спросила женщина в кимоно. – Конечно нет. У вас потрясающая жизнь, – ответил я. – Но я не понимаю одного: почему вы назвали отель по фамилии вашего отца, а не вашего покойного супруга? – В какой-то мере мой отель – это память об отце. Оставленное им наследство позволило мне купить эту землю и провести остаток моей жизни в покое; теперь я знаю, что могу не беспокоиться о деньгах. Я украдкой посмотрел на часы. Мы проговорили почти час, но вопрос, ради которого я пришел, так и оставался без ответа. – Судя по тому, что вы рассказали, – начал я, – у вас наладились отношения с семьей Кацураги. Но почему вы только что сказали, что не общаетесь с сестрой и ее семьей? Она помолчала, подбирая нужные слова. – Я вернулась в Акакаву на похороны отца, меня не было в городе пятнадцать лет. Я не общалась с сестрой после того, как она не одобрила мой брак, – и не общаюсь до сих пор. – Значит, вы ничего не знаете о ее жизни? – Я слышала, что у нее была дочка, которая не вылезала из больницы. Я мало что знаю про Миюки – и никогда ее не видела. – Женщина в кимоно вздохнула. – Ребенок умер до того, как я вернулась в Акакаву. – А вы случайно не знаете, чем болела Миюки? – спросил я. – Я слышала, что у нее была какая-то редкая и неизлечимая болезнь, но не знаю, какая именно. Вероятно, от нее она и умерла. Значит, она не знала, что случилось с ее племянницей. – Когда вы в последний раз виделись с вашей сестрой? – В тот день, когда меня изгнали из семьи Кацураги, – ответила женщина. – Харуна даже не была на похоронах отца. После смерти дочки у нее началась суровая депрессия, она отказывается выходить из дома и встречаться с людьми. – Вы пытались ее навестить? Женщина опустила глаза. – Я несколько раз приходила к ней, но Косуги Катоу всегда просил меня уйти. Сначала вежливо, а потом он просто пригрозил и запретил приходить. Я прекрасно представлял себе, как господин Катоу мог это сказать. – Я проигнорировала его слова, и тогда у меня загорелся отель. К счастью, никто не пострадал, и ущерб был минимальный. Я написала заявление в полицию, но моя интуиция сказала мне, что там что-то нечисто. Полицейские вели расследование неохотно, хотя все признаки поджога были налицо. На следующий день после пожара Нацуми позвонил господин Катоу. – Я слышал, что у тебя был пожар, – сказал он.