Я проснулся в половине девятого. Взлохмаченный и в том же костюме, в котором ходил в полицию. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, что я не в Токио. Потом мне захотелось есть. Я предпочел бы спать дальше и плюнуть на завтрак, но мой желудок отказался пойти на компромисс. В отеле «Кацураги» завтрак не входил в предоставляемые услуги, хотя можно было налить себе в холле чай, кофе или апельсиновый сок. Внизу я увидел только одного постояльца, лысеющего мужчину средних лет. Судя по его строгому костюму и потертому кожаному портфелю, он прибыл в город по делам. По словам Хонды, в отеле использовались только первый и второй этажи. Остальные три этажа пустовали. – Не беспокойся, там все нормально, без привидений, – сказал Хонда. – Просто для хозяев пока что нет смысла тратиться на поддержание тех номеров. Акакава не туристический и не деловой центр. Тут нет термальных источников, живописных парков и зеленых гор. Честно говоря, я вообще удивляюсь, как этот отель сводит концы с концами. Я предположил, что он выживает благодаря экономии на персонале. За все время я видел лишь двух человек. За стойкой администратора работала стройная женщина средних лет. Каждый день она была в другом кимоно. Узоры на них всегда были простыми, и от этого она выглядела элегантно и изысканно. Еще по коридору ходила уборщица. Ее постоянным компаньоном была тележка с моющими средствами и рулонами туалетной бумаги, следовавшая за ней, словно верный пес Хатико. Мой желудок снова заурчал. Деваться некуда, я покорно встал, переоделся и вышел на улицу. Несмотря на начало рабочего дня, машин на дороге было немного. Большинство горожан ездили на велосипедах. Зато и воздух был чище, чем в Токио. Я зашел в магазин самообслуживания, находившийся в том же квартале. Когда я открыл стеклянную дверь, звякнул колокольчик. Торговый зал был крошечный, товар тесно сгрудился на полках. Я взял в холодильнике сэндвич с тунцом и пошел к кассе, захватив по дороге утреннюю газету и, полушутя, буклет «Путеводитель по Акакаве». Когда я был в дверях, в магазин вошла компания старшеклассниц. Одна из девчонок налетела на меня и с зардевшимся лицом извинилась под хихиканье подружек. Глядя на них, я вспомнил сестру, какой она была в их возрасте. В те дни мы с ней все время пробавлялись едой из таких вот магазинчиков. Наши родители почти не бывали дома; они не хотели видеть друг друга и не собирались спасать их распадавшийся брак. – Раз они терпеть не могут друг друга, зачем они вообще поженились? – сказал я сестре, помогая ей разбирать белье. – Раньше они нормально ладили, – ответила она. Вероятно, это было давным-давно, потому что я вообще не помнил такого. – Как же они поссорились? Сестра тяжело вздохнула. – Первая ссора случилась из-за волос. Когда мама родила тебя, у нее начали выпадать волосы. Как-то утром папа сказал, что в ванне забился слив из-за волос. И тогда мама рассердилась и стала орать на него. Так они и орали, а потом папа ушел. – Я не помню этого. Она загрузила светлое белье в стиральную машину. – Ты и не можешь помнить, потому что тебе и года не было. Ты тогда испугался их крика и заплакал, а мама не захотела взять тебя на руки и успокоить. А я боялась даже подойти к ней. – И что, мама стала лысой? Сестра засмеялась и включила машину. – Все было не так страшно. – А что было дальше? – Когда папа вернулся на следующее утро, я думала, что все будет нормально, но я ошиблась, – сказала сестра. – У его компании были трудные времена, и он боялся потерять работу. После той ссоры все покатилось под гору. Он стал злиться из-за разных пустяков, скажем, если мясо немного пережарено или если плохо выглажена рубашка. – Значит, во всем виноват папа? – Не совсем, мама тоже хороша. Она не умела сдерживаться, – ответила сестра. – Хотя, честно говоря, я немного пристрастна. Мне папа всегда был ближе. Он всегда относился ко мне лучше, чем мама. Иногда мне казалось, что мама несправедливо ругалась на меня. Или я слишком обидчивая? – Возможно. – Я опустил глаза. – Значит, я причина их ссоры? – Почему ты так считаешь? – Она покачала головой. – Ты сама сказала, что они впервые поссорились после моего рождения. – Не говори глупости, Рен. Ты ни в чем не виноват. – Сестра погладила меня по голове. – Даже не думай. Просто ты родился в тяжелое время. – Но теперь у папы хорошая работа. Почему они до сих пор ссорятся? – Может, они просто привыкли к этому? Они оба такие упрямые. Вот бы им научиться жить в мире. Ведь иногда лучше согласиться, а не спорить. – Вот ты и сказала бы им это. – Да, надо бы. Впрочем, говоря по правде, хоть мне тогда было лишь восемь лет, я понимал, что сестра никогда не осмелится поучать родителей. Мы держали наши мысли при себе. Мы надеялись, что эти проблемы исчезнут сами собой, если мы не будем обращать на них внимания, но этого не случилось. Все становилось только хуже. Оба избегали находиться дома. Отец часто возвращался за полночь, шатаясь, и от него пахло алкоголем и потом. Мама проводила время за игрой в маджонг или пела караоке у подружек. В редкие моменты, когда родители оказывались дома вместе, они швырялись друг в друга чем попало и орали. Тогда я потихоньку пробирался в комнату сестры, и мы с ней играли в настольные игры и делали вид, будто ничего не происходит. Она молчала, и я тоже. Постепенно мама вообще перестала готовить, и мы питались тем, что покупали в магазине самообслуживания. Мама оставляла нам деньги возле телевизора, и сестра отвечала за покупку еды. Ей было и без того нелегко, но однажды я решил, что с меня хватит. – Я не буду это есть, – заявил я, когда сестра положила на стол две коробки с ланчем. – Не голодный? – спросила она. – Нет, дело не в этом. Серьезно, кто может есть каждый день такую дрянь? Она натянуто улыбнулась. – Но ведь сегодня я купила тебе рис с угрем. Или, если хочешь, поменяемся, и я дам тебе цыпленка. – Я ничего не хочу! Ее улыбка исчезла. – Рен, не… – Я сказал, что не буду ничего есть! – закричал я. – Ладно, как хочешь. – Она открыла мою коробку и схватила палочки для еды. – Ты точно не будешь? Я сидел молча, сжав кулаки. Все равно ей не удастся меня уговорить. Сестра съела кусочек угря и положила палочки. Ее лицо стало суровым. Я решил, что она сейчас заорет на меня. – Знаешь что? Пожалуй, ты прав. Меня тоже уже тошнит от этой еды. – Она улыбнулась. – Давай купим продукты. Я что-нибудь приготовлю. Мне показалось, что я ослышался. – Что ты сказала? – Я сказала, что приготовлю что-нибудь, – повторила она. – Обувайся. Мы пойдем в супермаркет. Когда мы вышли из дома, уже стемнело. Мы зашли в соседний супермаркет. Несколько полок там уже опустело, но это не повлияло на нашу решимость. В тот вечер был мой самый восхитительный поход в магазин. Помню, как я радостно улыбался, когда мы ходили по овощному отделу. – Что ты хочешь съесть на ужин? – спросила сестра. – Рис карри, – ответил я. Это было мое любимое блюдо. – Ладно. Я приготовлю самый вкусный рис карри, какой ты пробовал в своей жизни. Тут мне стукнуло в голову, что я никогда не видел, как она готовит. – А ты знаешь, как это делать? – Конечно, – не колеблясь, ответила сестра, наполняя корзинку разными продуктами. Проблемы начались, когда сестра попыталась сварить рис. Первая порция получилась недоваренная, вторая водянистая. Я смотрел, как сестра больше часа возилась с рисоваркой. Было уже так поздно, что я забыл про голод. – Ты знаешь, как пользоваться рисоваркой? – спросил я. – Дай мне чуточку времени, чтобы разобраться. Эта устроена не так, как наша школьная, на которой мы готовили на уроках домоводства, – сказала сестра. – Интересно, где инструкция от нее. Она обшарила все шкафы, но так ничего и не нашла. Мне стало стыдно за свой каприз. Я хотел извиниться, но она заговорила первой: – Извини, Рен. Ты совсем изголодался. Я опустил голову. От ее слов мне стало еще хуже. Я не собирался плакать, но не смог сдержаться. Я вытирал слезы, а они все лились и лились из моих глаз. – Не плачь, – сказала сестра. – Я приготовлю тебе что-нибудь. Ее голос дрожал. Подняв глаза, я увидел, что ее веки покраснели и опухли.