– А! Так, стало быть, вы… – Моя фамилия Тоссвилл. Так вот он какой, эксперт из Британского музея, «мелкая сошка», как выразилась леди Уиллард. На меня он произвел иное впечатление– была во всем его облике какая-то затаенная скорбь, а в манере держаться нечто суровое и непреклонное, с первого взгляда внушавшее почтение. – Соблаговолите следовать за мной, – продолжал доктор Тоссвилл, – я представлю вас сэру Гаю Уилларду. Он настаивал, чтобы его тотчас уведомили о вашем прибытии. Нас провели через весь лагерь к самой большой палатке. Доктор Тоссвил поднял полог, и мы проскользнули внутрь. – Сэр Гай, мсье Пуаро и капитан Гастингс благополучно добрались, – сообщил Тоссвилл. Самый молодой из троих сидевших в палатке мужчин вскочил и кинулся здороваться. Поведению сэра Гая была свойственна некоторая порывистость, напомнившая мне его мать. Он был не таким загорелым, как другие участники экспедиции, и эта бледность, а также глубокие тени вокруг глаз, делали его старше своих двадцати двух лет. Им явно владело какое-то сильное умственное напряжение, из-за которого ему постоянно приходилось сдерживать себя. Он представил своих соратников – доктора Эймса, смышленого на вид человека лет тридцати с небольшим, но с рано поседевшими висками, и секретаря экспедиции мистера Харпера, симпатичного тощего паренька в очках в роговой оправе, по которым в любом уголке света можно опознать американского интеллектуала. Поболтав с нами пару минут на отвлеченные темы, Харпер откланялся, доктор Тоссвилл последовал за ним. Остались мы, сэр Гай и доктор Эймс. – Не стесняйтесь, мсье Пуаро, спрашивайте обо всем, что вас интересует, – сказал Уиллард. – Но, разумеется, цепь странных несчастий, поразивших нас, объясняется лишь роковым совпадением. Впрочем, в поведении баронета чувствовалась нервозность, противоречащая его уверенным словам. Я заметил, что Пуаро пристально изучает молодого человека. – Вы твердо намерены закончить работу вашего отца, сэр Гай? – спросил маленький бельгиец. – Во что бы то ни стало! Что бы ни случилось, раскопки будут продолжаться, так и знайте! Пуаро повернулся к другому участнику экспедиции: – А вы что на это скажете, мсье доктор? – Что ж, – пожал плечами доктор Эймс, – я не привык сдаваться без боя. Пуаро скорчил одну из своих выразительных гримас. – Ну, осталось выяснить, против кого мы сражаемся. Когда скончался мистер Шнайдер? – Три дня назад. – Вы уверены в том, что это был столбняк? – Абсолютно уверен. – А не могли бы вы принять за проявление столбняка, скажем, симптомы отравления стрихнином? – Нет, мсье Пуаро. Я понимаю к чему вы клоните. Признаки действительно во многом схожи, но уверяю вас – это был классический случай столбняка. – Вы впрыскивали больному анатоксин? – Конечно. Я испробовал все, что могло бы ему помочь, – сухо сказал доктор. – Вы привезли противостолбнячную сыворотку с собой? – Нет, мы запаслись ею в Каире. – Были в лагере еще случаи столбняка? – Ни одного. – А смерть мистера Блайбнера не могла быть вызвана этим заболеванием? – Ни в коем случае. Он поранил большой палец, туда попала инфекция и начался обширный сепсис. Простите, может на взгляд дилетанта эти два заболевания и схожи, но профессионал ни за что их не спутает. – В таком случае у нас имеются четыре смерти от совершенно разных причин: один сердечный приступ, одно заражение крови, одно самоубийство и один столбняк. – Совершенно верно, мсье Пуаро. – Вы уверены, что эти четыре случая абсолютно ничего не связывает? – Кажется, я не совсем вас понимаю. – Выскажусь напрямик. Не совершали ли эти четверо каких-либо поступков, которые могли быть сочтены неуважением к духу Менхер-Ра? Доктор смерил Пуаро взглядом, в котором сквозило бесконечное изумление. – Ну и ну, мсье Пуаро, что еще за бредни? Не хотите ли вы сказать, что поверили газетным байкам о проклятии? – Полная ерунда! – сердито пробормотал Уиллард. Пуаро остался безмятежен, но в его глазах мерцали зеленые кошачьи искорки. – Значит, вы не верите в проклятье, мсье лё докте́р? – Нет, сэр, решительно не верю, – выпалил доктор. – Я человек просвещенный и верю лишь в то, что может объяснить наука. – Но разве в Древнем Египте не существовало науки? – мягко спросил Пуаро. – Казалось, доктор Эймс на какое-то время лишился дара речи, и Пуаро замахал руками: – Нет-нет, не отвечайте. Лучше расскажите мне, что обо всем этом думают ваши рабочие, они ведь из местных? – Если белые теряют голову, что уж говорить о туземцах, – буркнул доктор Эймс. – Признаю́, они, как говорится, напуганы до чертиков. Но никаких оснований для паники у них нет. – Любопытная точка зрения, – заметил Пуаро. Сэр Гай подался к нему. – Не хотите же вы сказать… что всерьез воспринимаете эту чепуху? – недоверчиво спросил он. – Абсурд! Если вы повторяете подобные измышления, значит вы ровным счетом ничего не знаете о Древнем Египте. Вместо ответа Пуаро помахал у него перед носом маленькой книжкой – старинным томиком с ветхой обложкой, который он вытащил из кармана. Я успел прочитать название: «Магия египтян и халдеев». Затем Пуаро развернулся и вышел из палатки. Доктор ошарашенно уставился на меня. – У него что, есть какая-то особенная маленькая идея? Я улыбнулся, услышав знакомое выражение – сколько раз мне доводилось слышать его от Пуаро! – Точно не знаю, – признался я. – Кажется, он собирается изгонять из лагеря злых духов, или что-то в этом роде. Я отправился на поиски Пуаро и обнаружил его в компании юного американца, секретаря покойного мистера Блайбнера. – Нет, – говорил мистер Харпер. – С экспедицией я работаю всего шесть месяцев. Да, состояние дел мистера Блайбнера мне хорошо известно. – А что вы можете рассказать о его племяннике? – Однажды он появился здесь – как снег на голову. Вроде симпатичный парень. Я его в первый раз тогда увидел, но кое-кто из наших знавал его прежде – Шнайдер, и, по-моему, Эймс. Старикан, скажу я вам, был совсем не в восторге от встречи с племянником. Они моментально поцапались. «Ни единого цента!» – вопил старик. «Ты не получишь ни гроша – ни сейчас, ни после моей смерти! Я уже пообещал мистеру Шнайдеру, что все мои деньги пойдут на завершение главного дела моей жизни!» И так далее в том же духе. Молодой Блайбнер плюнул и повернул назад в Каир. – Он выглядел здоровым в этот день? – Кто, старик? – Нет, племянник. – Кажется, он действительно упоминал о каком-то недомогании, но ничего серьезного, иначе я бы запомнил. – А скажите, мистер Блайбнер составил завещание? – Насколько я знаю – нет. – Вы остаетесь с экспедицией, мистер Харпер? – Нет, сэр, вернусь в Нью-Йорк, как только приведу в порядок все дела. Можете смеяться надо мной, но я вовсе не желаю попасть в лапы этого мстительного старикашки Менхер-Ра, а так и случится, если я буду торчать здесь. Молодой человек вытер пот со лба. Пуаро повернулся, чтобы уйти, но напоследок бросил через плечо с загадочной улыбкой: – Помните, мистер Харпер: одну из своих жертв он настиг в Нью-Йорке. – О, дьявол! – с чувством сказал американец. Когда мы остались наедине, Пуаро задумчиво произнес: – Этот молодой человек очень нервничает. Он уже на грани, поверьте мне на слово.