– И с той стороны тоже, – заметил он. – Этот путь можно исключить. Он подошел к окнам и внимательно осмотрел рамы и шпингалеты. – Отсюда тоже не пробраться. Даже балкона нет… – А если бы и был, – оборвал его инспектор, – не вижу, как бы преступник сумел им воспользоваться, если служанка безвылазно сидела в спальне. – Да, я и забыл, – отозвался Пуаро, ничуть не смущенный этой отповедью. – Конечно, раз мадемуазель утверждает, что не покидала комнату… Тут вошли горничная и женщина-констебль. – Ничего, – лаконично объявила сыщица. – Что и требовалось доказать! – фыркнула горничная с видом оскорбленной добродетели. – Эта французская потаскушка еще поплатится за то, что возвела поклеп на честную девушку! – Ну-ну, дитя мое, все уже позади. Никто тебя ни в чем не обвиняет, примирительно сказал инспектор и распахнул перед ней дверь. – Иди, займись своими делами. Горничная не торопилась уходить. – А её вы не собираетесь обыскать? – она ткнула пальцем в Селестину. – Да-да, непременно! – И, захлопнув за ней дверь, инспектор с облегчением запер ее на ключ. Настала очередь Селестины проследовать в смежную комнату под конвоем женщины-констебля. Через несколько минут они вернулись – с тем же отрицательным результатом. Лицо инспектора омрачилось. – Боюсь, мисс, вам все же придется проехать с нами. – Он повернулся к миссис Опалсен: – Простите, мадам, но многие обстоятельства свидетельствуют против этой молодой особы. Раз жемчуг не нашли при личном обыске, стало быть, он спрятан где-то в номере. Селестина издала очередной душераздирающий вопль и вцепилась в рукав Пуаро. Он наклонился и что-то зашептал ей на ухо. Девушка перестала плакать и с недоумением посмотрела на маленького детектива. – Да-да, дитя мое, не спорьте, так будет лучше, – кивнул Пуаро и обратился к инспектору: – Мсье, позвольте мне провести небольшой эксперимент? Просто любопытства ради. – Ну, смотря что вы собираетесь сделать, – заколебался инспектор. Пуаро снова обратился к Селестине: – Вы сказали, что ходили в свою комнату за катушкой ниток. Где у вас лежат нитки? – В комоде, мсье. – А ножницы? – Там же. – Вас не слишком затруднит повторить для нас оба эти действия, мадемуазель? Итак, вы сидите вот здесь и занимаетесь рукоделием… Селестина послушно села. Затем, по знаку Пуаро, поднялась с места, прошла в свою комнату, взяла из ящика комода нитки и вернулась в хозяйскую спальню. Пуаро попеременно следил то за ее действиями, то за стрелкой своих часов-луковицы, которые он держал на ладони перед собой. – И еще раз, пожалуйста, мадемуазель. После показательного похода служанки за ножницами он сделал пометку в своем блокноте и сунул часы обратно в жилетный карман. – Большое спасибо, мадемуазель. И вам, мсье, – он поклонился инспектору, – я тоже бесконечно благодарен за вашу любезность и проявленное терпение. Инспектора эта церемонность, кажется, изрядно позабавила. Женщина-констебль и полицейский в штатском увели всхлипывающую Селестину. Затем, бегло извинившись перед миссис Опалсен, инспектор приступил к тщательному обыску спальни. Он выдвинул все ящики, заглянул во все шкафчики, переворошил постель и простучал половицы паркета. Мистер Опалсен следил за его действиями с весьма скептическим выражением лица. – Вы и впрямь рассчитываете обнаружить украденное колье здесь? – Это же очевидно, сэр. Раз ни у одной из девиц не было возможности вынести его из номера, значит, воровка припрятала его здесь. И, как по мне, маловероятно, что это была горничная. – Не то, что маловероятно – попросту невозможно! – ввернул Пуаро. – А? – Инспектор уставился на него с дурацким видом. Пуаро скромно улыбнулся. – Сейчас вы сами все поймете. Гастингс, дорогой, возьмите мои часы – только ради бога, не уроните, это семейная реликвия! Я засекал время передвижений мадемуазель камеристки – первый раз она отсутствовала двенадцать секунд, второй – пятнадцать. Мадам, доверьте мне ненадолго ключик от вашей шкатулки с драгоценностями. Благодарю вас. А теперь внимание! Следите за моими действиями. Мой добрый друг Гастингс отдаст команду «Вперед!» – Вперед! – сказал я. С почти сверхъестественной быстротой Пуаро выдвинул ящик туалетного столика, достал шкатулку, вставил ключ в замок, выхватил один из футляров, извлек из него украшение, снова запер шкатулку и поместил ее в ящик – все это он проделал молниеносно. – Ну, что, мон ами? – спросил он, пытаясь отдышаться. – Сорок шесть секунд! – провозгласил я. – Теперь-то вам все ясно? – Пуаро с победоносным видом оглядел нас по очереди. – Горничная не могла украсть колье, и тем более его спрятать – она даже не успела бы достать его из шкатулки! – Значит, это француженка, – инспектор явно был очень доволен и тут же приступил к обыску комнаты камеристки. Пуаро свел брови на переносице, размышляя о чем-то. И вдруг выпалил, обращаясь к мистеру Опалсену. – А колье, конечно, было застраховано? Биржевой делец, кажется, удивился вопросу. – Ну да, – сказал он нерешительно. – Да какое это имеет значение? – со слезами на глазах вмешалась миссис Опалсен. – Я хочу получить назад свое ожерелье! Оно уникально! Никакие деньги мне его не заменят! – Понимаю вас, мадам, – успокаивающе сказал Пуаро. – Прекрасно вас понимаю. Для женщины самое главное – чувства, не так ли? Но представителя сильного пола, который не может похвастаться такой восприимчивостью, компенсация несомненно утешит. – Конечно-конечно, – все еще не очень уверено произнес мистер Опалсен. – Но, с другой стороны… В это время раздался торжествующий возглас инспектора. Он вошел в спальню, с его пальцев свисала сверкающая вещица. Миссис Опалсен вскрикнула и вскочила с кресла. В нее словно вдохнули новую жизнь. – О, мое колье! Она выхватила ожерелье у инспектора и нежно прижала к груди обеими руками. Все столпились вокруг нее – Где же оно было? – спросил Опалсен. – В кровати служанки, среди пружин матраса. Должно быть, она спрятала его до прихода горничной. – Разрешите, мадам? – мягко сказал Пуаро. Он взял колье, внимательно осмотрел, и с поклоном вернул владелице. – Боюсь, мадам, на время следствия нам придется его изъять, – предупредил инспектор. – Оно понадобится как улика. Но, разумеется, мы постараемся как можно скорее его вернуть. Мистер Опалсен нахмурился. – Это так необходимо? – Боюсь, что да, сэр. Такова процедура. – Пусть возьмет его, Эд! – воскликнула жена брокера. – В полиции колье будет в большей безопасности! Я глаз не могла бы сомкнуть теперь, думая, что его опять могут украсть! Боже мой, бедная девушка! Никогда бы не подумала, что она способна на это! – Ну-ну, милая, не стоит так переживать. Я почувствовал, как кто-то тихонько пожал мне локоть. Это был Пуаро. – Друг мой, может быть, нам улизнуть? Кажется, наши услуги больше не требуются. Но, очутившись в коридоре, он, к моему огромному удивлению, заметил: – Я хотел бы заглянуть в соседний номер. Дверь была незаперта, и мы вошли. Номер состоял из двух больших комнат и сейчас в нем никто не жил. На мебели лежал довольно толстый слой пыли и мой болезненно чувствительный к таким вещам друг, скривившись, провел пальцем по столу, стоявшему у окна. – Однако, уровень обслуживания оставляет желать лучшего, – сухо заметил он. Он задумчиво смотрел в окно. Казалось, какая-то мысль не дает ему покоя.