– Я считаю, что в первую очередь требуется защитить заместителя мэра. – Да, сэр, разумеется. Мы все так считаем, – быстро проговорил Бернс. – В чем дело, Бернс, я что, вам так сильно не нравлюсь? – Личные чувства – одно дело, работа – совершенно другое. Стараюсь их никогда не смешивать, сэр, – промолвил Питер. – Дело очень непростое. Не знаю, как вы, а я лично ни с чем подобным раньше не сталкивался. У меня очень толковые ребята. Мы и так работаем на пределе возможностей. Не требуйте от нас большего. – И все же, Бернс, я требую от вас именно этого. – Сэр, – начал было Питер, но начальник полиции уже бросил трубку. * * * Артур Браун сидел в подвале средней школы № 106. На голове у него красовались наушники, а правая рука лежала на кнопке «запись», красневшей на корпусе магнитофона. Только что телефон в квартире Ла-Брески, располагавшейся в доме напротив школы, зазвонил в тридцать второй раз за день, и Артур ждал, когда Кончетта Ла-Бреска снимет трубку – точно так же, как она уже сегодня делала тридцать один раз. Как только это произошло, Артур нажал кнопку записи и со вздохом принялся слушать. Полиция поступила очень умно, поставив телефон в квартире Ла-Брески на прослушку. «Жучок» в телефон установил полицейский в гражданском. Представившись работником телефонной компании, он заявил, что сейчас в районе проходит сервисное обслуживание телефонных сетей. Пройдя в гостиную, он установил в аппарат «жучка», после чего протянул провод с крыши дома к телефонному столбу, оттуда к крыше школы, а с крыши спустил его по стене к окошку подвала. Провод пересекал весь подвал и вел в маленькую комнатушку, предназначенную для хранения учебников и кинопроектора. Именно там обосновался Браун со всем оборудованием для прослушки. Кроме того, надо сказать, что полиция, посадив на прослушку именно Артура Брауна, сделала правильный выбор – он был опытным детективом, не раз уже выполнял подобные задания и потому мог запросто отличить важное от второстепенного в любом телефонном разговоре. Вот только была одна беда. Артур Браун ни слова не понимал по-итальянски, а Кончетта Ла-Бреска говорила со своими друзьями исключительно на нем. Кончетта уже успела поговорить по телефону тридцать один раз, в ходе этих бесед она могла обсудить со своими товарками все что угодно – от абортов до взлома сейфов. О чем конкретно шла речь, можно было только догадываться. Артур записал целые две бобины телефонных разговоров в надежде на то, что потом кто-то сможет их перевести – например, Карелла. – Алло, – произнес голос по-английски. Браун чуть с табуретки не упал. Он сел прямо, поправил наушники, настроил уровень громкости и принялся слушать. – Тони? – раздался второй голос. – Да. Это кто? Первый голос принадлежал Ла-Бреске. Похоже, он только что вернулся с работы домой. А вот второй голос… – Это Дом. – Кто? – Доминик. – А-а… – протянул Энтони. – Привет, Доминик! Как жизнь? – Круто. – Ну, Дом, че звонишь? – Да ниче, – отозвался Доминик, – просто хотел узнать, как там все у тебя, – вот и все. На другом конце провода повисло молчание. Браун склонил голову набок и поднес ладонь к одному из наушников. – Все нормально, – наконец промолвил Тони. – Это хорошо, просто очень хорошо. Снова повисло молчание. – Слушай, если у тебя ко мне все, – нарушил тишину Ла-Бреска, – то я… – Вообще-то я хотел спросить у тебя одну вещь… – Ну? – Я хотел спросить, ты не мог бы мне отслюнявить пару зелененьких купюр, пока у меня все не устаканится? – А что там у тебя должно устаканиться? – с подозрением спросил Тони. – Ну, несколько недель назад я крепко влетел на бабки… И с тех пор, короче, у меня дела устаканиться не могут. – Да у тебя по жизни вечно так, – фыркнул Ла-Бреска. – Это неправда, Тони. – Ладно, допустим. Хочешь услышать правду? Так вот, слушай – ничего я тебе не отслюнявлю. Денег нет. – А я-то как раз слышал другое, – возразил Доминик. – Да ну? И что ты слышал? – Поговаривают, что ты скоро должен сорвать большой куш. – Да ладно! – воскликнул Ла-Бреска. – И от кого ты услышал эту ерунду? – Да так, – уклончиво ответил Дом, – сорока на хвосте принесла. Как говорится, слухами земля полнится, а я завсегда держу ухо востро. – Врут твои слухи. – Я тут о чем подумал, – медленно протянул Доминик. – Пары стольников мне хватит, чтоб протянуть недельку. А там у меня все уже устаканится. – Дом, я и не вспомню, когда держал в руках столько бабла. – Тони… Доминик замолчал – ровно настолько, чтобы собеседник с беспредельной ясностью почувствовал в его голосе угрозу. Эта угрожающая нотка не ускользнула от внимания Брауна, и полицейский замер в ожидании, гадая, что Доминик скажет дальше. – Я все знаю, – промолвил Дом. Повисло гробовое молчание. Артур терпеливо ждал, слушая, как один из собеседников тяжело дышит. – Что ты там знаешь? – спросил Ла-Бреска. – О теме. – Какой еще теме? – Тони, ну чего ты как маленький? Хочешь, чтобы я все выложил по телефону? А вдруг нас подслушивают? В наше время все может быть. – Ты чего мутишь, а? – раздраженно произнес Ла-Бреска. – Бабки у меня отжать хочешь? – Нет, хочу просто занять пару сотен – вот и все. Пока дела не устаканятся. А то знаешь, как обидно мне будет – ты тему разрабатывал, планировал, а потом все коту под хвост. Я ведь первый расстроюсь, честно. – Если подставишь – будем знать, кому кидать предъявы. – Тони, – насмешливо проговорил Дом, – если даже я узнал о твоей теме, значит, о ней в курсе целая куча народу. О ней вся улица говорит. Я вообще не понимаю, как тебе еще легавые на «хвост» не сели. – Легавые даже не подозревают, что я существую, – ответил Ла-Бреска. – У меня вообще ни одного привода за жизнь. – Одно дело иметь приводы, а другое – сотворить то, что ты сделал. Ну, Тони, скажешь, я не прав? – Ты меня уже достал, Дом. Если ты подставишь… – Да никого я подставлять не собираюсь. Я просто прошу двести баксов в долг. Ты мне их дашь? Ну, Тони, давай, решай, да или нет, а то я уже задолбался с тобой перетирать в этой сраной телефонной будке. Ну? Да или нет? – Сука ты, Дом, – выдохнул Ла-Бреска. – Это значит «да»? – Где нам с тобой пересечься? – спросил Тони. * * *