– Ухо, – ответил Дженеро. – Не понял. – Ухо, – повторил патрульный, – «ореккьо» по-итальянски значит «ухо». Ага… А слово «морт», имя неизвестного, означает «смерть». И что получается вместе? «Мертвое ухо»? Глухой? Хоуз выдрал страничку из блокнота, скомкал ее в шарик, швырнул его в мусорное ведро, но промахнулся. – Что я такого сказал-то? – удивился Дженеро, прекрасно понимая, что теперь ему на чашечку кофе рассчитывать нечего. V Мальчугану, доставившему послание, было лет восемь. Ему велели отнести письмо дежурному сержанту, что он и сделал. Теперь мальчонка стоял посреди следственного отдела в кольце высоченных, казавшихся великанами детективов, смотрел на них снизу вверх огромными, размером с блюдца, глазами, мечтая при этом раствориться в воздухе. – Кто дал тебе это письмо? – спросил один из полицейских. – Дяденька в парке. – Он заплатил тебе за то, чтобы ты его сюда принес? – Да, – пролепетал мальчонка. – Сколько? – Пять долларов. – Как он выглядел? – У него были желтые волосы, – выдавил из себя паренек. – Он был высоким? – Ага. – У него был слуховой аппарат? – Ага, – быстро ответил мальчик и тут же переспросил: – Чего? – Фигня у него такая в ухе была? – Ага, – кивнул малец, – была. Записка гласила: «Внимание! Совершенно новая цена – 50 000 долларов!» * * * Детективы ходили вокруг записки на цыпочках, словно перед ними была бомба, готовая взорваться в любую минуту. В руки ее брали только пинцетом, причем предварительно натянув перчатки. Все единогласно решили, что записку следует немедленно отправить в лабораторию на экспертизу. Каждый прочел ее минимум два раза. Каждый внимательно рассмотрел со всех сторон. На записку пришли поглядеть даже несколько патрульных. Данный документ был особо важен. Его изучали как минимум час, прежде чем убрать в целлофановый пакет и отправить в конверте в лабораторию. Да, как это ни печально признать, но Глухой, по всей видимости, снова пошел на дело. Никто не спорил с очевидным – он требовал пятьдесят тысяч долларов. В противном случае преступник угрожал разделаться с заместителем мэра – в точности так же, как он уже это проделал с распорядителем садово-паркового хозяйства. Увеличение суммы выкупа в десять раз вызвало у детективов восемьдесят седьмого участка взрыв праведного возмущения. Им еще не доводилось сталкиваться со столь дерзким преступником. Да, требованием выкупа дело напоминало похищение, но таковым не являлось. Поскольку никого не похитили, то и выкупать было некого. Нет-нет, тут явно шла речь о вымогательстве. Впрочем, с другой стороны, за все эти годы сыщики имели дело лишь с классическими видами вымогательства, когда речь шла о «требовании передачи чужого имущества или права на имущество, или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия». Как правило, «требовали» как раз у того бедолаги, кому и угрожали насилием, однако в данном случае создавалось впечатление, что преступнику вообще неинтересно, кто конкретно внесет нужную сумму, – его волновал лишь сам факт ее получения. Заплатить деньги мог любой. Любой! Лишь заплати. Ну и как иметь с таким преступником дело? Это же псих! Маньяк. – Он ненормальный. – Лейтенант Бернс скрестил руки на груди. – Где нам взять пятьдесят тысяч долларов? Он вообще об этом подумал? – Может, он рассчитывает, что заплатит заместитель мэра, – пожал плечами Карелла. Его только что выписали из больницы. Руки детектива были забинтованы, отчего он немного напоминал боксера, собирающегося вот-вот надеть перчатки и выйти на ринг. – Тогда какого хрена он не обратился к заму? – Мы – его посредники, – подумав, ответил Карелла. – Он считает, что если его требование передадут стражи закона, то оно приобретет больший вес. Бернс внимательно посмотрел на Стивена. – Ну да, а что тут такого? – кивнул Стив. – А заодно он сводит с нами счеты. Восемь лет назад мы сорвали ему ограбление банка, вот он и точил все это время на нас зуб. А теперь нашел способ расплатиться. – Он ненормальный, – твердым голосом повторил Бернс. – Не-а, – покачал головой Карелла, – с головой-то у него все в порядке. Соображает он прекрасно. Сперва он попросил за голову Каупера какие-то вшивые пять тысяч, получил отказ, после чего его грохнул. Теперь, когда мы знаем, что преступник готов пойти на убийство и воплотить угрозу в жизнь, он требует в десять раз больше – уже за жизнь заместителя мэра. Либо деньги, либо зам получит пулю. – В записке не говорится, что его застрелят, – возразил Хоуз. – Чего? – Преступник ни словом не обмолвился о том, что застрелит Скэнлона. Во вчерашней записке просто сказано, что зам будет следующим. – Это верно, – согласился Стивен. – Убийца может его отравить, проломить голову дубиной, пронзить ножом… – Я тебя умоляю, – поморщился Бернс. – Давайте позвоним Скэнлону, – предложил Стив. – Может, у него где-то и завалялись лишние пятьдесят тысяч, которые он не знает как потратить. Сыщики позвонили заместителю мэра Скэнлону и сообщили об опасности, угрожавшей его жизни. К сожалению, у заместителя мэра Скэнлона не завалялось лишних пятидесяти тысяч долларов, которые он не знал как потратить. Через десять минут зазвонил телефон на столе Бернса. Мгновение спустя лейтенант услышал в трубке голос начальника полиции. – Та-а-ак, Бернс, – медоточивым голосом произнес начальник полиции, – что за херня у вас там случилась? – Сэр, – не моргнув глазом, промолвил Питер, – мы получили две записки от человека, которого подозреваем в убийстве распорядителя садово-паркового хозяйства Каупера. В этих записках содержатся угрозы в адрес заместителя мэра Скэнлона. – Какие меры приняли? – осведомился начальник полиции. – Сэр, – промолвил Питер, – мы уже отправили обе записки на экспертизу. Кроме того, сэр, нам удалось выяснить, откуда именно преступник вчера вечером вел огонь. У нас есть все основания полагать, что нам уже доводилось сталкиваться с этим преступником в ходе расследования… – Так кто же он? – Мы не знаем, – чуть запнувшись, ответил Бернс. – Мне показалось, что вы только что сказали… – Да, сэр, нам приходилось сталкиваться с этим преступником раньше, но в тот раз его личность так и не удалось установить. – Ну и сколько он запросил на этот раз? – устало спросил начальник полиции. – Пятьдесят тысяч долларов, сэр. – И когда должны убить Скэнлона? – Мы не знаем, сэр. – Когда преступник желает получить деньги? – Мы не знаем, сэр, – повторил Питер. – Куда он требует их отнести? – Мы не знаем, сэр. – Черт подери, Бернс, а вы вообще хоть что-нибудь знаете?! – взорвался начальник. – Я знаю, сэр, что ситуация, в которой мы сейчас находимся, беспрецедентна, и, если заместитель мэра попросит об охране, я готов предоставить ему всех имеющихся у меня людей. Более того, сэр, я уверен, что мне удастся уговорить капитана Фрика, который, как вам, наверное, известно, является начальником всего участка… – Как мне, наверное, известно? Что вы хотите этим сказать, Бернс? – Я просто излагаю вам ту процедуру, которой мы следуем у себя в городе, – спокойно пояснил Питер. – К вашему сведению, Бернс, аналогичной процедуре следуют и в других городах. – Конечно-конечно, сэр. Итак, если потребуется, я уверен, что смогу убедить капитана Фрика выделить мне часть патрульных – либо пусть снимет их с дежурства, либо вызовет тех, кто пока отдыхает на пересменке.