– Due cento tre dollari, – ответил старик. Двести три доллара. * * * Ахмад знал, как звали Глухого. – Ореккьо, – прохрипел он, и медсестра вытерла кровь с его губ. – Морт Ореккьо. – Это его псевдоним, – промолвил Уиллис. – А настоящую его фамилию ты знаешь? – Ореккьо, – повторил Ахмад, – Морт Ореккьо. – Кто может знать, как его зовут по-настоящему? – Ореккьо, – снова выдавил из себя Ахмад. – С вами кто-нибудь еще был? – Девушка, – ответил Ахмад. – Что за девушка? – Рошель. – Как ее фамилия? – Уиллис впился взглядом в лицо Ахмада, но тот лишь покачал головой. – Где она проживает? Адрес! – Три… три… восемь… Ха… Ха… Ха… – просипел Ахмад и умер. Он не смеялся. Он пытался выговорить слово «Харборсайд». * * * В кармане штанов Бака полицейские обнаружили адресованное ему письмо. Оказалось, что рыжеволосого здоровяка звали Эндрю Бакли, а отправителем значился Морт Ореккьо, проживавший по адресу Харборсайдовал, 338. Приехав туда, Карелла с Уиллисом обнаружили красивую брюнетку в пижаме, игравшую на фортепьяно композицию «Сердце и душа». Детективы дождались, пока она оденется, и отвезли в участок. Там ее допрашивали полчаса в присутствии адвоката. Девушка сообщила, что ее зовут Рошель Ньювелл и она познакомилась с Глухим совсем недавно – месяца два-три назад. При этом настаивала, что его зовут Морт Ореккьо. – Это его псевдоним, – покачал головой Карелла. – Да нет же, его так звали на самом деле. – Хорошо, как вы лично называли его? – Морт. – А как вы обращались к нему в постели? – неожиданно спросил Уиллис, надеясь застать Рошель врасплох. – Сладенький, – не моргнув глазом ответила девушка. * * * Джимми все хихикал и никак не мог остановиться. Пару минут назад ему сказали, что его приятель, Малыш, умер, а Джимми все равно продолжал разбирать смех. – Ты знаешь, дружок, что попал в переплет? – осведомился Мейер. – Не-а. С какой стати? – хихикнул Джимми. – Ты отправишься за решетку. Мы тебя посадим за убийство. – Убийство вы мне не пришьете. Ни хрена у вас не получится, – хохотнул арестованный. – Еще как получится, – заверил его Мейер, – у нас есть показания твоего кореша, которые он дал перед смертью в присутствии адвоката. У нас есть полицейский, которого вы пытались убить. Он опознал и тебя, и твоего приятеля. Отправишься на нары как миленький. – Ни хрена у вас не выйдет, – снова захихикал Джимми. Мейер решил, что у паренька поехала крыша. * * * С точки зрения Мейера, крыша поехала и у Ролли Шабрие. Ролли позвонил ближе к полуночи. – Ты не поздновато ли? – осведомился Мейер. – Я вообще собирался уже идти домой. – Везет же. А я еще на работе сижу, будь она неладна, – отозвался Шабрие. – Лафа у вас там в полиции. – Ну, выкладывай, с чем звонишь. – Я насчет книги, – начал Шабрие. – Ага, я тебя слушаю. – Хочешь моего совета? – Еще бы, – с жаром произнес Мейер, – на хрена я, по-твоему, к тебе обратился? – Так вот, мой тебе совет: наплюй и забудь. – Ты когда-нибудь слышал о книге под названием «Стив Карелла»? – ледяным тоном спросил Мейер. – Нет. – А о романе «Берт Клинг»? – Нет, но… – Может, ты читал повесть «Коттон Хоуз»? «Хэл Уиллис»? «Артур Браун»? Слушай, Ролли… – Я бы на твоем месте гордился, – перебил детектива Шабрие. – Даже в мою честь еще никто не назвал ни одной книги. – Да, но… – Ты знаешь, сколько народу живет всю жизнь и умирает, так и не увидев книги, названной в их честь? – И сколько? – Да таких – миллионы! Говорю же тебе, я бы на твоем месте гордился. – Правда?.. – задумчиво произнес Мейер. – Ага. В честь тебя назвали книгу! Ты знаменитость! – Да ладно. – А как иначе-то! – с жаром произнес Шабрие. – Теперь до скончания времен люди по всему миру в библиотеках будут лицезреть твое имя на обложке. Ты только представь! Твое имя. Мейер Мейер! – воскликнул Ролли, словно конферансье в цирке. – Боже мой, да я бы на твоем месте был на седьмом небе от счастья.