– Живешь один? – Нет, – Энтони помотал головой, – с матерью. – А что с отцом? Умер? – Нет, они развелись. – Сколько тебе, Энтони, лет? – Браун склонил голову набок. – Двадцать шесть. – Где работаешь? – Сейчас – нигде, – выдавил из себя паренек. – А раньше чем зарабатывал на жизнь? – поинтересовался Уиллис. – На стройке пахал. – И давно это было? – Со мной распрощались в прошлом месяце, – буркнул Энтони. – Почему? – Работу закончили, и все – до свиданья. – То есть после того как это случилось, ты уже не работал, – уточнил Браун. – Я искал работу. – Насколько я понимаю, без особого успеха, – усмехнулся Уиллис. – Ага. – Расскажи-ка нам о той жестяной коробке, что ты подобрал в парке. – Чего рассказывать-то? – удивился паренек. – Ну, для начала нам хотелось бы знать, что там внутри, – спокойно произнес Браун. – Наверное, бутерброды. – Бутерброды? – прищурился Уиллис. – Ну да, – молодой человек недоуменно посмотрел на полицейского, – ведь в такие коробки обычно кладут бутерброды. Ну, или еще какую еду себе на обед. Чего там еще может лежать? – Это бы нам, Энтони, хотелось услышать от тебя. – Я считаю, там бутерброды, – промолвил Ла-Бреска. – Это ты звонил вчера вечером нам в участок? – неожиданно спросил Уиллис. – Нет. – Тогда откуда ты узнал, где будет лежать жестяная коробка? – Мне сказали, – пожал плечами Энтони. – Кто тебе сказал? – Да мужик один. – Какой еще мужик? – На бирже труда. – Ну-ка, ну-ка, – подался вперед Уиллис, – с этого места давай поподробней. – Стою я, короче, в очереди на биржу труда. Я про ту биржу, что на Эйнсли-авеню. У них завсегда куча вакансий на разных стройках, кстати сказать, в прошлый раз я устроился на работу именно там. Вот сегодня как встал утром, так и решил: пойду туда, вдруг чего подвернется. Короче, стою я в очереди, и тут один мужик в ней как щелкнет пальцами и говорит: «Блин, я свой обед забыл в парке». Мое дело маленькое – я стою и молчу. Тут он ко мне поворачивается и говорит такой: «Прикинь, я обед забыл на скамейке в парке». Ну я такой, типа, какая жалость, все дела. Короче, посочувствовал ему. А чего не посочувствовать, когда бедолага без обеда остался. – Что было дальше? – Ну, он меня и попросил смотаться за коробкой. Мол, он бы и сам сбегал, да только нога не слушается, болит… – И ты, конечно же, согласился, – понимающе кивнул Браун. – Незнакомый мужик на Эйнсли-авеню просит тебя сгонять аж до Гровер-парка и принести его коробку с обедом. Ну как тут отказать?! – Между прочим, я его послал, – ответил Энтони. – В таком случае что ты делал в парке? – Ну, я хотел сказать, что послал того мужика только поначалу. Мы разговорились, и он рассказал, как стал колченогим. Оказывается, его ранило во время Второй мировой войны. Рядом с ним взорвался немецкий снаряд, и ногу посекло осколками. Короче, досталось ему – мама не горюй. – И ты в итоге решил все-таки сбегать за коробкой? – Нет, в итоге я решил никуда не бегать, – решительно ответил паренек. – Так как же тебя, в конце концов, занесло в парк? – Да я ведь вам и пытаюсь это рассказать! – Тебе стало жалко бедолагу, так? Он хромой, на улице холод собачий – правильно я говорю? – промолвил Уиллис. – Ну-у… – протянул Энтони. – И да, и нет. – Ты решил, зачем ему тащиться до парка в такую даль? – подсказал Браун. – И да, и нет, – повторил паренек. – Я, собственно, о чем? Я ведь этого мужика в первый раз за всю жизнь увидел, какое мне до него дело? – Значит, так, Энтони, – выдохнул Уиллис. Почувствовав, что вот-вот сорвется, Хэл напомнил самому себе о том, как важно держать себя в руках. Да, допрашивать подозреваемых из-за этого правила Миранды стало ужасно тяжело. Задержанный в любой момент может совершенно легально отказаться отвечать на дальнейшие вопросы. Если сорвешься и наорешь на него, рискуешь поставить крест на всем деле. – Понимаешь, Энтони, – как можно мягче произнес Уиллис, – мы пытаемся установить, как так получилось, что, свернув на дорожку в парк, ты сразу направился к третьей по счету скамейке. – Я это понимаю, – кивнул паренек. – Ты познакомился с ветераном, инвалидом войны, так? – Так. – И он сказал тебе, что оставил коробку с обедом в парке? – Вообще-то он сперва не говорил о коробке, – поправил молодой человек, – он сказал, что забыл обед. – А когда он упомянул о коробке? – Когда дал мне пять баксов. – То есть он предложил тебе пять долларов за то, что ты принесешь ему коробку с обедом? Я тебя правильно понял? – уточнил Браун. – Он не предлагал мне пять баксов, он мне их дал. – То есть он сунул тебе пятерку и сказал: «Ты не сгоняешь за моей коробкой с обедом?» – Ну да, – кивнул Энтони. – Заодно он сказал мне, чтоб я шел по дорожке, берущей начало от Клинтон-стрит. Мол, коробка лежит на третьей скамейке. – И что тебе нужно было сделать с коробкой? – спросил Уиллис. – Как – что? – удивился паренек. – Отнести ему, само собой. А он пока обещал мое место в очереди посторожить. – Угу-у, – протянул Браун. – А чего там такого было в той коробке? – поинтересовался паренек. – Ничего! – отрезал Уиллис. – Опиши-ка нам этого мужика. Как он выглядел? – Да обычно. – Сколько бы ты дал ему лет? – Лет тридцать пять… – задумчиво произнес Ла-Бреска, – вроде того.