– Резерв не задействовать? – Пока нет. Я буду на месте и в случае обострения обстановки дам знать. «Так вот почему мы не в Ленинском районе, а в пяти минутах езды от центра города, – догадался Попок. – Полковник знал, что на площади что-то затевается, и просто выжидал время. Конспиратор, черт побери!» К приезду Живко на площади Советов кипела работа. Под руководством мужчины в кожаном плаще водитель автокрана опустил гидравлические опоры, поднял над памятником Ленину стрелу. Грузовики выстроились в ряд для погрузки. Еще один автокран, пока не задействованный, стоял у входа в старое здание облисполкома. Рядом с ним в тени припарковался автомобиль ГАИ. Вся остальная площадь была залита светом прожекторов. Не доезжая до скопления техники метров двадцать, Живко велел водителю остановиться. Поправив фуражку, он вышел наружу. Леонид Попок двинулся следом за ним. – Дальше-то что делать? – услышали они голос автокрановщика. – Заводи ему петлю на шею и поднимай вверх! – скомандовал мужчина в плаще. Крановщик опустил петлю над головой Ленина, но она раскачивалась из стороны в сторону и на шею никак не попадала. – Не выйдет! – крикнул крановщик. – Ветер не даст. – Пять тысяч рублей тому, кто залезет по стреле и набросит петлю! – объявил руководитель работ. Желающих забраться по узкой стреле на самый верх не было. Памятник Ленину с постаментом возвышался над площадью на тринадцать метров. Одно неосторожное движение, и смельчак, решивший поиграть в верхолаза, превратится в лепешку. – Десять тысяч! Наличными! – повысил ставку мужчина в плаще. – Стоп! – властно приказал Живко и осведомился: – По чьему указанию вы собрались демонтировать памятник? У вас есть разрешение на проведение этих работ? – Конечно, есть! – ответил мужчина в плаще, обернувшись к полковнику. – У господина Лотенко разрешение. Он сейчас выйдет на площадь и предъявит вам все документы. Живко осмотрелся. Вдоль здания администрации области к бывшему дому профсоюзов шла организованная колонна граждан, вторая такая же выходила на площадь со стороны Советского проспекта. Напротив памятника Ленину готовились к съемке две группы телевизионщиков. Отдельно от них, на краю площади, у самой проезжей части проспекта вела переговоры по портативной радиостанции женщина в короткой куртке. Мужчина за ее спиной снимал все происходящее на видеокамеру. – Как они в Москве Дзержинского демонтировали? – спросил кто-то из рабочих. – Известно дело как, – ответил ему водитель грузовика. – Позвали африканских студентов, они взобрались на стрелу и накинули петлю. – Александр Алексеевич! – окрикнул мужчину в плаще автокрановщик. – Может, с раскачки попробовать петлю подвести? Леонид Попок решил действовать. Он подошел к кабине автокрана, поднялся на ступеньку и выдернул ключ из замка зажигания. – Эй, ты что творишь? – закричал крановщик. – Верни ключи назад! – Спокойно, граждане! – громким командирским голосом проговорил Попок. – Работы временно приостановлены. Всем приготовить документы на автотранспорт и водительские права. Капитан! – позвал он сотрудника ГАИ. – Соберите у водителей документы для проверки. – Мать его, немного не успели! – в сердцах воскликнул крановщик. – Кто нам теперь работу оплатит? – Задатком обойдешься, – сквозь зубы ответил мужчина в плаще. – Мне два раза повторять? – повысил голос Попок. – Бегом за документами! Водители, матерясь через слово, разошлись по машинам. Рабочие, оставшиеся без дела, дружно закурили. – Почему вы проводите работы в вечернее время? – спросил Живко мужчину в плаще. – Днем техника на стройках занята, – неохотно ответил тот. – Лотенко вышел! – крикнул кто-то из рабочих. – Леонид, оставайся на месте. До выяснения обстоятельств я запрещаю все работы! – проговорил Живко. Пока милиционеры разбирались с водителями и рабочими, Сара Блант на другом конце площади вела переговоры по радиостанции «Моторола»: – Том, ты меня слышишь? Вели русским направить прожектор прямо в лоб Ленину. Вот так, отлично! Джон, ты снял петлю над его головой? – Сара, с моей точки картинка будет так себе. Петлю надо снимать от вас, снизу, – отозвался Джон Флейк, высунулся в открытое окно на пятом этаже, рукой показал наилучшее направление для съемки и добавил: – Попробуй поймать кадр со стороны проспекта. Сара расчехлила фотоаппарат, который на всякий случай носила с собой, и решительно вышла на проезжую часть. Водитель автомобиля, мчавшегося навстречу ей, едва успел затормозить, выскочил на асфальт и завопил: – Ты что, сволочь, делаешь? – Сто долларов! – Сара протянула ему заранее приготовленную купюру. – Настоящие, что ли? – с сомнением спросил водитель. – Я из Америки, – сказала ему корреспондентка. – У нас поддельных долларов не бывает. Вы разрешите мне залезть на крышу вашего автомобиля? – За сто долларов? Не пойдет, крыша не выдержит, прогнется. Давайте я вас себе на шею посажу. – Черт побери! – выругалась Сара. – Почему у вас все машины гнилые? – Какие есть! – усмехнулся мужчина. – Так мне вставать на карачки? Он присел, корреспондентка забралась ему на плечи и начала командовать, когда этот человек встал: – Два шага влево! Нет, вернемся назад. Два шага вперед. Стоп! Не шевелитесь. – Сара вскинула фотоаппарат, нажала спуск. Автоматический «Кэнон» за полминуты отснял с десяток кадров. – Отлично! – сказала корреспондентка. Водитель понял, что фотосъемка завершена. Придерживаясь за капот, он опустил женщину на землю. Сара, не теряя ни минуты, побежала назад, на площадь, где должно было развернуться основное действие. 14 Площадь Советов в областном центре была относительно небольшой, сто метров шириной, сто семьдесят длиной. Практически всю ее северную часть занимало помпезное здание бывшего обкома КПСС. Справа от него находилось областное Управление КГБ, слева – старый корпус облисполкома. Далее, по направлению к Советскому проспекту, стоял новый корпус облисполкома. Напротив него, на другой стороне площади, возвышалось пятиэтажное здание, выкупленное Лотенко. Памятник Ленину работы известного скульптора-монументалиста Кербеля находился в центре площади Советов. По вечерам и в ночное время площадь освещалась прожекторами с обкома партии и уличными фонарями. Вечером 20 октября 1992 года освещение площади изменилось. Как только из дверей своей цитадели вышел Анатолий Лотенко, так тут же на всех зданиях по периметру площади зажглись дополнительные прожекторы, и стало светло как днем. Сара Блант оценила композицию предстоящей встречи идеологических врагов и скомандовала по рации: – Прожекторы слева и справа от памятника сместить в центр площади. Освещение за спиной Ленина врубить на всю мощь! В штабе Лотенко ее приказание было выполнено. Площадь оказалась разделена тенью от памятника практически пополам, с небольшим сдвигом в сторону нового корпуса бывшего облисполкома. Смена освещения застала полковника Живко на пути в центр площади. «Не вздумай спешить! – приказал себе Василий Кириллович. – Ты не имеешь права суетиться. Здесь ты представитель законной власти, а они самозванцы». Около тени, отбрасываемой вытянутой рукой Ленина, полковник остановился. К нему от бывшего здания профсоюзов шла группа мужчин, возглавляемая Лотенко. За их спинами вдоль площади, как зрители на демонстрации, выстроились в несколько рядов сотрудники фирм, входящих в Союз предпринимателей Западной Сибири. Американская съемочная группа заняла позицию между Живко и проезжей частью Советского проспекта. Александр Ковпаков вел репортаж от подножия памятника. Дойдя до тени, Лотенко остановился. Напротив него стоял невысокий полковник. Рядом с Живко не было никого. Он вышел на встречу один. – Кто вам позволил бесчинствовать в центре города? – строго спросил Василий Кириллович. – Я здесь по приказу своего сердца и по требованию патриотически настроенных граждан. Мы не намерены мириться с тем, что главную площадь в городе украшает статуя кровавого тирана и детоубийцы. – У вас есть разрешение на демонтаж памятника? – Мне не надо ничьего разрешения! – выкрикнул Лотенко. – За мной народ! Вот они, патриоты России! – Не оборачиваясь, главный бизнесмен области показал рукой на толпу, находящуюся у него за спиной. – Когда в Москве снесли памятник Дзержинскому на Лубянской площади, народ ни у кого не спрашивал разрешения. – Поезжайте в Москву и крушите там что хотите, а здесь заниматься вандализмом я не позволю! В голосе Живко было столько властности, силы и решительности, что в свите Лотенко поняли главное. Снос памятника на этом закончен. Теперь надо выйти из игры, не потеряв лицо. – Вы много на себя берете, полковник! – неприязненно сказал Лотенко. – Народ вас не поймет.