— Нет никакой правды, Лёша. Все гораздо банальней. Я смылась от родителей, ввязалась в плохую компанию, ты выручил. Все. Потом я заскучала и уехала домой. Он несколько секунд смотрел на меня, потом вдруг схватил за шиворот и слегка приподнял, так что мне пришлось стать на носочки. От этой близости кровь по венам побежала быстрее и перехватило дыхание. — Ты лжёшь и я это чувствую, — прошипел мне в лицо, в сантиметре от моих губ, а у меня уже кружится голова, — ты сказала, что твои родители были алкоголиками. — Да, сказала. Мало ли что я тебе говорила — ты не проверял и не интересовался. Если бы я сказала, что у меня мама с папой в Штатах живут, взял бы к себе ночевать? Он тяжело дышал, с трудом сдерживаясь чтобы не ударить. — Значит соврала. А возраст? — Ты настаивал, что мне шестнадцать, я пыталась переубедить, ты и слушать не хотел. Кроме того, это твоя идея была чтобы я осталась. Ты меня не отпускал. Ты даже решил меня оформить в школу. Это было смешно, но мне понравилась твоя идея. Он усмехнулся нервно, истерично. — Значит, я не отпускал, а ты можно подумать хотела уйти. Бред. Ты правда считаешь я поверю в это совпадение? — Я разве просила мне верить? Я говорю правду и мне плевать веришь ты мне или нет. Он тряхнул меня ещё раз и волосы упали мне на глаза. Я нервно облизала губы кончиком языка и заметила, как он проследил за моими движениями на секунду взгляд вспыхнул, и он судорожно сглотнул. — А мой отец? Какого хрена ты пудришь ему мозги, а? Замуж собралась. Нашла богатого идиота? — Отпусти, синяки останутся — прошипела я, — все что касается меня и Алексея Дмитриевича не твоё дело. Он усмехнулся и впечатал меня в стену, я ударилась головой и зажмурилась. Нет я не боялась, я зажмурилась потому что чувствовала его дыхание, запах и у меня предательски подгибались колени. — Не касается? Он бл…ть мой отец. Отец, понимаешь? И не говори, что ты об этом не знала. Мне становилось все труднее играть, особенно когда он настолько близко, когда его дыхание обжигает мою кожу, а пальцы сжимают мои плечи. — Не знала. Не льсти себе, Никитин. Можно подумать у тебя редкая фамилия или ты сам что-то рассказывал о своей семье. Ты тоже не был со мной откровенен. Что я знала о тебе? Думаешь твоя квартира тянет на сынка депутата? Или твои шмотки, машина и количество денег? Его пальцы медленно разжались, но он все ещё сверлил меня взглядом. — Значит ты хочешь сказать — гребаный мир тесен? — Вот именно, — я стряхнула его руки, повела плечами. — Охренительно. Сейчас ты знаешь кто я, кто он, и мы продолжим этот фарс? Я засмеялась, получилось натурально — истерично. — Фарс? Что ты называешь фарсом, Лёша? — Ты и мой отец. Это и есть фарс. — Неужели? Что ты знаешь обо мне и своём отце? Фарс это наши с тобой отношения, которых и не было вовсе. Секс. Голый секс, Никитин. Все. Очнись. Проехали. Я увидела, как сжались его челюсти, как пролегла складка между бровями. — Значит, голый секс? Отлично. Мне нравится ход твоих мыслей. А что скажет мой отец, когда узнает, что мы трахались, а? Что он скажет, когда я красочно опишу ему каждую родинку на твоём теле, как ты стонешь, как кричишь, когда кончаешь под моими пальцами и губами? Расскажу, как лишил тебя девственности и как сильно ты меня об этом просила? Мгновенно пересохло в горле… но я яростно держалась изо всех сил. — Давай. Мне нечего скрывать от твоего отца. Я рассказала ему обо всем что со мной происходило, когда я сбежала из дома, обо всех неприятностях в которые влипла и о тебе в том числе. Конечно, не зная кто ты на самом деле. Рассказала о хорошем парне, который меня приютил и с которым у меня был мой первый в жизни случайный секс. Так что твой отец все знает, Никитин. Я блефовала. Конечно ничего подобного я не рассказывала. Теперь мы смотрели друг на друга с ненавистью и яростью. — Круто. Ты молодец. Просто гениально. Так что с моим отцом? Зачем он тебе? Очередная игрушка? Я набрала в лёгкие побольше воздуха. Вот сейчас без фальши и театральности: — Я люблю твоего отца. Понятно? Я его люблю. Он прекрасный чуткий человек, который помог мне в трудную минуту. Подставил плечо, нянчился как с ребёнком. И этого его идея жениться — не моя. Я потеряла родителей, если ты помнишь. В то утро, я вышла позвонить им, и мама сказала, что отец пытался застрелится. Поэтому я уехала. Лёша, все это случайность. Просто забудь. Ничего не было. Случайная связь. Совпадение. Думаю, у тебя таких связей было предостаточно и для тебя это ничего не значит. Не нужно сейчас делать больно своему отцу. От этого никому не станет легче. Кроме того — он не откажется от меня. Лёша отошёл к окну и закурил. Он нервничал. Что скрывать — я тоже. У меня тряслись колени и вспотели руки. Но Макар оказался прав. Эта тактика была самой правильной. Никитин обернулся ко мне и зло усмехнулся. — Я не верю тебе. Не единому твоему слову. Я чувствую, что ты лжёшь. Но ты права — между нами ничего нет. Но я не стану молчать. Один твой неверный шаг, и я брошу тебя в пропасть, поняла? Уничтожу тебя. — Уничтожь. Что тебя бесит больше всего? То, что я с твоим отцом? То, что он снова женится и твоё наследство под угрозой? Что тебя так бесит, Никитин? Он выпустил дым в мою сторону. — Меня бесит то, что я не могу понять кто ты и что тебе нужно. Я не верю в твою великую любовь к отцу. Это фикция. Я кивнула, тоже закурила, с трудом сдерживая дрожь во всем теле. Присела на краешек стола. — Я тебя понимаю. На твоём месте я чувствовала бы точно так же, — да здравствуют уроки психологии, — но твой отец вытащил меня из страшной депрессии. Он был рядом, когда мне было плохо. Он заботился обо мне. Я его полюбила, он полюбил меня. Не знаю, что для тебя выглядит невероятным. Твои отношения с отцом оставляли желать лучшего, ты пытаешься и сейчас выместить на нем злость? Он оказался возле меня в два шага и схватил за локоть. Сейчас если бы он мог убить меня взглядом, я бы была уже мёртвой. — Мои отношения с отцом тебя не касаются. Никогда в это не лезь. Никогда. Я выдернула руку. — Я и не думала. Просто он рассказывал, как любит тебя и как надеется исправить те ошибки которые совершил, как сожалеет что отпустил твою маму и позволил вам жить отдельно. Никитин смотрел мне в глаза. — Вы разговариваете обо мне? — ошарашенно спросил он. — Мы о многом разговариваем и о тебе в том числе. О том, как ты опустился за эти месяцы, ушёл в запой, уволился с работы, бросил невесту. Или ты думал, что мы только трахаемся? Я не смогла удержаться, это вырвалось, само собой. Никитин стиснул челюсти. Удар достиг цели. — Да, именно так я и думал. На что ты ещё можешь годится, а Кукла? Только на что бы тебя трахали. Что ещё ты знаешь? — прошипел он. — То, что ты ко мне неравнодушен и тебя бесит, что я с ним. Ты ревнуешь. Держи свои эмоции при себе, — а вот это потеря контроля, потому что я не сдержалась. Он бил меня по самым чувствительным местам. Привет, улитка. Тебе больно? Или ещё нет? Теперь он засмеялся мне в лицо. — Неравнодушен? К тебе? У тебя мания величия. Кто ты такая? Да, я хотел тебя, но ты сама раздвигала ноги и предлагала себя, да и не только мне. Я взял то, что ты дала. Так что не обольщайся. Ты для меня значишь ровно столько, сколько любая другая шлюха, побывавшая в моей постели. Панцирь треснул, улитка скорчилась от боли. На секунду задержала дыхание приказывая себе успокоится. — Вот и отлично, очень хорошо. Я рада. Так, что ты решил? Поговорим об этом с твоим отцом? Лёша шумно выдохнул, сжал переносицу двумя пальцами. — Нет. Мы не будем говорить об этом с моим отцом. Оно того не стоит. Просто знай, что я слежу за тобой. Очень внимательно. За каждым твоим шагом — один неверный и … Он ткнул указательным пальцем мне в грудь. — Один неверный шаг и я тебя закопаю. Я снова засмеялась. — Нет никаких шагов, я просто выхожу замуж за чудесного человека, и мы породнимся. Давай ради него просто спрячем свои эмоции. — Как благородно. Смотрю на тебя и думаю — какую роль ты сейчас играешь? Где сленг и все те словечки, что ты говорила? Где маленькая девочка Маша, которая трахала мне мозги? Вот этого не могу понять — как ты так изменилась? — А ты уверен что я менялась? Уверен? Ты видел то, что хотел видеть. — Твоя роль удалась тебе прекрасно, великолепно. Интересно сейчас ты тоже играешь? Чем ты его взяла? Слезами? Вот этим взглядом искренним и ангельским? Чем не пойму? Тем же что и тебя… чуть не вырвалось, но я прикусила язык. — Не нужно понимать. Это наше. Просто твой отец заслуживает чтобы его любили. — Как красиво. Кукла была не способна на столь пафосные речи. Браво. Я аплодирую стоя. — Я могу идти? Или у тебя ко мне вопросы имеются? Я устала от этого разговора. Морально. Мне ещё никогда не было настолько тяжело держать игру и продолжать в ней вести. Особенно когда он настолько близко. Я недооценила свои чувства, недооценила и не поняла насколько он въелся мне в мозги. — Иди. Мне больше нечего тебе сказать. Будем считать, что я поверил.