– Посмотри сама. Али слабо приподнялась и увидела перед собой лес. Но другой, не тот, в котором они были мгновение назад. Этот был живым, светлым и будто веселым. Вроде та же трава и те же огромные деревья, только ощущения абсолютно другие. Волшебные. И в этом лесу – Каз. А рядом с ним кто-то странный, но очень знакомый. – Холд! – радостно узнала демона Али. – Рад, что ты не забыла мое имя. – А я Хозил, – добавил некто в грязной мантии, с переброшенной через плечо сумкой. Его Али поначалу не заметила, но он сразу показался ей милым и будто бы даже родным. – Я сплю? – Нет, смертная девочка, ты просто дома, – усмехнулся демон. – И ты тоже, мой смертный мальчик. Вы оба – на своем месте. Каз улыбался. Его глаза были такими же, как этот лес, – необычайно светлыми и сияющими волшебством. Когда все они добрались до шатра демона, Али поняла, что соскучилась по этому месту с его убранством и стопками книг. И только сейчас ощутила, как неимоверно устала. Стоило голове коснуться шелковой расписной лежанки, Али сразу же уснула глубоким спокойным сном. Когда она открыла глаза, в шатре зажгли вечернюю гирлянду, которая тепло и мягко освещала цветной купол. За столом на витых ножках сидел на атласном пуфе Каз, а напротив него, пододвинув свое большое кресло, – Холд. Они тихо беседовали, делясь историями о своих приключениях. Между ними стоял какой-то невероятного изящества чайник с заваренными травами, над пиалами вился пар. Али заметила, что Каз уже переоделся – но не в свою привычную мантию с капюшоном, черную и глухую, в которой проходил все время их прошлой встречи, а в широкие желтые штаны и небесно-голубую тонкую рубашку без ворота, свободно распахнутую на груди. На буром широком ремне висели небольшие алые ножны, украшенные цветными камнями. В них – кинжал, который Али подарила на день рождения. Она узнала его по рукояти. Этот наряд ему очень шел. – Ну как, отдохнула? – спросил Холд, заметив, что Али уже открыла глаза. – Да, мне лучше. Только не уверена, проснулась ли я. Каз поднялся с пуфа и присел к Али на топчан, а демон налил в еще одну пиалу ароматный чай, поставил подле нее на пол и сам уселся рядом. Девушка улыбнулась: ее переполняло тепло. Ее воспоминания из детства об уютных домашних посиделках по вечерам теперь ожили. Неужели она и вправду наконец дома, с семьей? – Мне все еще не верится, – призналась Али, сделав глоток горячего чая. – И, если честно, так и не пойму, почему Ночной Базар впустил меня. Я благодарна ему, но хотелось бы знать. – Воля Ночного Базара мудра. Иногда ее нужно просто принять, не пытаясь осмыслить, – сказал Холд. – Тем более ты уже проходила через границу, – добавил Каз. – Я, если честно, совсем не помню, как это случилось. Была ужасная ночь, меня преследовали, я бежала так долго, что выбилась из сил и просто упала на дорогу… А очнулась уже здесь. Каз и Холд переглянулись. – По миру людей ходит множество инструкций о том, как якобы можно попасть сюда, в мир торговцев ночи. Но, думается мне, ни одна из них не дает гарантий, – поделился соображениями демон. – Ночной Базар сам решает, хочет ли заключить с тобой сделку. Если хочет – достаточно просто оказаться в нужный момент у открытого прохода. Иногда он, впрочем, сомневается. Но только потому, что сомневается сам человек. И тогда нужно подтвердить свое намерение. – Имя… – прошептала девушка. – Точно. Называя свое настоящее имя, ты заключаешь сделку с Ночным Базаром. – Но что за сделка? Я теперь что-то должна ему? – Али нахмурилась, но, почувствовав, как Каз легонько взял ее за кончики пальцев, тут же расслабилась. – Конечно, должна, – сказал он. – Быть его частью. И быть счастливой. Эпилог Даркалион не стал казнить Люксена. Под самым сводом королевской тюрьмы, на недосягаемой высоте, пробили несколько окон, больше похожих на бойницы. Через них можно было видеть солнце и небо, и через них же на мощном журавле, установленном снаружи, решено было спускать раз в неделю бочку со свежей водой и вязанку с продовольствием. Разжалованному герцогу вручили связку ключей, которой некогда владела Рази, и отправили в катакомбы. Вход в них намертво завалили огромным валуном. – Тьму – к тьме, – произнес молодой король, когда темница стала непроницаемо глухой и крики Люксена перестали быть слышны. Даркалион быстро сменил курс. Он остановил преследование, помиловав всех троих. Тирил снял военный мундир, стал советником короля и его верным другом. Сад королевы вновь засеяли, а беседку подлатали и выкрасили. Здесь регулярно можно увидеть Шоллу с книгой. Даркалион пожаловал ей титул маркизы и предложил остаться жить в замке в полной свободе. Они часто гуляют вместе. Иногда проводят вечера камерно и уютно, в бывших покоях королевы, где читают друг другу вслух, дурачатся, играют на музыкальных инструментах. В такие дни Даркалион часто просит Шоллу спеть ему что-нибудь – и она никогда не отказывается. Больше всего молодому королю понравился романс «Белый пепел луны». В королевство пришли мир, спокойствие и процветание. Проходникам из Ночного Базара здесь всегда рады. Вся многотысячная армия, которую так долго собирали Ферис и Люксен, была распущена. Остался только небольшой взвод гвардейцев, пожелавших разделить с королем его новую политику. В замке старого герцога у молодых маркиза и маркизы появился первенец. Жизнь здесь течет размеренно и счастливо. Авеил получает письма от сестры и каждый раз улыбается, когда читает, как она, забывшись, называет его Мерти. Все ее послания и весточки он складывает в шкатулку с фамильным гербом. На самом его дне лежит клочок бумаги, который однажды передал маркизу пожилой странник. На юго-востоке от столицы, в деревеньке, которую окружают холмы с виноградниками, в старом доме из белого камня с рыжей соломенной крышей живет Рази. Она восстановила отчий дом и теперь коротает дни, выращивая тыквы. Ее кожу покрыл бронзовый загар. Портупею с ножнами она навсегда сложила в чулан. Рубашку, что дал ей Нираф в то утро, носит до сих пор, лихо закатав рукава и широко распахнув ворот. На серебряной цепочке на ее шее висит странный амулет – простой, но изящный. На нем выгравирована луна и какие-то слова на неизвестном языке. Рази никогда его не снимает. Лирин со временем смог примириться с гибелью Николы, но ушел со своей службы Ночному Базару и поселился вдали от всех. Он ведет жизнь аскета и отшельника, ничем не торгует и больше никогда не окажется в мире людей. И больше никогда не полюбит. Ночной Базар выбрал двух новых проходников. Торговля должна продолжаться. В память о Зауле Каз и Али поставили на Торговой площади небольшой шатер, в котором каждый может почитать философский трактат аями. Здесь же – совсем как в человеческом музее – выставлены «странные вещи» из мира людей, которыми так восхищался проходник. Коллекция пополняется. У Заула среди созданий ночи появились поклонники, которые намерены продолжить его дело. Сам же Каз продолжает служить проходником, но еще стал подмастерьем небесного кузнеца и теперь учится ковать из звезд. Черную мантию с капюшоном, скрывающим лицо, он больше не надевает. Али много времени проводит с Холдом и Хозилом, они души в ней не чают и стали кем-то вроде опекающих дядюшек. Они рассказывают ей о традициях, нравах и правилах Ночного Базара, знакомят с его волшебным многообразием. Али уверена, что скоро найдет себе дело по душе. Остаток того первого вечера в шатре Холда они провели в мирной тишине, попивая чай и думая о своем. Демон, чтобы дать побыть ребятам наедине, ушел, со славшись на то, что пойдет проведает мага в его шатер, добавив: – За ним нужен глаз да глаз. Каз с удивлением понял, что Холд, кажется, завел себе друга. Первого в жизни. Они вышли на улицу, чтобы посидеть у шатра под светлым звездным небом. Прислушиваясь к своим ощущениям, вдыхая воздух Ночного Базара, девушка понимала, что впервые находится там, где и должна, – дома. Хорошо, что Каза так сильно тянуло сюда. – Спасибо, что осталась со мной, – вдруг сказал он. И эти слова были важнее прочих. * * * notes Примечания 1 Сэйдза – японский термин для обозначения одного из традиционных способов сидения на полу на коленях. 2 Вафуку – то же, что кимоно; традиционная одежда в Японии.