— Понятно, — сказал Джон. — А тебе самому в этом загоне не страшно будет жить? — Я не буду в нем жить, — сказал Майк. — В штрафном стаде не один загон, как обычно, а два. Первый загон — центральный, в нем живут только те каторжники, которые провинились незначительно. Там же живут орки, которые родились в штрафном стаде, там же стоит балаган пастуха. А в полудне пути на восток устроен второй загон, штрафной. Именно его разоряют эльфы. Туда сгоняют совсем закоренелых преступников. — Интересно, — сказал Джон. — А почему эти закоренелые преступники не разбегаются? — Куда им разбегаться? — улыбнулся Майк. — Там вокруг полей сплошиые болота со всех сторон, только две тропы проходимы. Одна ведет к эльфам, а другая — в центральный загон, она блокпостом перегорожена. Некуда преступникам разбегаться. — Кажется, я начинаю понимать, что к чему, — сказал Джон. — Те орки, которые идут пешком — это совсем закоренелые преступники, а те, которые едут на лошадях — не совсем закоренелые преступники, верно? — Верно за одним исключением, — сказал Майк. — Вон оно едет. Майк указал пальцем, Джон посмотрел в указанном направлении, и увидел юную и довольно симпатичную орчанку, ехавшую на лошади. Ее посадка была необычной, Джон не сразу понял, что ее руки привязаны к луке седла. — Что она натворила? — спросил Джон. — Она не выглядит опасной. — Сэр Смит тоже так полагал, — сказал Майк. — До тех пор пока она не отказала ему в близости. С особым цинизмом отказала. — С особым цинизмом — это как? — заинтересовался Джон. — Не знаю, — ответил Майк. — Сэр Джеральд Смит подробностей не излашал, а выспрашивать я постеснялся. А давайте ее саму спросим. Эй, животное! — обратился Майк к орку-воину, ехавшему рядом с орчанкой. — Тащи сюда вон ту жабу, быстро! — Я гляжу, ты уже научился командовать орками, — заметил Джон. — Этому быстро учишься, — сказал Майк. — Ну ты, жаба! — обратился он к орчанке-преступнице. Судя по всему, он хотел сказать что-то еще, но не успел, потому что орчанка заявила: — Сам ты жаба! Сэр Джон неожиданно рассмеялся. — Храбрая девчонка, — сказал он. Орчанка смерила его негодующим взглядом и ничего не ответила. Майк вздохнул и сказал: — Даже не знаю, что с ней делать. По-хорошему, надо голову срубить, но сэр Смит может передумать… Говорят, он одну наложницу уже отправлял в штрафное стадо, а потом вернул с полдороги. Правда, ту он отправлял в основной загон, не в штрафной, и про ту он вроде не говорил об особом цинизме… — Это потому что Серая Шейка яйца ему не отрывала, — заявила орчанка. Сэр Джон снова рассмеялся и спросил: — А ты отрывала? И как, оторвала? — Не смогла, — покачала головой орчанка. — Они, оказывается, крепко к чреслам приделаны. Но намяла знатно. Надо было сразу зубами впиваться… Майк поежился, должно быть, представил себя на месте сэра Джеральда. Джон, однако, сохранял спокойствие. — Как зовут тебя, красна девица? — спросил он. — Не такая уж я и красная, — заявила девица. — Я в поле никогда не работала, только в балагане. — Извини, розовая девица, — сказал Джон с серьезным видом. — Так как тебя зовут? — А тебе какое дело? — отозвалась девица, надула губки и отвернулась. — Аленький Цветочек ее зовут, — сказал Майк. — Ну, то есть, раньше ее так звали. Теперь-то такое имя к ней прилагать даже неловко как-то. — Почему неловко? — спросил Джон. — Есть такой цветок, роза называется, у него стебель шипами весь утыкан, так что голой рукой не возьмешь, пока шипы не срежешь. Вполне себе аленький цветочек. — Все равно не тянет она на цветочек, — заявил Майк. — Даже на жабу не тянет, змея она подколодная. Вы ведь слышали, как она меня обозвала. Ничего не боится! — А чего ей теперь бояться? — спросил Джон. — Я так понимаю, хуже, чем в штрафном загоне ей уже не будет. Не знаю точно, какие там порядки, но могу кое-что предположить. Толпа озверелых мужланов, которым нечего уже терять, стоящие вне всяких законов… Догадываюсь, как они отнесутся к смазливой девчонке. — Я им быстро яйца поотрываю, — заявила Аленький Цветочек. — Забавно было бы посмотреть, — сказал Майк. — Может, стоит посетить штрафной загон ради развлечения… Орк-охранник, сопровождающий девушку, громко кашлянул. — Что-то хочешь сказать, животное? — осведомился Майк. — Опасно штрафной загон, — сказал орк. — Звери, не орки. Терять нечего. Сэр рыцарь мудро говорить. — Гм, — сказал Джон. Майк нахмурился и вдруг изумленно уставился на Аленького Цветочка. — До меня только-только дошло, — сказал он. — Ты, роза с шипами, ты же полукровка! — А ты тупица, — спокойно ответила Аленький Цветочек. — Я уже третий день нормально разговариваю, а никто еще не понял. Майк досадливо крякнул и положил руку на рукоять сабли. — Невозможно это терпеть, — пожаловался он Джону. — Так не хочется ее рубить… — Как раз это ей и нужно, — сказал Джон. — Легкая смерть. — Вот сука, — сказал Майк. Некоторое время они ехали молча. А затем Майк воскликнул: — Нет, ну это ужас какой-то! Совершенно невозможно терпеть! Я, пожалуй, не буду ее в штрафной загон загогнять, я ей лучше казнь устрою с пытками. Прямо сегодня вечером. — Не осмелишься, — заявила Аленький Цветочек. — Сэр Джеральд ясно сказал «в штрафной закон спровадить, чтобы сдохла там, как свинья в грязи». Он не говорил «пытать». Так что выполняй приказ и не выпендривайся. — Забавная девчонка, — сказал Джон. — Вам смешно, потому что она не вас оскорбляет, — сказал Майк. — Нет, — покачал головой Джон. — Не поэтому. А ну-ка, Аленький Цветочек, попробуй меня оскорбить. — Ты сосешь лошадиные пенисы, — заявила орчанка. — Плохо, — сказал Джон. — Попробуй еще раз. — Ты сосешь вонючие пенисы дохлых жеребцов и жрешь эльфийское говно, — сказала Аленький Цветочек. — Еще хуже, — сказал Джон. — Запомни, девочка, заявляя неправду, хорошо не оскорбить. Ты сама знаешь, что сказала неправду, и я это знаю, и Майк тоже. С тем же успехом ты могла сказать «у тебя рога на голове» или «у тебя шесть пальцев на руке». — Ты все равно жрешь эльфийское говно, — заявила Аленький Цветочек. — У тебя вся морда в эльфийском говне. От тебя разит эльфийским говном. Твоя мама давала оркам. — Вы очень терпеливы, сэр Джон, — заметил Майк. — Ничуть, — покачал головой Джон. — В ее словах нет ничего оскорбительного, они просто смешны. Еще раз повторяю: очень трудно оскорбить человека, произнося очевидную неправду. — А если бы я сказал о вас то же самое? — спросил Майк. — Ты — другое дело, — ответил Джон. — Ты — воин, а не бестолковое животное. Мне не совсем безразлично твое мнение обо мне. — Я не бестолковое животное! — воскликнула Аленький Цветочек. — Докажи, — сказал Джон. — Пока ты даже оскорбить меня не смогла. Аленький Цветочек немного подумала и сказала: — Ты урод. Маленький лысый урод, тебе не даст ни одна человеческая женщина. Ты, должно быть, только с орчанками вроде меня кувыркаешься! Джон расхохотался. — Молодец! — сказал он. — Быстро нашла, чем поддеть. Будь я моложе, я бы после таких слов обязательно снес бы тебе голову. Но я не настолько молод. — Не стоит, что ли? — фыркнула Аленький Цветочек. — И не настолько стар, — улыбнулся Джон. — Видишь ли, Аленький Цветочек, женщины любят меня не за смазливую мордашку. — А за что? — спросила орчанка.