Я взяла из его рук шприц, нахмурилась и спросила: — А сам не можешь? Нет, я все понимаю. Но укол себе может поставить даже человек без медицинского образования. Встал рядом с зеркалом и поставил. Неудобно в ягодицу, поставил в бедро и нет проблем. — Не поверишь, но я терпеть не могу себе самостоятельно делать инъекции. Считай это моим своеобразным триггером. — А пациенты? — А что с ними? — бросил насмешливо. — Ты им тоже не?.. Договорить не успела, мужчина меня перебил: — Нет, только себе. Ты же знаешь, что у каждого доктора есть не только свое кладбище, но и тайна. Считай, ты раскрыла мою тайну. Я никогда не ставлю сам себе уколы. Я скептически покосилась на мужчину, усилием воли подавив на лице удивление. — Куда поставить? — По старинке. Я поднялась на ноги, обработала свои руки, надела одноразовые перчатки, приготовила лоток со спиртовыми салфетками и, готовая к работе, повернулась к ожидающему меня Кириллу. — Развернись спиной ко мне и приспусти штаны… — закончив, тяжело выдохнула. Словно и не дышала, пока говорила. В груди пекло чувство неловкости. А когда Кирилл развернулся и оголил верхнюю часть ягодицы, меня бросило в жар от стыда и смущения. Подавив свои бунтующие эмоции и позабыв на минуту, кто передо мной стоит, я ввела инъекцию и некоторое время помассировала место введения. Руки работали на автомате. Делали все ловко, без дрожи. — Готово, — подала осипшим голосом, убирая пустой шприц в заранее подготовленный лоток на моем рабочем столе. — Легкая рука, хорошо поставила, — похвалил меня и резко развернулся обратно. Ойкнула от неожиданности нашего тесного контакта. От него невероятно вкусно пахло. Дорогой парфюм, смешанный с запахом больницы. Теперь все запахи били по обонянию очень остро. Нестерпимо захотелось прильнуть к его груди, обвить шею руками и уткнуться в нее носом. Уверена, что аромат его кожи понравился бы намного больше. В голове неожиданной яркой вспышкой пронеслась картина нашего поцелуя в тот роковой вечер. «Я вспомнила!» И самое худшее, что представила эту сцену настолько ярко, что пришлось даже зажмуриться, отгоняя от себя странную порочную фантазию. «Это неправильно! Он чужой мужчина! Недоступный!» Только почему каждый раз при нашей встрече мое сердце заходилось в неистовом ритме? — Ксюша, — его дыхание проходится по моим волосам. Поднимаю голову. Кирилл так близко. «Что он от меня хочет?» Губы мужчины совсем рядом, такие порочные, отчего-то дико манящие и завораживающие. Он слегка наклоняет голову, и я непроизвольно приоткрываю губы. — Я помню нашу ночь, — прозвучало интимным обволакивающим голосом. Он положил руки на мою талию, теснее прижал меня к себе. Доля секунды и разум вернулся ко мне. «Господи, что я творю!», — простонала и мысленно надавала себе пощечин. Это помогло окончательно избавиться от неправильного наваждения. — Кирилл Максимович! — резко перешла на «вы», вывернулась из крепких объятий и отошла на пару шагов от обескураженного мужчины. — Смею напомнить, вы женаты. Впредь прошу больше не позволять себе таких вольностей. От моих слов Кирилл даже рот приоткрыл. Уверена, до этого дня ему ни разу не приходилось получать отказ. Особенно от уже опробованных им женщин. Ну что ж, все бывает в первый раз! Любая, стоит ему лишь пальцем поманить, готова прыгнуть к нему в постель. Хотя, думаю, существовали и те, что специально отталкивали, желая разжечь больший интерес к себе, пробудив в нем инстинкт охотника. Красивый, умный, при деньгах и такой «любвеобильный» — мечта! Кирилл был привлекательным мужчиной, от которого исходила невероятно манящая энергетика. Но мне не нужно привлекать его внимание, ведь я собиралась сбежать от него, утаив большую тайну. — Спасибо, Ксения Вадимовна, — неожиданно безразлично произнес Кирилл и отступил. Его холодность обескуражила, но я подумала, что так даже правильно. Деловые отношения – именно то, что нам нужно. Не знаю, какими мотивами он руководствовался, когда пытался соблазнить меня, но в душе надеялась, что это было в последний раз. Я еще помнила гнев его жены, из-за которой чуть не попрощалась с жизнью… Кирилл Выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью. Поверить не могу, что меня так повело от этой девчонки! Должно быть, я сошел с ума. Но меня по-настоящему привлекала Ксюша! До сегодняшнего дня было думал: дело в том, что она необыкновенная, ее рассуждения грамотны, а сама девочка излучает покой и доброту. Этот коктейль невероятно пьянил. А сейчас уверен, что все влечение было навеяно схожестью с Асей. С другой стороны, стоять рядом с Ксюшей, видеть, как на ее щеках вспыхивает румянец от волнения, в глазах зажигается интерес и чувствовать, как сердцебиение ускоряется – было увлекательно и не менее притягательно. Я давно забыл образ моей первой жены Насти. С годами он стерся из памяти, оставив после себя лишь горькую пустоту. Ежедневно после ее смерти варился в котле душевных мук. Но сегодня, когда Ксюша стояла так близко… понял, что в ней меня тогда привлекло. Она была очень похожа на Настю. Другой цвет волос и глаз, но черты лица! Эта схожесть окончательно добила и лишила воли. Хотел вспомнить нашу ночь, на время представить вместо этой девчонки любимую Асю, попробовать вкус ее губ... и, если бы меня не оттолкнули, боюсь представить, чем могло закончиться для нас это наваждение. Я окончательно запутался. Встряхнул головой, сбросив дурман желания, и пошел в свой кабинет. Разборки с Викой сильно утомили. Она не хотела уступать. Не хотела делить все поровну. Жадная, склочная баба! Ей нужно было оставить меня в одних трусах и без копейки денег. У нас с Викой, в принципе, не было склок и скандалов во время брака. Первые лет восемь — точно. Все решали путем мирных переговоров. Жена расцвела, когда мы открыли нашу первую клинику. Блистала и ловила дзен, расширяя наш бизнес. От меня требовался лишь ум и руки хирурга. Я не восторгался нашими победами и заработанными деньгами, но был вполне доволен своим браком и жизнью в целом. Даже когда застал ее в постели со своим лучшим другом. Ничего во мне тогда не дрогнуло. Не было ревности. Обвинений. Мы обсудили все и пришли к соглашению, что такие отношения нас более чем устраивают. Позже у нее было множество любовников, одни на благо бизнеса, другие для удовольствий. Я не отставал и верность никогда не хранил. На этом мы и сошлись. Но два года назад Вику будто подменили. Ей надоели ее любовники, и она все чаще пыталась вывести наши отношения на романтический лад. А моих временных женщин мастерски устраняла. Каковы ее мотивы, мне до сих пор непонятно, но предполагаю — деньги. Стоило переступить порог кабинета, как раздался женский голос: — Мне звонили из полиции, — холодно произнесла Вика. Поджав сердито губы, она сидела на рабочем столе и сверлила меня недовольным взглядом. — И что? — спросил, показав тоном свое безразличие. — Они нашли исполнителя. Я улыбнулся. Молодец Лисунов, не подвел старого приятеля! — Замечательно! — Закрыл за собой дверь, прошел к дивану и сел на него. — Ничего замечательного! Пусть твоя малолетка заберет заявление! — разгневалась она. — Нет, — безразлично ответил, наслаждаясь паникой Вики. Ничего. Скоро ты на все согласишься. — Кирилл! — Вика, — парировал. — Что тебе надо? Развод? — Да, дорогая, всего лишь развод и честная дележка имущества. От моих слов ее лицо буквально запылало от гнева. — Черт с тобой! Я согласна развестись по-доброму. Но тебе достанется только имущество в Волгограде: клиника, квартира, машина. Все остальное — мое. В знак моральной компенсации за твои похождения! Я присвистнул. — Не многовато компенсации? Ты у нас тоже любила мужчин. — И твоя малолетка забирает заявление! — продолжила она выдвигать условия. — Нет, Вика. Меня такой расклад не устроит… Ксюша — Господи, не дорога, а стиральная доска! — возмутилась Павлова, пока ее машину потряхивало на дорогах хутора. — Не все так плохо, — поспешила ее успокоить. — Смотри, вон магазинчик есть. Большой на первый взгляд. — Показала пальцем на облезлое здание серого цвета. Хутор расположен на северо-западе Волгоградской области. От города примерно триста с копейками километров. Дорога была асфальтированная. На пути нам попадались: магазины, аптеки, средняя школа и церковь. Цивилизация здесь, вопреки моим опасениям, не отставала. Но радовалась я недолго. Домик Людмилы Николаевны находился на глухой улице, в самом конце хутора, где от дороги ничего не осталось, и вся основная масса домов стояли без хозяев.