Наставник говорил, что на север отсюда в двух месяцах пешего перехода пограничные селения Фиарии. Неблизкий путь. С другой стороны, могло закинуть и дальше. Надо добраться до ближайшего поселения людей и переждать там: изучить язык, географию, врасти в общество; найти информацию, как его сюда закинуло и возможно ли вернуться домой. Ну а раз всё решено и иного пути нет, значит, надо подготовиться к переходу. Еда и вода есть. С оружием, насколько Мальцев успел рассмотреть набитые сумки, тоже никаких проблем. Мастер вооружил его с головы до ног. Ну и самое главное – нужны деньги. Никуда не деться от товарно-денежных отношений. У эльфов в сумках нашлось несколько десятков монет непонятного номинала: золото и серебро. Камушки парень решил по возможности придержать. Даже по меркам цивилизованного мира их неумелая продажа могла быть чревата неприятностями. Дело шло к обеду, хорошо бы еще успеть постирать одежду, благо запасной не предвидится. Одежда, снятая с трупов, не вариант. Вода в ключе на площади все так же была холодна и обжигала кожу. Даже от быстрого купания сводило мышцы. Под рубашкой Федор обнаружил три амулета, неясного, но явно связанного с защитой назначения. Амулеты заметно щипали ладонь легкими разрядами, прикладывая их к другим частям тела и пробуя на язык, Федор такого же эффекта не добился. Блин, обезьяна и очки. Надо будет на досуге разобраться с привалившими «воспоминаниями». Костер он разводить поостерегся, мало ли кого еще принесет на огонек. Развесив на ближайшем дереве одежду, Мальцев взял в руки мечи. Аккуратные, белой кости рукоятки, обмотанные полосками черной кожи. По виду мечи напоминали большие изогнутые кинжалы с узким лезвием и округлой – в овал, рукоятью. К лезвию рукоять утолщалась и переходила в гарду. Конец рукояти и узкая гарда из серебристого металла отстояли под одинаковым углом к клинку. Клинок гарды отклонялся под углом вниз от рукоятки, затем был прямым, но уже вблизи острия снова изламывался вверх. Форма лезвия напомнила ему турецкий ятаган, очень похоже, только рукоять длиннее. Странные создания эти эльфы. По рассказу мастера, в места своего обитания, они никого не допускали, зато сами присутствовали почти во всех государствах и все, кроме гномов, с этим предпочитали мириться. Несмотря на удаленность кланов друг от друга, эльфы были единым государством, которое делилось на несколько больших княжеств. Правил эльфами великий князь по праву крови – в какой-то мере абсолютная монархия. В то же самое время правители существующих кланов в своих владениях также имели неограниченную власть. На этом материке до момента падения Ашкерума – при этой мысли у Мальцева необъяснимо защемило сердце. На секунду замявшись, он продолжил увязывать в логическую цепочку чужие воспоминания, на то время было известно о пяти великих домах. Вряд ли за тысячу лет, столь малый срок для расы эльфов, что-то могло измениться – долгоживущие расы по природе консервативны. Кроме самих эльфов на материке в состоянии шаткого мира сосуществовало еще семь рас, не считая вампиров и драконов, но последних уже давно никто не видел. Люди являлись самой многочисленной, но в то же самое время самой разобщенной группой – уж кто бы сомневался. Государства людей, по странному стечению обстоятельств, тут Мальцев ухмыльнулся, располагались в пределах плодородных земель юга и юго-востока. Второй по численности расой, после череды войн на взаимное уничтожение, оставались орки. Они не имели четкой государственности, зато были весьма воинственны и активны: одиночки, по каким-то причинам покинувшие родные места, охотно нанимались в войска людей и занимались охраной торговых путей. При необходимости племена орков без проблем объединялись и быстро организовывали отпор вторгающимся на их земли. Так как орки вели в основном кочевой образ жизни, а на Аэтане хватало равнин и пустошей, с людьми их интересы плотно пересекались только в области торговли скотом. Мелкие пограничные стычки не в счет, наглый молодняк надо прореживать, да и пограничным крепостям нужна встряска, чтобы стража не жирела. Третьей по численности расой на континенте считались гномы. По крайней мере, особой естественной убыли населения у них не наблюдалось, в стычки с соседями они не встревали, а между собой гномы никогда и не воевали. Может быть, именно поэтому сумели сохранить и преумножить своё благосостояние. Для расы, легко преодолевающей рубеж в пятьдесят циклов и имеющей впитанный с молоком матери хозяйственный подход к жизни, это должно было бы открыть дорогу к захвату господства на континенте, однако дальше обжитых мест они предпочитали не селиться. Жили коротышки весьма уединенно, протяженные цепи горных массивов, этому немало способствовали. По слухам, подножие гор гномов изрезано подземными ходами и галереями и скрывает в себе бесчисленные сокровища. Вот только охотников за этими сокровищами почему-то не находилось. Возможно потому, что нрав у коротышек буйный и злопамятный, но на свежий взгляд скорее из-за разветвленной системы гномьих банковских домов. В эту чудовищную финансовую паутину, так или иначе, были вовлечены практически все мало-мальски влиятельные люди континента. По интенсивности с буйством в гномах не менее сильно развито любопытство, иногда поистине непомерное. Тяга же их к горячительным напиткам и жадность вошла в историю наряду с высокомерием эльфов, прожорливостью и наивностью орков, и двуличием людей. Немного наособицу от остальных рас стоят дроу и гоблины. Бродят слухи о родственном происхождении этих рас, но только сумасшедший станет громко называть их близкими эльфам и оркам. Как правило, такие пустомели на этом свете долго не задерживаются. Дроу предпочитают темноту и живут в глубоких и запутанных пещерах на западе материка, под Тайным лесом. Они демонстративно не контактируют с внешним миром, а всех, кто к ним так или иначе попадает, показательно приносят в жертву своим кровавым богам. Численность дроу, так же как и численность гоблинов, неизвестна. Ни те, ни другие не даются живыми в плен и предпочитают покончить с собой, нежели открывать тайны рода. Однако в свое время в Ашкеруме у темных альвов был собственный район с запутанными подземными галереями, поэтому часть информации правящему совету, в который входил мастер, была известна. Например, то, что у темных альвов была наследственная предрасположенность к магии смерти, часто рождающая на свет сильных некромантов. Правящая верхушка Тайного леса и военная знать дроу, почти целиком состояла из женщин, которые с малых лет изучали искусство убийства и магии и к совершеннолетию представляли собой машины смерти, для которых интриги, пытки и убийства в обиходе были сродни чистке зубов – также естественны и привычны. В отличие от светлых альвов, дроу из вооружения предпочитают арбалеты и короткие клинки, которыми орудуют мастерски. Все верно, плохие воины в атмосфере тайных игр выжить не могут по определению. Что касается гоблинов, то они обитают на Аэтане только в одном месте – в Запретном лесу. Из могущественной цивилизации, свидетельства которой изредка находят в земле, они превратились практически в первобытные племена, ведущие обособленную жизнь в джунглях. Кланы гоблинов делятся по родству и управляются религиозной и военной верхушкой племен, посредством проведения тингов (советов), на которых вырабатывается общий план действий. С внешним миром гоблины контактов по возможности избегают, однако изредка выходят к людским поселениям, с целью обмена шкур и лекарственных растений на необходимые им товары. Несмотря на разнообразие жизни Аэтана, наиболее любопытной расой в этом мире являются все же демоны. В древние времена, когда материк был наполовину заселен эльфами и другие расы составляли вторую половину, в мир в результате загадочного катаклизма пришли дети хаоса. Магия демонов была разрушительной силой, которой поначалу хваленые альвы и искусные магические школы людей мало что могли противопоставить. Аэтану сильно повезло, что демоны выбрали геноцид местного населения, вырезая всех без разбора. Это, на какое-то время сплотило все расы, и объединенные войска изначальных разумных этого мира сумели дать отпор захватчикам. После многих кровопролитных войн демонов полностью выбили с материка, однако за ними осталась пара больших островов на востоке, ранее заселенных эльфами. Предприняв несколько самоубийственных атак на острова, эльфы решили оставить идею освобождения своей земли, тем более остальные союзники их не поддержали. Кроме перечисленных рас, на материке также существует большое количество полуразумных животных, часть из которых была выведена для забытых уже целей великими магами древности. Большая часть из них смертельно опасна и, к великому счастью разумных, обитает в трудно доступных местах, облюбовав безлюдные джунгли и бескрайние пустоши. Изредка расплодившиеся вне всяких мер твари вырываются в населенную местность, и тогда на долгое время жизнь в пограничных районах угасает. Не менее неприятным фактом также является существование разнообразной нежити. Разумных спасает только то, что нежить, управляемая ранее сильными некромантами, подчиняется заложенным при создании законам и мирно разлагается в облюбованных ею местах – обычно вокруг темного источника или места силы ушедшего мага, и очень бы хотелось думать, что не в ожидании существа, имеющего право ею повелевать. Заставить нежить передвигаться в другие районы могли только очень сильные некроманты, которых всегда было мало. От уровня их силы зависело количество контролируемой нежити. Несмотря на опасность мест их обитания, ассортимент нежити регулярно пополнялся многочисленными охотниками за сокровищами и не менее многочисленными глупцами, что в принципе ввиду конечного итога можно было считать одним и тем же понятием. По негласному соглашению, уничтожались все дети, обладающие силой этого источника. Вот такой вот приятный экскурс в социологию Аэтана. Слегка содрогнувшись, Федор поблагодарил про себя судьбу, что хоть не в море свалился. Да и призывающий оказался не столь кровожаден. Оскалившись, он пообещал себе обязательно сказать ему спасибо. Глава 13. Снагги – До начала существования всего живого в этом мире был только бог – Извечное Древо. Был он вечен, мудр и одинок и, однажды заскучав, забеременел жизнью. Бог стал цвести, благоухая на все извечное, и однажды созревший на нём плод сорвался с вершины, расколовшись на множество мелких кусочков и раскидав по извечному всё, что ныне существует. – Хромоногий Вирро остановился, уйдя в себя в философских измышлениях. Ученики затихли в ожидании, пока он поймает ускользающую между заскорузлых, но всё еще сильных пальцев старческого мозга мысль. Только пара неслухов продолжала шептаться о своем. – Ушастый ты неуч! – Вирро обрушил свою клюку на Шикори. – Бестолковая мелюзга! Так и будете друг другу блох всю жизнь вычесывать. Не прославят племя красных платков два мухоблудых колоброда. Кончите как две крысы на закуску варгу, косточек не останется. – А ты что на меня смотришь как на жареную жабу? – Добавил веса словам учитель, ударяя клюкой по плечам Уксы. – Ну-ка повтори, что я сказал. – В центре мира стоит древо Шииба, корни дерева находятся в подземном мире, ствол в среднем мире, а верхушка в небесном или верхнем мире. – Ты продолжи. – Вирро указал клюкой на Нурди, сидящего в первом ряду. – Все души умерших снагги поднимаются или опускаются по стволу дерева, – прогундосил отличник Нурди, по прозвищу «Сопливый Нос». – Во-о-от! А почему? – вытаращив глаза на учеников, спросил учитель. Покряхтев для солидности, он оперся на клюку и важно заключил: – Вверх идут те, кто был полезен народу, служил ему, не жалея себя и… Туда точно не попадете вы, шлынды шалопутные! – рявкнул он, кидая клюкой в снова болтающих парней. Укса невольно почесал загривок, учитель бывал порой скор на расправу, и рука его тяжела, несмотря на возраст. Он снова перевел взгляд на труп старого снагги, лежащий у его ног. От ощущения неправильности происходящего отключились все чувства, только после окрика он спохватился и начал помогать выносить трупы из хижин в центр поселения. Пробравшись к Оруку – шаману, ученик успел услышать, как Шикори рассказывает, что удалось узнать по следам. Народ снагги были отличными следопытами, и, несмотря на все предосторожности, предпринятые пришельцами, разведчикам удалось узнать, что нападавших было пятеро. Они скрали охрану поселения и затем добили оставшихся ножами. Убили даже детенышей. Не нашли в селении трёх молодых снагги, самку и двух молодых воинов, которые не могли по возрасту участвовать в охоте. Только к вечеру удалось отыскать уцелевших малышей, прятавшихся на озере в высокой траве. Они дрожали от страха и холода, но все же сообщили, что нападавшими были светлые альвы. – Месть! Смерть за смерть! – взревели в гневе охотники. Однако, голос Орука легко перекрыл гомон толпы. – Вот уже шесть полных циклов как я сменил почтенного Абадуса. Кто-то может сказать, что я не был достоин? Молчите? Прожив свои годы, я не слышал историй, чтобы альвы без веских причин нападали на Народ. Мы также не нарушали древнее соглашение, но даже шергард раз в цикл меняет шкуру, а старый Абадус всегда говорил, что альвам нельзя верить ни светлыми, ни тёмным. Шикори пихнул под руку Уксу. – Ты видел, они учителя Вирро убили? В спину. Самок тоже всех убили. Умерло племя сегодня, слышь-ка. – Погоди ты. – Ученик шамана оттеснил плечом уже порядком надоевшего своей болтовней закадычного друга. – Орук должен сказать, что делать, после вождя он в Народе первый. – Жди, как же. – Словно услышав упрек Шикори, шаман откашлялся и поднял руку, призывая остатки племени к тишине. – У нас осталось восемь воинов, из них в старший круг посвящено только трое. А эльфы между тем убийцы умелые и из лука стреляют дальше, чем мы копья кидаем. – Я же говорил, струсит, – прошипел Шикори. – Поэтому надо звать в помощь народ пустых холмов. – Переждав бурю негодований и ругани, шаман продолжил: – Знаю, знаю. Мы с ними воевали уже несколько раз, и не всегда воины возвращались с добычей. Однако народ пустых холмов ближе всех к нам, если пообещать выступить за них на тинге, то вождь землеройщиков станет нашим лучшим другом. «Или на одно отверженное племя в лесу станет больше», – подумал Укса. Землеройщики или дети пустых холмов, как они себя называли, были остатками одного из корней Народа. В далеком прошлом вождь этого племени пошел против решения тинга и был изгнан со своими родичами в болота. Против отступников ополчились все, и вчерашние друзья с удовольствием плевали им в спины. Теперь же, спустя многие циклы, племя землеройщиков стало ощутимой силой в военном раскладе. Вода в болотах была плохая, на пустых холмах не росли деревья, но еды было вдосталь, и самки племени приносили много щенят, но что это за жизнь, ограниченная вонючими кочками. Да, для народа пустых холмов это был шанс. – Шикори! Ты обойдешь всех соседей, надо сообщить им о нашем горе. Укса, а мы с тобой пойдем к землеройщикам. Спустя день и ночь, проведенные в чужом племени, ученик шамана понял, почему их обходили стороной. Более занудного снагги, чем вождь землеройщиков, он не видел за всю свою жизнь. Уже успело дважды остыть варево в котлах, а Аюк после рассказа Орука все ещё переспрашивал непонятные детали. Ему было интересно всё: как убили самок, кого утащили с собой, как выглядели следы обуви убийц, во что они были одеты, какие узоры были на одежде. После каждого ответа на вопрос вождь надолго задумывался и умолкал. Шаман вопреки обыкновению вел себя очень сдержанно и покорно повторял все, что просил его Аюк. Под конец переговоров Укса был готов убить их обоих, лишь бы не слышать, как они спокойно обсуждают смерть соплеменников, и это несмотря на то, что он был помощником шамана племени и его с детства учили терпению. Теперь же, мчась по сонному лесу вслед за отрядом, который вел Аюк, он не мог не изумиться, как спокойно и быстро они обходили ловушки, расставленные еще воинами племени красных платков. Мелькнула страшная мысль, что землеройщики уже не раз ходили этой дорогой, не зря, видимо, племя синекожих и воины желтых черепов на северной границе жаловались, что кто-то крадет их самок. Бег они начали еще вечером и до сих пор не останавливались на отдых, хотя рассвет уже наступил. Ученик шамана, весь в думах, чуть не упал, столкнувшись со спиной неожиданно остановившегося воина землеройщиков. Шаман стоял, подняв руку, отвечая на знак, Укса немедленно подошел. – Ученик, ты слышишь напряжение? – Да, учитель, но я думал, что лес так реагирует на зем… воинов пустых холмов, – быстро ответил он. – Молодежь, – недовольно пробурчал шаман. – Мы один народ, несмотря на давний раскол. Подумай, кто еще мог, не оставляя следов, пройти по нашему лесу. – Правильно, эльфы, – увидев в глазах Уксы ответ, подтвердил старый шаман. – Так почему же я остановился? – Хитро посмотрел учитель. Укса, закрыв глаза, начал мысленно ощупывать пространство вокруг себя. «Как же он мог проглядеть?! Тупица! Гриб безглазый!» Вокруг ощущались остатки ворожбы светлых альвов, этот привкус он ранее ощущал в разоренном поселении, только здесь пахло не остаточным фоном, а было нечто упорядоченное. – Молодец, догадался. – Шаман довольно ощерился щербатым ртом. – Это сигнальная паутина, стоит ее задеть, и эльфы узнают, что по следу кто-то идет. Есть и ещё одно неприятное известие. – Шаман повернулся к вождю землеройщиков. – Эльфы ушли к запретному городу. – Что будем делать? – Аюк присел на корточки, положив копье на плечо. – В город нельзя входить без жертвы. – Готовьтесь, сейчас я замкну паутину на некоторое время, мы должны успеть пересечь границы. Шаман достал из мешка за спиной какую-то травку, кинул ее в рот и принялся жевать, положа руки на свой посох.