– Я, – поднял руку Хохолок. – Отлично. На тебе статьи, в каждый выпуск. Одна – из истории Файролла, другая – географический очерк о какой-либо локации. Где находится, что рядом, кто населяет, как убивать. На форуме все есть. Будет мало информации – сообщишь. – Понятно, – нельзя сказать, чтобы Хохолок обрадовался. – Кто имеет склонности к сопоставлению фактов и анализу? – снова спросил я. – Видимо, я, – поднял руку Нос. – Чего писать? – Будешь классы описывать. Все по очереди и многостатейно. «Класс маг» – и все про мага, от и до. Ну и так далее. И еще рубрику «Гайд» возьмешь. Каждый выпуск – прохождение подземелья или инстанса. Или еще чего. Разберешься, короче. Так, ну а вам двоим – отдельное задание, – обратился я к Рыбьему Глазу и Вике. – Точнее, Вик, давай я тебе объясню, а этому ты потом расскажешь. Рыбий Глаз обиделся. Но вида не подал, отошел. Ну что я могу с собой поделать. Терпи. То ли еще будет. Не понравился ты мне… – Значит, Вик, вот тебе телефон, барышню зовут Диана, она любит, чтобы ее называли Ди. Дашь ей номер своей электронной почты, она тебе вышлет кучу всего. Из этой кучи ты и вон тот дятел ежедневно должны выбирать все то, что вам покажется интересным. Не мудри: что чуть-чуть заинтересовало – в кучу. Во вторник мы сядем втроем – ты, я и этот гоблин – и отсортируем все то, что вы насобирали. Понятно? – Ну да. – Я тебе высылаю телефон Ди и свой телефон – звони в любое время. А сейчас идем. – Куда? – Странный вопрос. Я тебе начальник? – Начальник. – Ну вот. В соседний кабинет пошли, употреблять тебя буду! Молодец девчонка, чуть покраснела, но уже нормально реагирует. – Ой, да ладно. Только обещаете. – Плюс десять баллов тебе. Идем, с коллегами знакомить буду, поскольку на тебе еще техническая сторона. Так, Рыбий Глаз. Молчание. – Ты. – Я подошел к Стройникову и ткнул его пальцем в грудь. – У меня имя есть. Или фамилия, – хмуро сказал тот. – Были бы. Если бы вел себя по-людски с самого начала. А теперь ты их должен заслужить. Не нравится – так дверь все еще открыта и ждет тебя. Рыбий Глаз промолчал, а молчание – знак согласия. – Так вот. Пока мы ходим – проверь работоспособность всей оргтехники, разбери канцтовары и вообще выясни, чего у нас есть, чего нет. Вопросы? – Мы поможем, – подал голос Хохолок. – Один фиг делать нечего пока. – Валяй. Если что, внутренний системщиков – сто двадцать шесть. Не стану описывать следующие полтора дня, они были насыщены хождениями, раскладываниями, перетаскиваниями, знакомствами, но к вечеру субботы вроде все устаканилось. Юниоры остались в редакции, а я поехал домой. Они молодые, у них силы есть, а у меня нет. Мне надо регулярно есть и спать. Я вошел в квартиру и только шагнул за порог, как зазвонил мобильник. – Але, Киф, это Зимин. – Добрый вечер. – Ну да. Киф, в понедельник, часов в двенадцать, будьте на работе, обязательно. – Хорошо. А что такое? – Да ничего, просто, возможно, наш безопасник подъедет, помните, мы говорили? – Хорошо. – Как молодые? – Ну как. По зубам всем морально съездил – забегали. – Это правильно. Все, отбой. Я убрал трубку в карман и понял, что не хочу ни есть, ни спать. Вот такое свинство. Я посмотрел на часы – около девяти. Ладно, коли ничего не хочу – пойду гляну, как там плавание. А ну как уже на дне морском лежу и меня раки харчат? Я лег в капсулу и вошел в систему. Я не лежал на дне морском, и водоросли не оплетали мои ноги. Я стоял на берегу Великой реки, и солнце начало погружаться в ее волны. За спиной был лес, передо мной – речная гладь. «Светляка» нигде видно не было. Убежали деревянные лошадки, пароходики бумажные уплыли… – Сходил за хлебушком, – присвистнул я и открыл карту. Я не доплыл до Монтрига порядочно, где-то день пути. Посмотрел, что есть рядом – может, куда дойти получится, чтобы хоть у надгробия зафиксироваться. Не приведи господь, грохнут. Оказалось, что в часовой доступности от места, где я оказался, есть только один населенный пункт. Под названием Снэйквилль. Глава 9, в которой герой попадает в невеселое место Ну нечто вроде этого я и ожидал. С моим-то цыганским счастьем рассчитывать на кренделя небесные глупо. Если есть возможность попасть в такое место, от посещения которого все меня усиленно отговаривают, то я в него непременно попаду. Я еще раз посмотрел карту. До другого населенного пункта на глазок полдня пути. До пострадавшей от чужих разборок деревни – час. До наступления темноты – часа полтора. «Надо идти в Снэйквилль, – решил я. – На край, приду туда – и «логаут» нажму. Там всякая дрянь, говорят, только по ночам творится». Лес тут был не такой, к которому я уже привык за время игры. Буреломный был лес. По сравнению с каким-нибудь Фладриджем и его интеллигентским леском – тайга красноярская против германского леса, да и только. Я преодолевал завалы, перелазил через упавшие стволы и продирался сквозь кустарник – в общем, испытывал сомнительные туристические радости. И как люди за всем этим за свои деньги в отпуск ездят? Нет, я не против, ни боже мой, но и понять не в состоянии. И это я еще без рюкзака за спиной! Я когда в метро бываю, там иногда вижу вот таких забавных людей. Они идут с гигантскими рюкзаками, величественные, как мамонты, сзади к рюкзаку у них обязательно пристегнута сидушка из какого-то прорезиненного материала, вся такая зачуханная и костром прожженная, на них надета шапочка-петушок или мятая панама с веревочками и взгляд такой неземной: мол, не поймете вы нас, детей лесов. Лесов, ага. На электричке километров за восемьдесят отъехать, куда-нибудь до Вереи, там протопать километров десять – двадцать, костер разложить и песни под гитару орать до полуночи. Нет, каждый отдыхает, как может. Но мне – не понять. Вот и этот лес меня жутко бесил. Ну не любитель я всего такого. И что еще забавно – я шел уже с полчаса, но не встретил ни одного врага. Ни гоблинов, ни диких зубастых волков, ни хедов (это нечисть такая, с длинными волосами и луками. Опасны, мстительны, дальние родственники гаррид). Никого. Все как повымерли. И только я об этом подумал, перелезая через очередной поваленный ствол, как услышал: – Хрю! Я встал на ноги и посмотрел, что это за «хрю». «Хрю» оказалось нехилое – здоровенный кабан, заросший рыжей шерстью, где-то метра с полтора в холке и с наглой клыкастой мордой. Он стоял на противоположном от меня конце маленькой полянки, буравил меня своими глубоко посаженными глазками и, казалось, думал: «Вот я сейчас тебя». Я пригляделся. Опаньки. А он еще и именной. Над ним была надпись «Эриманф». Стало быть, квестовый. Интересно, но нелогично. Тут же поблизости с населенными пунктами беда. Ни фига себе квест, если для его выполнения полдня ноги бить надо. А может, он от Снэйквилля остался? Пока я думал, кабан на меня насмотрелся и начал сучить копытцами. – Слышь, клыкастый, – сказал ему я тогда, – а оно тебе надо? Кабан слегка наклонил голову и вроде как прислушивался. – Ну повоюем мы сейчас. Может, конечно, и ты меня грохнешь, я не спорю. Но ведь могу и я тебя. Войны между нами нет. Я на твои желуди не посягал, квеста на тебя не имею, ну и иди себе, дубы подрывай, а мне дальше пора, я в Снэйквилль направляюсь. Ты как, согласен? Уж не знаю, то ли его успокоили звуки моего голоса, то ли он вообще был разумен – кабаны, говорят, и в реальной жизни умны, а тут вообще можно ждать чего угодно. В общем, он развернулся и потрусил от меня, похрюкивая на бегу. «Вот, – сказал я себе. – С живой природой всегда можно договориться! Не то что с людьми». Маленькая победа разума, а не оружия взбодрила меня, плюс лес стал более или менее проходим, и идти теперь было если и не приятнее, то хотя бы комфортнее. Еще минут через десять лес поредел настолько, что стало возможно передвигаться быстрым шагом, не рискуя при этом споткнуться о какой-нибудь куст или корягу. Время от времени переходя на бег трусцой, я двигался еще минут десять, то и дело сверяясь с картой – очень хотелось выбраться из леса до темноты. И мне это удалось. Когда на небе загорелись первые звезды, я вышел на луг, который заканчивался высоким холмом. На холме виднелись какие-то полуразрушенные строения, видимо, это и был пресловутый Снэйквилль. Немного постояв в раздумьях – ходить или таки не ходить, – я все-таки проследовал по направлению к нему: любопытство победило. И там могло оказаться надгробие – деревни-то нет, а вот оно могло остаться. Как всегда в Файролле, цель визуально была ближе, чем на самом деле, – на небе уже высыпали звезды и взошла здоровенная луна, когда я взобрался на холм и вошел в деревню. Тихо и пустынно было здесь. На меня не кидались упыри, чтобы попить моей горячей кровушки; зомби не спешили захавать мои мозги, скрипя суставами и воняя, как народное ополчение; призраки не кружили над моей головой, пытаясь извлечь мою душу из бренного тела. Тишина и благолепие, только где-то мерно поскрипывает одинокий ставень, да легкий ветерок гонит пыль по разбитой дороге, залетая в дома и чем-то там шурша. Я шел по, видимо, когда-то главной дороге Снэйквилля – судя по всему, не такой уж и маленькой при жизни деревушки. На глазок в ней было домов сорок. Домов, в которых раньше жарко горел огонь в очагах и раздавались песни, смех и разговоры. А теперь это был музей человеческой глупости под открытым небом, начинающий работать только тогда, когда в Снэйквилль заходил живой человек.