Мы еще минуты три поговорили на гастрономические темы, потом Толстый Вилли кашлянул и сказал мне: – Тут ко мне один чел в игре подходил, сказал, чтобы я про тебя ни слова никому не говорил, и за это мзду выкатил неслабую. – Данж? Много с него взяли? – Много, – ответил мне Вилли. – Больше, чем со стандартного. – Ну и хорошо, – сказал ему я. – Выгода же. – Да выгода – это понятно, – согласился Вилли. – Я тебе другое хочу сказать: ты поосторожнее давай. Это был человек администрации, а у них там не просто серьезные люди, а очень серьезные люди. Не найди себе на голову приключений. – Я постараюсь, – искренне пообещал ему я. – А там как пойдет. Ты, главное, забудь о том, кто я по профессии. – Уже забыл, – ответил Вилли. – Тебе денег подогнать? – Каких? – не понял я. – За данж. В каком-то смысле ты нас на него навел. Деньги – это хорошо. Вот только кто знает, как он их по клановой кассе проводить будет. Да и мелко это… – Нет, старик, не надо. За пиар ты мне заплатил, а все остальное – твое и только твое. – Ну бывай тогда. Если чего надо будет, звони или письмо по внутриигровой почте пиши. – И Вилли повесил трубку. Сытый и довольный, уже маленько отошедший от ночных треволнений и дневного блицкрига, я сел на диван и стал задумчиво смотреть на капсулу, решая для себя вопрос – идти снова навстречу приключениям или все-таки сделать тайм-аут. Поколебавшись немного, я все-таки подумал, что надо добраться до Монтрига, а там и видно будет. Это была не ольха, а березка. Такая нормальная, среднестатистическая, вполне российская березка. Единственная, кстати, на всю округу, судя по всему. Насколько хватало глаз, передо мной расстилалась степь, лишь где-то совсем у горизонта вроде бы был лес – похоже, на дальних подступах к плато Фоим, про которое говорил мне Ромуил сто лет назад, еще во Фладридже. Нужная мне дорога находилась значительно правее, и шагать мне по ней было где-то часов пять, не меньше. Я встал, еще раз оглянулся. Снэйквилль в дневном свете, да еще и с такого расстояния, смотрелся совсем безобидно – руины и руины. Меня слегка передернуло, я сплюнул, еще раз дал себе зарок обходить его десятой дорогой и двинулся в восточном направлении. Надо отметить, что идти по равнине было легко и приятно, не то что давеча по лесу. Солнышко светило нежарко, над головой раздавались трели каких-то птиц, возможно, жаворонков. Я не сильно разбираюсь в пернатых и их песнопениях. Часа через два, правда, пришлось искупаться – дорогу пересекала еще одна река, я так понимаю, что она, как и вчерашняя – у Снэйквилля, – это приток Крисны. Как и вчера, меня не беспокоили враждебно настроенные мобы, что было довольно странно – на таких просторах и без врагов? Хотя поиск приключений на свое мягкое место, по крайней мере, до посещения надгробия, не входил в мои планы. Но чтобы я – и без приключений? Не бывает. Как я прозевал эту парочку, я и сам не понял. Расслабился, видимо. Леса тут нет, и любая двуногая прямоходящая особь видна издалека. Даже в лежачем виде. Но факт есть факт – прозевал. – Опа, опа, опа. А ну пассажир, стоять! Чё есть чё? – услышал я чей-то говорок и, обернувшись, увидел шагах в десяти от себя двух встающих с зеленой травки агров. – А ну попрыгай. Мож, звякнет чё в карманцах? Попрыгай, я сказал! – произнес один из них, что повыше. Прыгать я не собирался и в данный момент прикидывал шансы. Было понятно, что они, мягко говоря, неутешительны. Оба бандоса были сильно за пятидесятый уровень, неплохо вооружены и совершенно замечательно обмундированы. На них была надета явно очень тяжелая и очень прочная броня. – Ну чё молчим? Чё такие гордые? – куражась, сказал второй. Они явно развлекались, изображая гопников. С той разницей, что гопники, обчистив мои карманы, вряд ли стали бы меня убивать. Ну без особой нужды, по крайней мере. А тут моя кончина была неминуема. Если только не… Что «не», я додумывал на бегу. По крайней мере, это был хоть какой-то шанс. – О как! – раздалось сзади. То ли пробежка не входила в их программу, то ли до меня никто не бегал, и все со словами: «Коль погибнуть – так со славой», – кидались в бой. Моя жизненная позиция не меняется – гордым и смелым быть почетно, но лучше остаться живым. Поэтому я бежал, слыша сзади громыхание и матюги – агры-гопники, выбросив свои семки, ломанулись за мной, частя меня на бегу. – Слушай, совесть имей, э, резкий, – орали они мне вслед. – Мы ж не мальчики за тобой бегать уже. – Так и не бегите, – посоветовал я им, не оборачиваясь и думая только о том, чтобы не споткнуться. – Ну как это не бегите? – раздалось у меня за спиной. – А убить тебя? А ограбить? Мы тут что, просто так сидим? – Тогда бегите, – сказал им я, решив для себя, что на этом дискуссия, пожалуй, окончена – надо беречь силы и не сбивать дыхание. Мы бежали ровно. Я никак не мог оторваться от них, они никак не могли сократить дистанцию. Где-то минут через двадцать, когда я начал чувствовать, что моя выносливость уже на исходе, преследователи сдались. – Да пес с ним, Ржавый, – сказал один из них, уж не знаю кто. – Пущай бежит, с него, скорее всего, и взять-то нечего. – Согласен, Башка, – выдохнул второй. – Тридцать третий уровень, голодранец небось. Сзади раздался грохот, как от падения кучи металлолома. Я обернулся – это на травку осели мои преследователи. – Беги, Форрест, беги, – посоветовали мне они одновременно. – А то вот встанем – и снова за тобой. Не гневи бога. Я собрал последние силы и припустил с двойной скоростью – кто их знает, что у них на уме. Благодаря двум моим несостоявшимся убийцам я вошел в Монтриг где-то на час раньше, чем планировал. Уставший и замурзанный, я добрел до надгробия, совершил нужную манипуляцию, вяло сказал: «Ес», – и сел рядом с камнем. Я вновь стоял перед выбором. Монтриг был точкой, где мне надо было решать – то ли идти короткой, но очень опасной дорогой, то ли не мудрить и двинуться длинным, но относительно комфортным путем. Плато Фоим сулило серьезный риск, но с него я попадал прямиком на равнину Грускат, от которой было рукой подать до того красного пятна, где была расквартирована гражданка Огина Восточная. Движение по Великой реке не сулило больших рисков, а к стандартным я уже привык и притерпелся. Опять же Селгар посмотрю. Говорят, красивый город. Бздынькнуло оповещение о получении письма. Я проверил – точно, что-то ждало меня в почтовом ящике. Никак Седая Ведьма таки решила конфет мне в обе руки насыпать от всей души? «С конфетами не сложилось», – констатировал я через пару минут. Нет, грех жаловаться – мне пришла моя доля за участие в штурме. Восемнадцать тысяч золотом – это очень хороший куш для моего уровня. Но все равно обидно – обещала же подарок… Следующий час я посвятил делам хозяйственным. Монтриг оказался довольно крупным, по меркам Великой реки, городом. Здесь даже имелся небольшой рынок, кузня и почему-то библиотека – уж не знаю, кто туда ходит и зачем. Рынок я оставил на потом. Там надо будет полазить особо – Элина ведь сказала тогда, что именно на рынке находится квестстартер задания о некоем старом храме. Зато я посетил кузнеца, и, надо заметить, он недешево мне обошелся. С учетом всех скидок и двух вещей, починенных за счет клана, мне все равно пришлось выложить две с гаком сотни золотых. Утешало одно – трата необходимая, а стало быть, разумная. Еще посетил гостиницу и сбросил там денежные излишки. И наконец, починенный, залатанный и почти с пустыми карманами, я пошел на рынок Монтрига. Рынок был невелик, но шумен. Торговали, как водится, в большинстве своем вендоры и, как полагается, всем помаленьку – доспехами невысокого пошиба, какими-то травами и зельями, была даже палатка менялы. Уж не знаю, что на что он тут менял, поскольку на территории Файролла ходило одно и то же золото. Может, это была дань Востоку, где меняла является частью культуры. На этом рынке я впервые увидел палатку картографа – видимо, здесь можно было купить карту вроде той, что пользовался Рейнеке Лис. Но прямо под табличкой «Карты» висела табличка «Дорого» и я прошел мимо – деньги у меня, конечно, есть, но пока обойдусь без излишеств. Не до шика сейчас. Впрочем, я проходил почти мимо всех лотков и палаток – не тянули эти торговцы на квестстартеров, никак не тянули… – А вот мечи с Севера – сталь вареная, с трех прутов сплетенная! – Сапоги, сапоги! Кожаные! Легко надеть, легко снять! Из кожи виверны! – А вот украшения, самые разные, но все, как один, прекрасные! Хочешь, сам носи, хочешь, подружке подари. Ну или другу – тут у кого как… – Грабельки ядреные, клинья забубенные! Сами сгребают, сами разгребают! Сделаны по семейному секрету – и отец, и дед, и прадед пшеничку сеяли да убирали! – Рыба свежая, живая! Есть рыба! – Фрукт сэлгарский, рэдкий, да! Называется – пэрсик! Ва! Я остановился. Матерь божья! Эти-то здесь откуда? Я смотрел на торговца. Торговец в огромной кепке, в короткой рыжей кожаной куртке, со свежей утренней щетиной и огромным носом смотрел на меня. – Э? – сказал я удивленно. – Э, – согласился продавец. – Пэрсик ест. Свэжий. Сладкий, как поцелуй дэвушки. Бери, да? Тэбе как брату – со скидка отдам! – Ну ни фига себе, – сказал я. – И здесь вы. – А гдэ я должэн быть? – пожал плечами продавец. – Дэд тут торговал, отэц тут торговал – и имели уважэние. Теперь я торгую. – Ну да, – кивнул я. – Как же по-другому. Почем персики? – Три золотых кучка. – Ага, а в кучке – три штучка. – Э, ты все знаешь, маладец, а? – Чего ж так дорого? – Ва! – задрал указательный палец к небу торговец. – Ты как думал? Земля копать надо, вода поливать надо… Еще это надо… Извини, дарагой, еще и навоз надо. Ты думал, так все просто? Я понял, что теперь, чтобы избежать дискуссии, мне надо купить персики и валить. Так я и поступил. И сразу сделал ноги, поскольку вслед за персиками из-под прилавка продавец полез вынимать бутыль с «домашней, как слэза рэбенка» то ли чачей, то ли еще чем. Оказалось, что носатый персонаж стоит уже в самых последних рядах рынка. Поедая персик, я зацепился взглядом за немолодого гнома, перед которым лежали непонятные фиговины, а именно – какие-то механизмы, свитки, кристаллы и иной разнообразный хлам. «По ходу – он, – шепнула мне интуиция. – Давай-давай». Я подошел к бородачу.