– Есть такое, – не стала спорить она. – А скажи-ка мне, не ты ли ведешь группу молодняка на север? Вояка на миг задумался и ответил: – Я, магистресса. – Вот и славно. Захватишь с собой вот этого славного юношу. – Она показала на меня. Фитц изучил меня и кашлянул в кулак. – Так это, магистресса. Дохловат он для перехода. Мы ж через шахты пойдем. – Ну так и поберегите его. Это, между прочим, мой личный друг, он принес и клану, и непосредственно мне массу пользы. Я думаю, что ты сможешь обеспечить ему безопасность в пути. Возьми с собой еще кого-нибудь из ветеранов наконец. Да вот хоть бы даже Мюрата. – Мюрата? – поморщился Фитц. – Как скажете, магистресса. – Когда выходите-то? – спросила Седая Ведьма. – В пятницу, в десять утра, из Кройцена, – отрапортовал Фитц. – Вот и хорошо. Так что, дружок, – обратилась она ко мне, – в десять утра будь у северных ворот Кройцена. Не опаздывай. У нас в клане закон – ждем пять минут. Потом кто не успел, тот опоздал, невзирая на чины. Даже меня ждать не стали бы. Не так ли, Фитц? – Точно так, магистресса, не стали бы, – гаркнул вояка. – Все, свободен. И позови мне Фьоси. Фитц вышел, Седая Ведьма окинула меня внимательным взглядом. – Ну что, приоделся, уже не тот босяк, что раньше. Даже и подарить-то тебе нечего. – Да куда ж еще, и так уже, – смутился я. – Ну-ну. Хорошее отношение ценится высоко, преданность – еще выше. – Она взглянула на порозовевшую Элину. Вошел Фьоси, я приветственно махнул ему рукой. Он посмотрел на меня и хотя явно и не сразу, но все-таки меня вспомнил. – Фьоси, голубчик. У этого славного молодого человека и так неплохая сбруя, но вот нагрудник хромает. Он, насколько я помню, твоей работы, но уже, конечно, не по уровню. Подыщи ему что-нибудь у нас в хранилище. – Что именно? – Фьоси посмотрел на Ведьму, ожидая конкретики. – Что-нибудь для шахт, понадежней. Тех, что за Кройценом. Он мой друг, и я не хочу, чтобы его подвел доспех. – Я понял, – сказал Фьоси и вышел. Вскоре он вернулся, неся нагрудник, явно очень хороший и безумно красивый, с какими-то художественными набойками. – Я помню эту вещь, – улыбнулась Седая Ведьма. – Когда-то, очень давно, ее носил Седрик. – Седрик Секира? – уточнила Элина. – Да, мы взяли этот нагрудник в одном данже в Пограничье. Седрик был уровнем повыше, но ему эта вещь очень понравилась. Визуально в первую очередь. – Как перерастешь – сдашь обратно, – скомандовала Элина. – Элина, мальчик сам решит, что с ним делать. Это подарок, и теперь это его вещь, – мягко сказала Седая Ведьма. – Надевай, чего стоишь? Я взял нагрудник у Фьоси. Элитка. Везет мне сегодня. Что не предмет – или элитка, или сетовый. Однако, как бы везение задом не повернулось. «Нагрудник Серого Оборотня. Этот нагрудник принадлежал великому воину Серому Оборотню, который, по древней легенде, был последним из рода благородных оборотней. Защита – 520 единиц; + 19 к силе; + 22 к выносливости; + 6 % к возможности нанести критический удар; + 12 % к вероятности уклониться от удара противника; + 10 % к вероятности обезоружить противника сильным ударом. Ограничения к классовому использованию предмета – только воины. Прочность – 460 из 460. Минимальный уровень для использования – 47». – Носи с честью, – сказала мне Седая Ведьма, и я поклонился ей вполне искренне. – Ну ты сейчас куда? – поинтересовалась она, как бы намекая, что мне пора удалиться. – В Селгар, – ответил я. – А потом офлайн – устал очень. – Ну оно понятно. Такой день, – согласилась Ведьма – Дуй. А мы с Элиной еще посекретничаем. О своем, о девичьем. Она махнула рукой, и прямо в кабинете, около двери, открылся портал. «Сильна», – подумал я, а вслух сказал: – Спасибо за все. Ваш слуга, – и снова поклонился. Чай, спина-то не переломится. – Ты пиши, не забывай, – сказала мне она. Я потряс руку Фьоси, поклонился Элине, погрозившей мне пальцем, и шагнул в портал. Селгар шумел, как всегда. Я побрел в караван-сарай и, войдя в номер, сразу же вышел из игры. На дриаду у меня не было ни сил, ни желания. Да и уверенности, что и тут за мной не пустили хвост, тоже не было. Только хвост мог быть явно посильнее, чем этот клоун из «Диких». Посидев еще минут пять и поразмышляв о том, кем мне будет приходиться Фитц – соратником или соглядатаем, сопровождающим или конвоем, я пришел к выводу, что в общем-то без разницы. Самое главное, что я получил более боеспособных спутников, чем контрабандисты, да еще и задаром. Хотя, конечно, шахты… Я после Снэйквилля уже доверял народному мнению. Поняв, что мысли уже путаются, я пошел спать. На завтра было еще море дел. Глава 24, последняя, в которой герой смотрит на горы, а в Москву приходит осень Засыпая, я не мог избавиться от мысли, что забыл что-то очень важное, но сон ловил меня в свои сети быстрее, чем я мог ухватить хвостик этой самой ускользающей мысли. В тот момент, когда я отчаялся это сделать и сдался, сон отпраздновал победу. Зато проснувшись утром, я вспомнил, что мне нужно было сделать вчера. Точнее, даже позавчера. Я забыл поздравить с очередным восемнадцатилетием свою приятельницу и коллегу Карину. Взглянув на часы и поняв, что сейчас не спит не только она, но и все трудоспособное население нашей страны, я набрал ее номер и рассыпался сначала в извинениях, а после в поздравлениях. Как истинная уроженка города над вольной Невой, она спокойно и лаконично сообщила мне, что обиды на меня не держит, ибо привыкла к моему раздолбайству, и принимает мои поздравления. Попутно я поздравил ее с окончанием новой книги, по моему глубокому убеждению, безмерно талантливой и увлекательной, и с чувством выполненного долга повесил трубку. Куря, я размышлял о том, что, с одной стороны, надо бы дать себе небольшой отдых от игры, поскольку переход через горы явно будет непрост. С другой стороны, надеяться на то, что я очень быстро доберусь до Кройцена в среду – это очень неблагоразумно, а с учетом того, что мне еще к дриаде пилить… Да и «Гончие» ждать меня не будут. И, с тяжелым вздохом загасив окурок, я побрел к капсуле. Остановил меня телефон. Я глянул на экран – Зимин. – Киф, добрый день. Ну вы молодец! – В чем именно? – осторожно спросил я. – Ну как в чем. Как элегантно и красиво вы решили вопрос с прохождением квеста. – Ну я старался. И потом – я там по такому лезвию ножа ходил! – Да мы в курсе. Но и я, и Валяев – мы верили в вас. И вообще, вы идете с серьезным опережением графика. Мы думали, что вы с Востока уйдете только к зиме, а вы прямо спринтер. – Да уж… – Да, и еще – спасибо вам за оказанную нам помощь. – Надеюсь, я все сделал правильно? – поинтересовался я. – Отменно. Вы все сделали отменно. – То есть все получилось? – Как по нотам. Намотайте себе на ус совет от дядюшки Макса – все большие хитрецы всегда уверены в своей хитрости и неуязвимости, а потому и попадаются на самые простые трюки. – Запомнил. – До завтра, Киф. – Надо будет подъехать? Я просто завтра в редакции, – спросил я. – Нет-нет, я позвоню. И Зимин повесил трубку. В Селгаре ничего не менялось. Из окна своего номера я видел снующий туда-сюда народ – торговцев, игроков, водоносов, городских стражников. Признаться, Восток мне пришелся по душе больше, чем Запад. И кабы моя воля – я б тут задержался, сходил бы в заброшенный город, может, наведался бы и к замку местных ассасинов – просто из любопытства. Но, увы, я себе не слишком принадлежал. Да кого я обманываю – я себе вообще не принадлежал. Скинув в сундук ненужную мне уже броньку и шлем, я посчитал наличность. Надо отметить, не сильно я обогатился за последнее время. На руках у меня было двадцать тысяч без малого, не такая уж большая сумма. С учетом того, что надо было еще купить пару свитков портала – считай, ничего у меня и нет. Хорошо хоть иду на халяву – опасаюсь, что на оплату услуг контрабандистов мне бы вообще не хватило, что-то я сомневаюсь, что у них цены сильно низкие. Выйдя из караван-сарая, я маленько попетлял по городу, поскольку не слишком доверял всем тем добрым людям, с которыми вчера общался. И я не был уверен, что на меня не навесили хвост. Поэтому, побегав по городу и по дороге прикупив пару свитков, я портанулся к дриаде из какого-то переулка, сделав это вдруг и сопроводив на всякий случай перекрестными ударами закрывающийся круг портала на месте прибытия. По всему выходило, что никто меня не пас, а если и пас, то вслед за мной не просочился.