Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 34 из 128 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Минут через пять мы уже ехали в карете. Не скажу, чтобы я был спокоен. Тревога за моего друга, с которым мы были неразлучны во многих делах, копошилась в моей душе. «Один… едет неизвестно куда… Почему-то меня не берет с собой… А если он попадется в какую-нибудь дьявольскую ловушку?» Я не удержался, чтобы не высказать своих опасений. — Брось, доктор!.. Брось хныкать! Все обойдется. Бог даст, благополучно. Мы проехали массу улиц, и наконец карета замедлила ход. — Слушай, кучер, — кстати, это ведь Х., — подвезет меня к подъезду этого вот дома. Лишь только я скроюсь в подъезде, Х. поедет дальше, и вы остановитесь вот на том углу. Оттуда — ваш наблюдательный пост. Понял? Я утвердительно кивнул. Карета подъехала к красивому темному особняку. Путилин быстро выскочил из кареты и постучался в дверь особняка. Прошло несколько секунд. — Je prends mon bien… — донесся до меня его внятно- уверенный голос. Дверь распахнулась, и он скрылся в подъезде. Адамов клуб. Двойник барона Ш. Массивная дубовая дверь захлопнулась за Путилиным. Он очутился в великолепной прихожей — вестибюле из мрамора «дикого» цвета, украшенном высокими темно-бронзовыми канделябрами. Путилин небрежно сбросил на руки открывшему ему дверь человеку в синем камзоле и белых гамашах свою шубу. На лице того отразилось сильнейшее удивление. — Так рано сегодня, господин барон? — проговорил таинственный прислужник таинственного помещения. — Еще из наших никого нет? — процедил сквозь зубы Путилин. — Никого… — ответил синий камзол. — Теперь слушайте меня, любезный, — протягивая ему крупную ассигнацию, сказал Путилин. — Кто бы ни приехал, вы не должны никому говорить ни слова, что я уже в клубе. Понятно? Никому! — Слушаюсь, господин барон… Покорнейше вас благодарю. Путилин стал подниматься по отлогой, широкой мраморной лестнице. Помещение, однако, у них комфортабельное… Сейчас видно, что имеешь дело с аристократами… — прошептал светило русского сыска, иронически усмехаясь. Стены всюду были расписаны искусной живописью, но какого-то странного характера. Особенно бросался в глаза огромный плафон-картина декоративного письма, находящийся на стене первого зала, как раз против лестницы. — «Гибель Содома», — прочел Путилин крупную надпись над плафоном. На нем, на первом плане, была изображена фигура красивой женщины, заломившей в отчаянии руки. А там, далее, шла возмутительная оргия, приведшая библейский город к страшному концу — «огненному дождю». Завеса стыдливости была сорвана с самых интимных сторон содомского греха. Впечатление получалось поистине отвратительное для всякого неизвращенного человека. Облако изумления отразилось на лице Путилина. «Как же это совместить?» — пронеслось у него в голове. Залы были прибраны, но пока безлюдны. Путилин с интересом осматривался по сторонам. Над некоторыми комнатами красовались надписи вроде, например, следующих: «Чистилище», «Преддверие к блаженству», «Месса Содома», «Бассейн живой воды» и т. п. В некоторых местах ему бросилась в глаза одна и та же надпись: «Не поддавайтесь соблазну женщины, ибо через женщину мир потерял райское блаженство». В глубокой задумчивости присел Путилин на один из золоченых стульев гостиной, откуда ему были видны анфилады комнат и вход в них с лестницы.
— Так вот он, этот знаменитый Адамов клуб! — с дрожью в голосе прошептал он. О, он давно уже слышал кое-что о нем! До него секретным образом доходили слухи о том, что пресыщенное, жуирующее барство в лице его представителей — аристократов-мужчин основало какой-то орден-союз вкупе с клубом, где проводит вечера и часть ночи. Ему доподлинно было известно, что несколько раз в неделю часов до одиннадцати-двенадцати ночи к подъезду клуба подкатывают щегольские экипажи, из которых выскакивают великосветские денди. Что именно это за клуб, он не знал, да и мало интересовался. Так, думал он, прихоть, фантазия какая-нибудь, блажь на почве или невинного масонства, или простого оригинальничанья. Правда, иногда мелькала мысль, не является ли этот клуб сколком (только в другом роде) со знаменитого Евина клуба, основанного графиней Растопчиной, известной поэтессой? Но и эта мысль его не тревожила: раз налицо не имеется подозрения о мошенническом или же о политически неблагонадежном сообществе, его роль кончается. Какое он имеет право вмешиваться в «забавы» и «развлечения» частных лиц, да притом еще таких высокопоставленных? «Пусть себе дурят», — решил он. Но теперь, когда у него мелькнуло одно серьезное подозрение, подкрепленное вещественным доказательством, он решил проникнуть в таинственный особняк. Проник — и большое недоумение тревожит теперь его душу. «Что же это такое: неужели я ошибся? В этом отвратительном месте все кричит о ненависти к женщинам. Судя по всему, вплоть до надписей, это какой-то сектантский корабль, только не хлыстов, скопцов или иных изуверов-сектантов, а какой-то особенный… Всюду — напоминание о Содоме. Но как же из Содома могли появиться женолюбы? Ведь, по Библии, в Содоме не было ни одного праведника». Путилин провел рукой по лбу. — Темно… темно… — вслух прошептал он. Вдруг он вздрогнул, насторожился. До него донеслись мужские голоса, громкий смех, и в ту же секунду он увидел, как в зал вошли три лица. Один был в военной форме, два других — в бальных костюмах. «Куда они направятся?» — прошептал Путилин. И, заметив, что они, о чем-то оживленно беседуя, идут в ту гостиную, где он находится, Путилин быстро спрятался за широкую шелковую портьеру. — Да брось, барон, чего ты так разволновался? — мягким, насмешливым голосом грассировал один денди другому. — Но позвольте, господа, это ведь необыкновенно. Вы слышали, что сказал сейчас наш Игнат? Вы видели ужас, который отразился на его физиономии при виде меня? «Никого еще нет?» — спросил я его. Вдруг он выпучил на меня глаза, затрясся весь и с трудом, заикаясь, пролепетал: «Никого-с… за исключением вас». — «Как за исключением меня, когда я только что приехал, болван?» — дал я на него при вас окрик. «Никак-с нет, вы… вы давно уж приехали». И в ужасе вытаращил на меня глаза, чуть не крестясь. Что вы на это скажете? — Да, это очень странно, — взволнованно прошептал военный. — Пустяки! Просто болвану или причудилось, или хлопнул остатки нашего шампанского. А вот что ты брелок-жетон свой потерял — это скверно, барон. И где это тебя угораздило? Барон схватился за голову. — Ей-богу, не знаю… Очевидно, в последний раз… тогда, с княгиней… — Это вот посерьезнее твоего двойника. — Я думаю, господа, что нам следует бросить эту затею. И мне, и тебе, барон, и тебе, граф, — нервно вмешался в разговор военный. — Пошутили — и баста. Во-первых, здесь на нас косятся. Мы не присутствуем на наших мессах Содома. Идет уже шушуканье. Нас могут заподозрить в ренегатстве. Во-вторых, можно попасться. А в-третьих, мне очень не нравится потеря тобою жетона и особенно твой двойник. Барон побледнел. — Ах, Жорж, ради бога, не пугай меня этим проклятым двойником! Я боюсь, не к смерти ли это? — Ну, как не стыдно, господа, так бабничать? — резко проговорил жизнерадостный денди. — Один-другой бокал шампанского, и ваши страхи рассеются, как дым от сигар. Впрочем… впрочем, хорошо. Я согласен на время превратиться вновь в правоверного члена нашего клуба, но с условием, что сегодня ночью мы предпримем последнюю экскурсию в область царства женщин. Идет? — H… не знаю, — нерешительно пробормотал военный. — Как ты думаешь, барон? — Что ж… Если в последний раз, пожалуй… Да к тому же, откровенно говоря, у меня сегодня кошки на сердце скребут. Какое-то отвратительное предчувствие. — Allez donc, mon bon! Пустяки! Итак, через час — в путь. — По обыкновению, мы выедем вместе, а потом разъедемся, — возбужденно проговорил тот, кого называли графом. — У вас намечены визиты? — Да… — в один голос ответили барон и князь-военный. — Отлично! Ну, а теперь, князенька, идем выпить бокал шампанского. Ты, барон? — Нет, уволь, Вольдемар. Идите, я побуду немного здесь один… Мне надо прочесть письмо. Те ушли. Барон остался один. Портьера тихо зашевелилась, и из-за нее, скрестив руки на груди, вышел Путилин. — Ну, барон, теперь мы можем побеседовать друг с другом без свидетелей, — по слогам отчеканил великий сыщик. Подавленный крик ужаса вырвался из груди элегантного великосветского жуира. Лицо его перекосилось от страха. Глаза, широко раскрытые, готовые, казалось, выскочить из орбит, были прикованы к его страшному двойнику. — Что это… что это… привидение?! Мой двойник?.. Кто ты? — И барон простер руки вперед, словно желая защититься от зловещего призрака. — Вы спрашиваете, кто я? Нет, я не ваш двойник, а ваша совесть, облеченная в плоть и кровь, любезный барон. Я — карающий призрак, карающая Немезида. Со лба барона падали капли холодного пота. Он, близкий к обмороку, бессильно опустился на софу. Путилин подошел к обеим дверям и запер их на ключ. — Ну-с, теперь будем говорить серьезно. Прежде всего, успокойтесь, придите в себя и — Боже вас сохрани! — не кричите, ибо последствия этой тревоги могут быть роковыми для вас. Я — Путилин, начальник сыскной полиции.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!