— Учение. Известный культ. Абстрактная теория. — Не облеченная в плоть и кровь? Не на двух ногах? — Ну, разумеется, есть более яркие, сильные прозелиты, адепты-фанатики, организующие все эти различные тайные ложи-общества. Путилин не успел ответить мне, как в кабинет вошел агент и подал визитную карточку. — «Граф Александр Сергеевич С.» — прочел вполголоса Путилин. Это была громкая фамилия известного аристократа-богача. — Попросите графа! — отдал он приказ агенту и пошел навстречу важному посетителю. Вошел граф С. Это был блестящий тип истого аристократа, холодного, надменного и, разумеется, самовлюбленного до конца своих холеных ногтей, лет сорока пяти-шести. — Я к вам, любезный господин Путилин, — начал он, небрежно подавая руку моему другу, и вдруг осекся. Взгляд его красивых, холодных серых глаз остановился на мне. — Это, граф, неофициальный, но неизменный и энергичный мой помощник, доктор Z. Если вам угодно было пожаловать ко мне по делу, вы можете не стесняться доктора и говорить так же спокойно и откровенно, как если бы его не было, — невозмутимо проговорил Путилин. — А-а, — процедил сквозь зубы великолепный экземпляр из породы тех господ, которые верят в преимущество белой кости и голубой крови. Он слегка кивнул мне головой и, сев в кресло у письменного стола, обратился к Путилину: — Да, я к вам по делу… — Я — весь внимание, ваше сиятельство. — В сегодняшнюю ночь из моего письменного стола неизвестно каким таинственным образом исчезли восемьдесят тысяч рублей, — начал граф С. — Около часу ночи я приехал из клуба, прошел на свою половину, вернее, в свои три комнаты: кабинет, спальню и умывальную. Графиня еще не спала. Она пришла ко мне, рассказала, как дивно сегодня пел Тамберлик, и скоро ушла. Я по своей всегдашней привычке запер дверь кабинета на ключ и остался один, впрочем, не совсем один, а с моим верным догом Ральфом. Мне понадобилось письмо. Я открыл ящик письменного стола. Деньги лежали так, как я их положил: четырьмя пачками поверх бумаг. Я пришел в спальню, разделся и скоро заснул. Проснулся я довольно рано, встал и сел за письменный стол, чтобы проглядеть отчет управляющего одного из моих имений. Открыл ящик стола, и крик удивления вырвался из моей груди. Деньги исчезли. Тщетно я перерыл все до последней бумажки, денег не было, они пропали. — Скажите, граф, ваша половина имеет только один вход, именно ту дверь, которую вы заперли на ключ? — Только одну. — И в нее ночью никто не мог войти? — Безусловно, никто. Нужно вам сказать, что мой чуткий дог Ральф охраняет меня превосходно. Если бы кто-нибудь из прислуги или воров попытался бы даже пошевелить ручкой двери, он поднял бы такой громовой лай, что я, конечно, сейчас бы проснулся. — Где спит ваша собака? — Как раз в кабинете, на ковре у письменного стола. — Ваша собака здорова сегодня? Вы ничего не заметили в ней болезненного? — Абсолютно ничего. Ральф весел и радостен, как всегда. — А вы не допускаете мысли, что кто-нибудь… ну, хотя бы из вашей прислуги спрятался с ночи в вашем кабинете или в иных комнатах? — Нет, не допускаю. Во-первых, дог учуял бы врага, а во-вторых, я после страшного убийства австрийского военного агента при нашем дворе, преступления, раскрытого вами же, господин Путилин, взял себе за правило, прежде чем ложиться спать, внимательно осматривать все, буквально все в моих комнатах. Я осматриваю гардины, заглядываю под шкафы, под кровать. Все это проделал я и вчера. — Вы сообщили в вашем доме о случившемся? — Никому, за исключением жены. — Графиню, конечно, это поразило? — О да! С ней чуть дурно не сделалось. Вы, конечно, понимаете, господин Путилин, что мы взволнованы не пропажей этой незначительной суммы, а таинственностью этой пропажи. Мы, стало быть, не защищены в нашем доме от появления неведомых злодеев, проникающих через запертые двери. Вот я и решил обратиться к вам с большой просьбой расследовать это темное дело. Путилин несколько минут помолчал, что-то обдумывая. — Хорошо, граф, — нехотя проговорил он. — Я не считаю себя вправе по долгу службы отказывать вам в этом, хотя… — Что «хотя»? — удивленно поднял брови граф С. — Хотя… я страшно занят в настоящее время. Я должен посетить ваш дом, чтобы лично осмотреть место преступной кражи. Вы позволите приехать к вам вдвоем с доктором? — О, пожалуйста! — вставая и прощаясь, ответил аристократ. Когда мы остались одни, я обратился к Путилину: — Не правда ли, случай не из обыкновенных? — Сверхъестественный, доктор, — усмехнулся он. Не прошло и получаса, как тот же агент подал Путилину новую карточку. На ней стояло: «Князь Владимир Андреевич Д***». — Ого! — вырвалось у Путилина. — Что это сегодня за сиятельные посещения? — прошептал я, сильно заинтересованный. Вошедший князь Д. являлся полной противоположностью графу С. Чрезвычайно милый, любезный, с добрым, открытым лицом, живой до удивительности, несмотря на изрядную толщину. — К вам, дорогой господин Путилин, к вам — краса и гордость русского сыска! — затрубил он, протягивая руку сначала Путилину, а потом мне. — Черт знает что такое! — Садитесь, князь. Успокойтесь… В чем дело? Что случилось? — Да пакость, говоря откровенно, преизрядная. Сегодняшней ночью… — Вас обокрали, князь? Симпатичный толстяк вытаращил на Путилина глаза. — А… а вы почему это знаете? — Я должен знать всего понемногу. Что же у вас похищено, князь? — Собственно, не у меня, а у моей жены. У нее украдены бриллианты и другие драгоценности на очень солидную сумму. — Благоволите, князь, рассказать мне, как было дело, все подробно. — Вчера мы возвратились с бала около трех часов ночи. Жена направилась к себе, я — к себе. Вдруг я вспомнил, что забыл ей передать одно важное известие. Когда я вошел в будуар, камеристка уже помогла жене раздеться и облачиться в пеньюар. Я застал жену за тем, как она складывала свои драгоценности в футляры. Передав ей то, что было надо, я пожелал ей покойной ночи и ушел. Я слышал, как она заперла изнутри дверь на ключ. Утром, часов в двенадцать, только что я собирался ехать на экстренное заседание Совета, как вдруг является ко мне княгиня. Она была страшно взволнована, бледна, растеряна. «Мой друг, — сказала она мне, — у нас несчастье. У меня исчезли бриллианты». — «Как? — воскликнул я. — Когда? Каким манером?» — «Я проснулась и, прежде чем позвонить камеристке, подошла к туалетному столу… футляры были пусты». Толстяк князь в волнении прошелся по кабинету Путилина. — Так как ночью войти к моей жене никто не мог, ибо дверь была заперта на ключ, то выходит, что единственным человеком, на кого может пасть подозрение в похищении бриллиантов. — …Являетесь вы, князь, — улыбнулся Путилин. — Честное слово, дорогой господин Путилин, это так! — с шутливым пафосом воскликнул симпатичный князь Д. — Но так как все-таки бриллианты своей жены я не похищал, то… — …То я должен помочь отыскать настоящего вора. С большим удовольствием сделаю это для вас, князь. По уходе князя я обратился к своему славному другу: — Однако какое странное совпадение: в одну и ту же ночь две такие крупные кражи. — Две? Я не поручусь, что сегодня или завтра ко мне не поступят новые заявления, — усмехнулся он. — Признаюсь, тебе предстоит трудная задача — раскрыть эти преступления. Сколько я понимаю, они совершены чертовски ловко, таинственно. — Ты прав, но только отчасти, доктор. Самое легкое в этом деле — отыскать похитителей… — Как?! — перебил я Путилина. — Ты находишь очень легким делом отыскать похитителей? — Прошу не перебивать меня, доктор… Да, говорю я, самое легкое — отыскать воров, но самое трудное — отыскать то место, то лицо, куда попали деньги и бриллианты. Я ровно ничего не понял из этого объяснения моего друга. — Бог с тобой, друже, ты постоянно любишь угощать меня загадками!..