Княгиня отвечала односложно, нервно. — Ну, я не буду больше беспокоить вас, княгиня, расспросами. Вы, как я вижу, сильно взволнованы, потрясены. — Почему вы это думаете, monsieur Путилин? — Во-первых, потому, что вы мне сами только что сказали про это, а во-вторых… посмотрите, как дрожат ваши руки. Скажите мне только одно, княгиня, желаете вы или нет, чтобы я употребил все старания для отыскания вора и бриллиантов? — Что… что за вопрос?.. Ну, конечно, конечно, — ответила она. Путилин поклонился и вышел из будуара. Бал-маскарад. Монах-капуцин с золотой цепью Прошло два дня, в течение которых я ни разу не видел моего друга. Наконец, на третий день, под вечер, он приехал ко мне. — Держу пари, доктор, ты ни за что не догадаешься, куда сегодня поздно вечером я повезу тебя! — оживленно проговорил Путилин. — Да, действительно, догадаться трудно, Иван Дмитриевич. Ты ухитрялся засовывать меня даже в могильный склеп. Путилин расхохотался. — Успокойся. Сегодня таких ужасов не будет. Наоборот, сегодня я хочу развлечь тебя, и поэтому мы отправимся на роскошный бал-маскарад светлейшей княгини Г. Что ты на это скажешь? — Но как же мы попадем туда? — Ты насчет приглашения? Не беспокойся: две пригласительных карточки у меня в кармане. — В чем же ехать? — Мы облачимся в домино и маски, вот и все. …Около двенадцати часов ночи мы поднимались по дивной беломраморной лестнице княжеского дворца, тонущей в зелени и живых цветах. С тихим смехом, с шутливыми возгласами, большей частью на французском языке, нас обгоняли мужские и женские фигуры великосветских замаскированных. Из огромного вестибюля-атриума мы попали в бальный зал, весь залитый морем света, весь наполненный звуками великолепного струнного оркестра, скрытого на хорах зала. От массы движущихся фигур, одетых в яркие фантастические костюмы, у меня в первую минуту зарябило в глазах. Но мало- помалу мы присмотрелись к этим сверкающим волнам газа, кружев, лент, ярких мантий. Кого тут только не было! Точно в волшебной сказке здесь причудливо-прихотливо перепутались, переплелись все народы, все века, все стили, все периоды мировой истории. Рядом с жизнерадостной Коломбиной стояла христианская мученица в белой рубашке-хитоне, опоясанной грубой веревкой; около непорочной весталки сверкала фигура вакханки с виноградным венком на голове, с кубком в руках; за огромным гладиатором шла фарфоровая куколка из vieux saxe французской маркизы. Я прислонился к беломраморной колонне и глядел, действительно, и с удовольствием, и с интересом на эту чисто феерическую картину. Несколько раз я различал в толпе фигуру моего великого друга. С большой ловкостью он лавировал в этой массе замаскированных и, подобно другим, сыпал направо и налево, очевидно, шутливо-маскарадные замечания, потому что какая-то пастушка со смехом ударила по его плечу веером. Маскарад был в полном разгаре. Проходя мимо меня, Путилин мне шепнул: — Да не стой ты, как изваяние, все время у колонны. Смешайся с толпой… Еще привлечешь на себя чье-либо особенное внимание. Я внял приказу моего друга и скоро очутился в самом маскарадном водовороте. Запах духов, цветов и тонкой дорогой косметики заставлял кружиться голову и замирать сердце. Мой друг стоял перед высокой, стройной женщиной, одетой Марией Стюарт. — Какой мрачный костюм у вас, прелестная маска! — шутливо заговорил Путилин. — Мрачный? Вот это любопытно. Почему вы находите его таким, почтенное домино? — Разве очаровательной маске неизвестна участь несчастной шотландской королевы? Ее прелестная головка скатилась с ее царственных плеч. Тонкий веер из слоновой кости хрустнул в руках «Марии Стюарт». — Нельзя сказать… нельзя сказать, чтобы вы были на высоте маскарадной болтовни. Ваши темы чересчур мрачны. — А мне почему-то кажется, что вы, ваше величество, сами настроены сегодня несколько тревожно. Сквозь разрез маски сверкнули глаза. — В самом деле? Вы уж не прорицатель ли, любезное домино? — Вы угадали, ваше величество. Я занимаюсь тайными науками, и для меня нет ничего тайного, что не сделалось бы явным. — Ого! — насмешливо вырвалось у «королевы». — Нельзя сказать, чтобы вы были очень скромны… Что же, может быть, вы можете отгадать и причину моей тревоги? — Могу. — Я вся внимание, господин чародей. — Вы боитесь одного человека, боитесь мучительно, страшно. Веер вторично хрустнул в руках «королевы». — Но… вы напрасно боитесь этого человека. Бойтесь другого, который может довести вас если не до эшафота, то, во всяком случае, — до крупного скандала. Проговорив это и низко поклонившись маске, великий сыщик отошел от нее и смешался с нарядной толпой гостей. В эту минуту я увидел, что в зал вошел новый замаскированный гость. Это был очень высокого роста монах-капуцин с поднятым на голову капюшоном и, кроме того, с маской на лице. Под складками капуцинской рясы чувствовалось и обрисовывалось стройное, гибкое и, по-видимому, очень сильное тело мужчины. Особенно интересна была походка монаха: это была походка мягкая, гибкая, подкрадывающаяся — зверя, большого хищного тигра. Что особенно бросилось мне в глаза, так это великолепная золотая цепь, сверкающая драгоценными камнями, одетая на шее капуцина и спускающаяся ему на грудь. — Иди налево в одну из гостиных за мной! — услышал я около себя шепот моего друга. Мы прошли целым рядом гостиных и остановились в одной. — Скорее, доктор, снимай свое домино и одевай мое. Мы должны обменяться ими. — С нами крестная сила, Иван Дмитриевич! Что это: маскарад в маскараде? — Браво! Это остроумно! Именно так. Но торопись! Мы быстро переоделись и скоро опять входили в большую залу. Мимо нас прошел высокий монах-капуцин, которому сопутствовала «королева Мария Стюарт». Я ясно заметил, как она вздрогнула при виде меня и взяла под руку капуцина с великолепной цепью на шее. Они скрылись в анфиладе тех роскошных, уютных гостиных, откуда мы только что вышли. — Ты хорошо заметил эту красавицу в костюме Марии Стюарт? — Да. Ты с ней ведь вел маскарадную интригу, мой великий друг? — шутливо ответил я. — Я не ожидал от тебя такого легкомыслия… Путилин тихо рассмеялся. — Маскарадную интригу? Гм… гм… Ты чертовски проницателен, мой знаменитый доктор. Так вот, если она подойдет к тебе и вступит с тобой в разговор, называя тебя чародеем, прорицателем, ты, уклоняясь от прямых ответов, неси какую-нибудь загадочную чушь, скажи, что сегодня же под утро сделаешь ее гороскоп и тому подобное. Только, ради бога, не ляпни какую-нибудь несуразность! Ты ведь поразительно рассеян, доктор. Прошло минут пять-десять.