— Знает он, как же… Да у тебя, наверное, миллиард вопросов на языке вертится. — Ты почти угадала. — Сама такой была, чего тут угадывать. Чтобы с нулевого значения поднять характеристику до первого, придется заработать на нее десять очков прогресса, до второго — их понадобится еще двадцать, до третьего — тридцать. В общем, по нарастающей, на каждой ступеньке десятка прибавляется. Поэтому вначале растешь как на дрожжах, для кача хватает мелких зараженных, а потом рано или поздно наступает момент, когда приходится пачками валить тех еще тварей. «Тупик прокачки» называется, из-за него обычные уровни у нас от тридцати до сорока пяти. Сорок пять или даже сорок четыре — как бы крайний порог. Дальше кач идет, только если с сильным отрядом качаться или как-то хитро устроиться. И еще учти, что при смерти часть прогресса основных характеристик теряется, если при этом сами характеристики снизятся, можно потерять уровень. Когда мелкий — это необидно, а когда ты за сорок приподнялся и за одну смерть теряешь работу пары недель, вот это очень даже обидно. На дополнительных тоже потеря идет, ну да там уже без привязки к уровню, они как бы сами по себе. Я научу тебя меню характеристик настраивать, сам посмотришь, что к чему, там ничего сложного, просто запутанно, как это здесь любят, и кое-что объяснять придется. Про зараженных ты все понял? — Ты о зомби? Няша поморщилась: — Называть их зомби — это все равно как при большом стечении народа громко признаться, что ты безмозглый придурок. Мертвяки, твари, зараженные, монстры, ну или хотя бы мутанты, только, ради всего святого, ни в коем случае не зомби. Не смеши людей, ты и без того смешной. — А что не так с зомби? В смысле с таким названием? — Зомби не дышат, зомби разлагаются, убить зомби можно только пулей в голову, а эти дышат за троих, жрут за пятерых, разлагаться вообще не торопятся, растут, развиваются, изменяются, превращаются в ужасных чудищ, убить таких сложно, но можно, причем необязательно в голову. И вообще, тут много чего делать нежелательно или вообще нельзя, запоминай и не устраивай то, к чему остальные могут плохо отнестись. Няша непонятно откуда вытащила штуковину, похожую на ту, которую Рокки (будучи тогда Роком) видел у Слепня — блестящий черный кристалл, обвитый тонким шнурком. Покрутив его между пальцами, девушка с довольным видом заявила: — Во всем городе только четверо иммунных, нам повезло. — Ты как это узнала и в чем тут везение? — Рокки вообще-то хотел спросить другое, но не удержался. Девушка крутанула кристалл вокруг ладони, удерживая шнур кончиками пальцев: — Эта штука умеет только одно — за некоторое время собрать информацию об иммунных на свежих кластерах. Работает приблизительно два-три часа после перезагрузки, но зато показывает очень точно. — Это как? — Что-то вроде магии. Я же говорила, что в Континенте есть кое-какие нереальные законы. — Я в том смысле — откуда ты его взяла? Ну, этот камень? В парикмахерской нашла? — Очень, блин, смешно. Вообще-то я с собой его ношу последнее время, ничего поприличнее не осталось. — Разве после того, как копыта откинул, можно что-то на тот свет унести? — Каждые десять уровней силы дают одну ячейку привязываемого имущества. То, что к ней привязано, у тебя тяжело отнять, и после смерти ты возрождаешься с этими предметами. Ну то есть не совсем с ними, не сразу, там всякие сложности есть, можно только мелочовку сразу использовать. Но принцип такой. — Ну а повезло-то нам в чем? — В том, что иммунных здесь четверо, а не пятеро, считая нас двоих. Всех погибших из группы переносит на один из загружающихся кластеров региона, это работает гарантированно, если они погибли приблизительно в одно время. Мы с тобой здесь, а люди Глобуса, получается, попали в другое место, иначе иммунных оказалось бы как минимум пятеро. Понял математику или для тебя это непостижимо? — Не вижу проблем, окажись эти уроды тут. Город большой, попробуй нас найди. — Вот за это вообще не переживай — найдут. Даже сейчас это можно устроить, если проверить все свежие кластеры. У некоторых строгий график перезагрузки, до секунды период известен, вот их навестят в первую очередь, если нам не повезет на таком оказаться, считай, что попались. — Ну-ка, постой, а зачем нас вообще искать? Тут что, если кого-то за дело привалил, начинают копать по всем свежим кластерам? Так строго? — Да нет, тут постоянно кого-то валят, это же Континент, легче умереть, чем выжить. Обычно специально не ищут, только если под руку подвернешься, да и таких, как шайка Глобуса, немного, народ обычно более-менее адекватный, краснотой мало кто увлекается, ведь покрашенных нигде не любят. — Что за краснота? Дурь какая-то? — Сам ты дурь. Видел параметр «человечность»? — Ну? — Если взять и тупо, просто так кого-нибудь на респ отправить или хотя бы нейтральную к тебе цифру грохнуть, он снижается. Если убивать зараженных и красных — повышается. У кого в минус уходит, тех и называют красными, это из игр как раз пошло, да и в информации цвет шрифта становится красным. Чем меньше человечность, тем больше у тебя проблем. Снижается получаемый опыт, то и дело штрафы на характеристики получаешь, некоторые возможности перестают работать. Люди Глобуса — красные. — Я так и подумал, что с ними что-то неладно. Мазохисты, оказывается. — Не поняла? — Что ты не поняла? — Придурок, да ты вообще больной?! При чем тут мазохисты? — При том, что только им может понравиться лишние проблемы зарабатывать. По мне, так их и без этого на всех хватает. — Не скажи, в их положении есть и плюсы, ведь красных нолды не трогают. То есть обычно не трогают. Но надо быть совсем уж красным, как помидор. — Нолды? — Давай не будем о плохом, — нахмурилась Няша. — Нам пора идти. — Здорово, а то я уже подумал, что мы в этой рыгаловке будем рассиживаться до начала нашествия зомби. — Блин, да забудь ты уже слово «зомби»! С картой я разобралась, город вообще несложный, все стандартно. Надо кое-чем запастись, пару дел сделать, и пойдем на север. — Там опять река и мост? — Нет там серьезной реки, и это хорошо. По карте до южной окраины морской залив достает, а где море, там и нолды, от них надо держаться подальше. — А кто это такие? — Потом, все потом, — рассеянно ответила Няша, поднимаясь. — Хватит уже болтать, у нас дел невпроворот, а ты ведешь себя как последний придурок. Вот она, женская логика, — сама разговор затеяла, а крайний, значит, Рокки. — Деньги свои отдавай, — потребовала девушка. — А нельзя ли грабить меня повежливее? — не сдержался он. — Давай, сказано, пока и правда не ограбила. — Да на, держи, подавись. Что хоть покупать собралась? Штукатурку для своей кривой рожи? Няша, деловито пересчитывая конфискованное, на критику внешности не обиделась и ответила деловито: — Нам сейчас водка нужна, а не косметика. — Что?! — не поверил своим ушам Рокки. — За водкой сбегаем, потом уже все остальное. Не сдержавшись, Рокки рассмеялся и покачал головой: — А ты у нас та еще штучка, вот уж никогда бы не подумал. — Ты лучше вообще не думай, у тебя это не получается. Вот для кого я говорила, что не пью? Где были твои уши? — Тогда зачем тебе, такой правильной, понадобилась водка? — Затем, что я без нее жить не могу. И ты, кстати, тоже. Глава 14 Жизнь пятая. Преступная деятельность Память о былом у Рокки отсутствовала, зато имелась твердая уверенность, что в нормальном мире у порядочных людей не принято совершать манипуляции с крепкими алкогольными напитками на детских площадках. Но Няша сейчас занималась именно этим и, судя по ее предельно целеустремленному виду, не испытывала ни малейших угрызений совести по этому поводу. Почему манипуляции? Да потому что проделываемое девушкой назвать распитием было нельзя, не говоря уже о том, что она до этого дважды заявляла, что алкоголь не употребляет, а при всех странностях «крестной» Рокки почему-то верил безоглядно во все, ею сказанное. Для начала Няша вытащила из крохотного кармана тугих шортиков, где, казалось бы, и зернышку маковому местечка не найдется, вещицу, похожую на непрозрачный поделочный камень зеленого цвета, обточенный в форме виноградины и небрежно отшлифованный. Бросив его в пластиковый стаканчик, девушка плеснула следом водки, после чего начала взбалтывать содержимое. Минутой позже этого непонятного действа она перелила получившуюся мутную жидкость в другой стаканчик, перед этим прикрыв его сложенным несколько раз бинтом, который выбросила сразу же по завершении процедуры фильтрации (если, конечно, Рокки правильно понял суть происходящего). Глядя, как Няша заливает раствор из зеленой штуки и водки в горловину пластиковой бутылки со сладким напитком, он кое-что вспомнил, о чем решил упомянуть: — Я такое уже видел. В смысле похожее на глаза попадалось. — Уже видел детскую площадку? — фыркнула девушка. — Нет, я об этой фигне, которую ты в водке разболтала. Похожими кругляшами была набита та штуковина, которая торчит на затылке у самых крутых здешних уродин. Его вальнули серьезные ребята, стволы у них были такие, что хоть на танки с ними выходи. Но все равно одного своего там оставили, да и я его ненадолго пережил, сглупил тогда по тупости, да и вариантов не было — так и так лететь в общагу.