— Ну да, уж чего-чего, а приключений у придурков хватает, — рассеянно заметила Няша, взбалтывая пластиковую бутылку. Рокки хотел было рассказать ей, как по собственной инициативе без хлеба и соли уплел хрен знает что, вытащенное из башки жестоко издохшей твари, после чего с дивной быстротой улетел на очередное возрождение, — но решил, что не стоит нарываться на очередное высмеивание его поведения. Прознав о столь смешном косяке, Няша небось чем-нибудь похуже «придурка» приласкает, а ему не хочется выслушивать в свой адрес подобное. И ведь даже не ответишь как следует, манера общения девушки в сочетании с ее внешностью настолько своеобразна, что язык не поворачивается ей грубости высказывать. Странноватая особа. Необычная. Няша поднесла бутылку к лицу Рокки: — Видишь? — Не слепой. — Запомни, как выглядит и как пахнет. Это жизнь. Наша жизнь. Споровый раствор иногда называют живчиком, иногда живуном, а кто-то живцом. По-разному говорят, а суть одна — без этого напитка нам тут делать нечего. Выведи свои шкалы, найди шкалу спорового баланса. Нашел? Рокки, уже успев получить от Няши урок на тему настройки меню, не с первой попытки, но выполнил требуемое и кивнул: — Да запросто, смотрю на нее. Что дальше? — Сколько в ней единиц, если брать полностью? — Одиннадцать. — А на сколько сейчас заполнена? — На восемь. — У новичков на нулевом уровне всегда десять, каждый следующий уровень прибавляет единичку. Еще можно качать звездами и кое-какими достижениями, но тебе это вряд ли светит. При возрождении здоровье, бодрость и Дух Континента заполнены целиком, споровый баланс, жажда и голод от семидесяти до девяноста процентов, там обычно непредсказуемая лотерея, а удовольствие от шестидесяти до семидесяти. За всеми показателями нужно присматривать, это очень важно, но, даже если не смотреть, ты сразу поймешь, что где-то что-то сильно снизилось. Уж поверь, такое не заметить невозможно, ведь если твой споровый баланс уменьшится до половины, ты начнешь получать нарастающие штрафы. — Это как? — Как-как — твои характеристики начнут снижаться, ощутишь слабость, сонливость, станешь не таким быстрым, не таким поворотливым. Со временем дойдет до того, что еле ноги будешь передвигать, а на нулевом значении потеряешь сознание. Проваляешься несколько часиков и улетишь на респ. Ну это если тебя раньше не найдут, тут калорийная еда без присмотра долго не залеживается. — Я так понял, поднимать споровую шкалу можно этими помоями? — Рокки указал на бутылку. — Ну надо же — он догадался. Да, один маленький глоток — это приблизительно одна единичка. С запасом пить не получится, шкала покраснеет, и пойдут штрафы, жадных Континент недолюбливает. Та зеленая штучка называется споран, ее можно доставать из затылочных мешков развитых зараженных. Как я поняла, ты насчет мешков уже что-то знаешь. — Сталкивался, — неопределенно ответил Рокки, не горя желанием рассказывать, как своими же руками отправил себя в порядком поднадоевшую студенческую общагу. Или точнее — глупым ртом, руки в той ситуации играли вспомогательную роль. — У начинающих зараженных на затылке появляется что-то вроде бородавки. Она бестолковая, ничего полезного там не бывает. Чем дальше мертвяки развиваются, тем больше она становится, из нее вырастает что-то вроде пустого гриба, он похож на половинку очищенного апельсина. Оболочка со временем сильно твердеет, но все равно мягковатая, ее даже у самых крутых тварей можно ножом пробить. Если пробил — это конец, они после такого не выживают, ахиллесова пята любого чудища. У сильных монстров вокруг мешка нарастает костяная защита, вот ее пробить нереально тяжело даже из сильного оружия. Но с одной стороны она всегда открыта, потому что мешку нужно окошко. Точно не скажу, но говорят, что из него споры сыплются, получается, твари заражают все вокруг себя, это у них непрерывно работает. В общем, ты видел, что я сейчас делала, смотри, ничего не напутай. Берешь чуть-чуть алкоголя, нужен крепкий, не меньше тридцати градусов, растворяешь, процеживаешь, потом размешиваешь. Обычно размешивают в пропорции один к десяти, но я слабее делаю, потому что… — Потому что с алкоголем не дружишь, но, получается, бухать тебе все равно приходится, — ухмыльнувшись, перебил Рокки. Няша указала на бутылку: — Крепость около двух градусов, дневная норма получается меньше бокала легкого пива. Но если тебе так хочется, можешь считать меня алкоголичкой, для придурка такое простительно. — Да ладно тебе дуться, я ведь без наезда сказал. Значит, бокал твоей бурды на день? — Бывает меньше, бывает больше. Если много сил теряешь или ранен, расход может серьезно увеличиться. Держи, сделай три глотка. Глотки должны быть небольшими, и не торопись. — А это нормально — пить бурду из хрени, которую немытыми руками из зомбаков достают? — Да когда ты уже забудешь это слово?! Пей давай, придурок. И не надо так кривиться, помни, что это всего лишь гриб, он растет на зараженных. И помни, что без споранов иммунный и недели не проживет, они наше главное богатство и валюта, которую принимают везде. Вот и все, что тебе надо знать, остальное ты сейчас не поймешь, слишком тупой. Ну как, шкала заполнилась? — Ага, на все одиннадцать. Чувствую себя начинающим роботом: масло, бензин и все такое — заправился под горловину. — Не надо так говорить, мы прежние люди. Ты сейчас видишь напускное, действие какой-то внешней силы, которая на нас влияет. Никаких изменений в телах не найдешь, как ни ищи, считай, что шкалы и все остальное — картинки из астрала, а вся эта магия Континента на то и магия, ее никак не получится потрогать. Ну что, готов? Пошли дальше? — А сейчас куда? За коньячком махнем? — Ты совсем больной, что ли?! Ну зачем нам коньяк?! Покушать что-то хорошее надо, что-нибудь подороже. Сытость до упора поднять, и удовольствие от этого тоже чуть-чуть поднимется, деликатесы ему на пользу идут. — А нельзя ли это дело поднять в другом месте? В смысле — не в городе. — Чем тебе в городе плохо? — Тем, что сюда скоро примчатся зом… то есть зараженные. Я уже такое видел, и мне это вообще не понравилось. — Не надо так напрягаться, город открытый, не стиснутый реками, в таких обычно все не так быстро начинается. Да и нельзя сейчас уходить, мне нужно звонка дождаться. — Какого звонка? — удивился Рокки. — Забыла, что электричество вырубилось, телефоны теперь не работают. И я даже стесняюсь спрашивать, куда ты могла его запрятать, как по мне, это нереально. Покосившись на свою скудную и предельно обтягивающую одежду, под которой даже мелкая монета будет выпирать, будто крышка от канализационного колодца, Няша скривилась столь живописно, что хоть бери да фотографируй как ярчайший эталон одной из негативных эмоций, замешенных на борьбе с проявлениями инстинкта размножения. — Придурок, куда ты вечно таращишься?! Вот-вот дыру взглядом протрешь! Звонок не телефонный, и он важный, его придется дожидаться, вот поэтому и не торопимся. Впрочем, я тебя не держу, можешь валить куда угодно. Советую на юг шагать, оттуда быстрее на респ прилетишь, ты же ведь от этого кайфуешь. Рокки воздел руки: — Да ладно тебе уже, хватит наезжать. Себя вспомни такой, небось тоже тупила по-черному. Няша покачала головой: — Так, как ты, я точно не тупила. — Ну-ну… — Никаких «ну-ну». У меня удача шесть, а у тебя сколько? А знаешь, как она качается? Только так, как ты качаешь, то есть глупейшим способом или случайно, — в редких случаях. Вот то-то, неудачник. Хотелось наконец объясниться, что Рокки живет здесь всего лишь пятую жизнь, а удача столь безобразно скакнула по неведомой причине, но Няша, оборвав диалог, сунула ему в руку бутылку и, поднявшись, бодрой походкой направилась на поиски непонятно чего. Возможно, ресторана со вкусной и дорогой едой. А Рокки ничего не оставалось, как поплестись следом, на ходу подумывая над плачевностью перспектив полноценного обеда. Эта непосредственная девушка легкомысленно перевела все деньги на не самую дорогую бутылку водки, остатков разве что на хлеб хватит. Без масла. Финансовый вопрос Няша решила уже через пару минут при помощи криминального способа улучшения личного благосостояния. Причем проделала это с присущей ей легкостью и, главное, мимоходом, а потому не возникло ни тени сомнения — она такое проворачивает далеко не впервые. Шли себе шли по не самой людной улице, и вдруг девушка бесцеремонно ухватила Рокки за руку, подволокла к банкомату и потребовала: — Прикрой меня. — Как прикрыть? — Тот не понимал, о чем вообще идет речь. — Просто прикрой, чтобы цифры не таращились на то, что я делаю. Рокки хотел было задать второй вопрос, уточняя, что же именно она делает, но осекся, когда увидел это без всяких слов. Няша самым наглым образом грабила банкомат, выхватывая обильно вываливающиеся из него деньги. Невозможно поверить, что у спутницы имеется кредитка, да и глупо даже думать о таком, нет ее, уж такое разглядеть элементарно — легкомысленная одежда и монетки не скроет. Не выдержав, спросил о самом в этот момент интересном: — Как ты это сделала? Что за фокус? — Все иммунные — экстрасенсы с разными умениями. У меня одно из умений — телекинез. Слабенький, но хитрый. Как видишь, помогает. — И я тоже? — напрягся Рокки. — Ты о чем? — Ты сейчас сказала, что все иммунные — экстрасенсы. — Нет, крестник, ты не иммунный, ты всего лишь придурок, а среди придурков экстрасенсов не бывает, смирись. — Ну спасибо… — Всегда пожалуйста. Отлично, мы теперь при деньгах, а тут в одном квартале ресторан мексиканской кухни. Любишь кесадилью? — А если нет, мы в другой пойдем? — Нет, я сама от мексиканской еды не в восторге, но насчет «любишь» — был не вопрос, а утверждение, так что будешь лопать, что дают. — Это вряд ли. — Наглеешь?