— Зачем? — Ты же сейчас стрелять будешь. — В полицейских?! Блин, ну спасибо! Да ты совсем в минуса загнать меня решил?! — Не понял? Ты ведь только что стреляла. — Я стреляла в не пойми кого, которые тогда первые на нас напали и машину нам долбили. А это полиция, у нее есть законное право преследовать подозреваемых, пока они в тебя не стреляют, ты тоже стрелять не можешь. Иначе штраф по гуманности выйдет почти такой же, как за иммунного, который тебе вообще ничего не делал. Ну это, конечно, только на их кластере работает, за ним уже не так сильно в минус уходишь, а дальше вообще без разницы, можно вообще ничего не потерять, если повезет. Похоже, эта гуманность и правда много значит, раз спутница, до этого без малейших душевных терзаний избивавшая цифр и даже стрелявшая по ним, сейчас держит себя в рамках законопослушности. — А те полицейские, которых ты отдубасила у банкомата? — напомнил Рокки. — Так не убила же, такое делать можно. Только сильно этим нежелательно увлекаться, Механизм может наказать — примета плохая. — А хорошие приметы здесь вообще встречаются? Нас, кстати, менты догоняют. — Держи руль. — Но ты же сказала, что в них стрелять нельзя?.. — Придурок, просто подержи руль! Вот откуда ты такой болтливый выискался! Высунувшись, Няша выстрелила один-единственный раз, после чего тут же перехватила управление на себя, Рокки даже ничего сделать не успел. Патрульная машина, которая при этом выскочила на едва выраженный поворот, резко ушла в сторону, перевалилась через невысокий бордюр, снесла угол киоска, после удара развернулась и замерла. — Я им в колесо, — негромко пояснила девушка. — Рискованно, конечно, но, если никого не покалечит, гуманность обычно не снижается. Готовь свой пистолет, сейчас будет мост, там кто угодно может стоять, цифрам такие места нравятся. Если эти передали по рации, о нас знают. Машина выскочила из стиснутого рядами старых пятиэтажек переулка, дальше дорога резко расширялась, сливаясь с другой, после чего, заворачивая, наискось спускалась к обещанной реке, которую даже речкой не каждый назовет — ручей ручьем. Тем не менее для транспорта преграда непреодолимая, даже вездеходу туго придется — берега обрывистые и высокие. Их соединял мост — короткий, шириной на две полосы, а перед ним перпендикулярно дороге выруливал еще один патрульный автомобиль; полицейский, выскочивший из него прямо на ходу, уже начинал целиться. — Пригнись! — крикнула Няша, выворачивая руль. Машина, визжа насилуемыми шинами, понеслась непредсказуемым зигзагом. Щелкнул пистолетный выстрел, затем они загремели один за другим. Несмотря на незначительную дистанцию, лишь четвертый увенчался попаданием — пуля звонко врезала по корпусу. — Стреляй в окно! Просто стреляй! В небо стреляй или куда угодно! — заорала девушка. Последнее могла и не сообщать, в столь скрюченном положении Рокки ничего не мог разглядеть, так что ни о каком прицеливании не могло быть и речи. Выставив руку в окно, он потянул за спусковой крючок. Естественно, попасть ни в кого не попал, но надо признать, что ровный ритм обстрела нарушился, полицейский, похоже, начал нервничать. Но все равно машина приняла еще несколько пуль, прежде чем Няша, выпрямляясь, скомандовала: — Поднимайся. Пронесло, проскочили. Выпрямившись, Рокки спросил: — Что с машиной? Порядок? — Откуда мне знать, я в них не разбираюсь. — В нас попали несколько раз. — Она железная, значит, кровью не истечет. Раз едет, то и дальше будет ехать. Рокки, осмотревшись на предмет поисков повреждений, ничего не заметил, как и не уловил подозрительных запахов (например — разлитого бензина). В разгар этого занятия машину сильно встряхнуло, что вызвало с его стороны стандартно-недовольное замечание: — Поаккуратнее, не дрова везешь. — Граница кластера, — рассеянно ответила Няша. — На ней даже на ровном месте почти всегда встряхивает, привыкай уже. — А чего так? Какое-то поле силовое? — Да нет тут ничего. Вообще ничего. Тот же воздух, никакой разницы не увидишь, просто на асфальте ровная трещина. Иногда она узкая, иногда широкая, один край часто выше другого. Местами могут оползни возникнуть, но обычно не сразу, время после перезагрузки проходит, да и нечасто такое. Один раз видела, как кластер с куском газопровода перенесло. Газ начал выходить из разрыва и загорелся, это было что-то с чем-то, огонь метров на пятьдесят поднялся. Как твое колено? — Ехать могу хоть целый год, это можно вообще без ноги делать. — Даже не мечтай, на машине мы далеко не уедем. — А чего? Бензина почти полный бак. — Понимаешь, Рокки, некоторые зараженные уверены, что машина — это консервная банка с вкусной едой. Звук мотора они слышат за несколько километров и могут мчаться с такой же скоростью, как и мы, а то и больше. При этом почти не устают, пули их не берут или берут плохо, когтями сдирают броню с бронетранспортера, а кое-кто и с танком запросто разберется. Если хочешь, катайся сам, а я лучше пешочком, это полезнее для здоровья. — Ты насчет танка не преувеличила? — Скорее преуменьшила. — Да уж, сложно у вас тут… Знаешь, я, пожалуй, тоже пешком похожу. — Правильное решение. Хлебни живца, твоему колену это нужно. Бери бутылку и пей, не смотри на меня глазами тупой коровы. Всегда следи за споровой шкалой, все время поддерживай ее на максимуме, но не допускай передозировки. Тогда регенерация будет максимальной и твое колено быстрее вылечится. — Не верится, что такое вообще лечится. — Ты иммунный, даже если тебе ногу оторвет, она отрастет через несколько недель. — Прикалываешься? — Можно и быстрее, но для ускорения знахарь нужен — человек с особым умением. Таких не так уж и много, они у нас нарасхват. Непыльная работа — сидишь себе в стабе и почти ничем не рискуешь, просто покалеченных восстанавливаешь и с умениями народу помогаешь. А я тут самая невезучая, мне вот не повезло абсолютно во всем, вот и мотаюсь там, где нормальным девочкам делать нечего. Бли-и-и-ин! — чуть ли не завизжала Няша, резко уводя машину к обочине. Ничего удивительного, если учесть, что по асфальту перед бампером начали стрелять чем-то серьезным и частично трассирующим, отчего высекало искры и разлетались куски покрытия. Ливень пуль поливал середину дороги, если двигаться дальше, неминуемо под него подставишься. Несмотря на резкий маневр, машину все же зацепило, и это не походило на прежние попадания, где работали пистолетные пули — застучало тяжелыми молотами где-то в районе багажника, заднее стекло, разваливаясь, брызнуло осколками, нехорошо завоняло бензином. Рокки, частично выставив голову в окно, успел увидеть, как над машиной пронеслась пузатая туша вертолета, хотел было сообщить Няше, что, похоже, пробит бак, но тут стрелок, вывернув оружие, напоследок выпустил еще одну очередь, наудачу, явно не целясь, удерживая ручной пулемет в крайне неудобном положении. И вот же сволочь — попал так попал. Несколько пуль прошили крышу, одна или две ударили в спинку сиденья с такой дурью, что в нем нехорошо хрустнуло. Показалось, будто задело не только машину, досталось и телу. А еще вскрикнула Няша. Незлобно и неиспуганно — нет никаких сомнений, что в девчонку попали. Но Рокки все же решил уточнить — разворачиваясь так, чтобы следить за ушедшим на разворот вертолетом, напряженно спросил: — Ты как?! — Живая, — еще более напряженно ответила девушка. — Не отвлекайся на меня! От чего именно не следует отвлекаться, Рокки не понял и решил добавить важную, по его мнению, информацию: — Этот козлина разворачивается. И у нас, похоже, бак проби… Договорить не успел — позади будто предсмертно вздохнули, после чего в один миг салон заволокло удушливым химическим дымом, а в районе разбитого стекла взметнулись язычки пламени. — Ну вообще зашибись! — заорал Рокки, судорожно крутя головой в поиске хоть какой-нибудь возможности выскочить из пылающей машины не под пули с небес. — Держись! — ответила на это Няша, резко заворачивая на едва заметную дорогу, уходящую в редколесье. Скорее — тропу, где разве что на велосипедах кататься, по такой быстро не погоняешь. Но нельзя не признать, что решение верное и к тому же своевременное — вертолет, возвращаясь на второй заход, не смог отреагировать на него оперативно, и стрелок оказался в крайне невыгодном положении. Он все же выпустил пару очередей, но, в отличие от первых, ни о какой меткости не могло быть и речи. — Вот же привязался, падаль! — крикнул Рокки, не переставая крутить головой. — Няшка, мы тут сейчас зажаримся! Горим! Разогнавшаяся машина подпрыгнула на кочке размером с добротный пень и пошла дальше чуть ли не боком. Но вины водительницы в этом не было, она изо всех сил пыталась объехать неожиданно возникшее на дороге препятствие — коровью тушу, к которой с откровенно нехорошими намерениями пристроились три сгорбленные фигуры в грязнущей одежде. Рокки не успел удивиться тому, что эти зараженные совершенно не реагируют на происходящее, — ему стало не до этого, автомобиль вынесся на целину, при этом под его днищем что-то резко и очень неприятно хрустнуло. Через пару секунд машина остановилась одновременно с осознанием простого и важного факта — дальше она не поедет. — Все! — сквозь самые натуральные слезы выдохнула Няша, неуклюже вываливаясь в распахнутую дверь — ее былая грация и ловкость куда-то запропастились. Рокки выскочил со своей стороны, торопливо оббежал вокруг машины и, раздумывая над сложившейся ситуацией, замер перед сидящей на траве девушкой. Та, подогнув правую ногу, ладонями зажимала фонтанирующую рану под коленом, а действия спутника прокомментировала нехорошо: — Придурок, ну что ты творишь?! Беги отсюда! Быстрее беги, может, повезет! — А ты?! — Ослеп, что ли?! Отбегалась я, пуля по костям прилетела! Беги давай! В лес беги! Рокки, обернувшись, оценил расслабленную неторопливость, с которой разворачивался вертолет, и понял, что Няша права, даже у здорового шансы невелики, среди редко растущих деревьев затеряться будет непросто, вот потому убийцы и не спешат. С обезноженной спутницей до этих деревьев даже добраться не получится, у самого в одиночку шансы невелики, но они все же есть. Разумом понимая правоту девушки, присел перед ней и упрямо выдал: — Хватайся за шею! — Зачем?!