Няша, приземлившись на ноги по другую сторону от машины, мстительно пнула валяющееся за ней тело, затем, нагибаясь, приказным тоном заявила: — Бегом тащи все сюда, мотоцикл дальше не поедет, этот козел умудрился в него попасть. Рокки, не без труда поднявшись, ухватил оба чехла и сумку, прихрамывая втрое пуще прежнего, направился к Няше — грубое соприкосновение с асфальтом для колена даром не прошло. Девушка тем временем вытащила из кармана поверженного стрелка автомобильный ключ, нажала, повернулась на писк отозвавшейся машины, напряженным голосом пояснив: — На ней поедем. Рокки и без слов это понимал, мигом туда стопы направил, тоже напрягаясь — этот вид транспорта куда неудобнее в сложившейся ситуации. Не погоняешь где попало и слишком уязвим против психов за баранкой. Но второго мотоцикла поблизости не наблюдается, а шататься пешком с такой ногой — врагу не пожелаешь. Закинув поклажу на заднее сиденье, начал пристраиваться на переднем, по ходу дела удивляясь действиям девушки — в случае с мотоциклом она легко обошлась без ключа, а сейчас проявляет нервозность, возможно связанную с управлением транспортом. — Няша, что-то не так? — Я с машинами не очень-то дружу, а тут еще и коробка-автомат. Не повезло. Хотел было сказать, что первый раз видит девушку, которая предпочитает механику с ее усложненным управлением, но осекся. А много ли он девушек знает? И вообще, поди пойми, откуда такие мысли в голову лезут. Странная какая-то амнезия — много чего знаешь, но, хоть убей, не понимаешь, откуда эти знания берутся. Начав выруливать, Няша предупредила: — Сейчас по карте будет широченная улица, на таких обычно самое веселье. Дальше попробуем по переулку до самой речки, если мост целый, выскочим нормально. — Ты же говорила, что там не будет реки, — нахмурился Рокки. — Нет, я говорила, что есть. Но это так себе, ерунда, а не река, почти ручей. Только без моста через нее не проедем, конечно. Держись. Почему надо держаться, Рокки понял почти сразу — Няша машиной управляла примерно так же, как и мотоциклом. То есть будто водительское удостоверение ни разу в руках не держала (как и руль). При этом на газ она давила беспощадно, того и гляди педаль под пол уйдет, если и ослабляла нажим, то лишь ради того, чтобы ударить по тормозам. Удивительно, но на широкой улице проблем не заработали вообще. И слева и справа невдалеке виднелись заторы из столкнувшихся автомобилей, новые желающие стукнуться в кого-нибудь посильнее не могли из-за них проехать. Один, правда, вынесся из того самого переулка навстречу, но повезло, оказался нормальным или около того, даже возмущенно посигналил, выказав свое отношение к манере езды Няши. А она, чиркнув боком по высокому бордюру, вновь заставила взреветь двигатель на высоких оборотах, за которыми не поспевала коробка передач. Рокки, глянув вперед, расслабился — улочка узковатая, но чистая, спросом у цифр определенно не пользуется. Больше похожа на пешеходную зону, чем на проезд для транспорта, вон даже запрещающий знак висит, нельзя, дескать, соваться дальше на колесах. Но Няши это, само собой, не касалось. Машину внезапно шумно дернуло на ровном месте, ведь асфальт тут чуть ли не в идеальном состоянии — ни выбоины, ни намека на преграду. Рокки оглянулся, успев увидеть, как здоровенный черный внедорожник, нагнав, вновь наваливается силовым бампером. — Вот же придурок! — озлобленно выкрикнула Няша, с видимым усилием вдавливая газ. — Я так понимаю, ты это не мне? — Рокки задал риторический вопрос и, напрягаясь в ожидании следующего удара, крикнул: — Давай дави на газ! — А я что, по-твоему, делаю?! Эта рухлядь быстрее не может! — Так за нами тоже не спорткар гонится! — Дай пистолет! — вновь воскликнула девушка, протягивая руку. Вложив в ладонь оружие, спросил: — Ты что собралась делать? Няша, опуская стекло, удивительно спокойным для такой ситуации голосом произнесла: — Держи руль, я быстренько. Почему надо держать руль, Рокки понял через миг, когда девушка, наполовину бросив управление, высунулась в окно, гибко изогнулась и начала поспешно опустошать магазин пистолета. Преследователь, не успев настигнуть еще раз, резко сдал в сторону, на скорости перевалился через бордюр и, быстро замедляясь, понесся через чахлые кусты. Все это Рокки сумел разглядеть очень фрагментарно и исключительно в боковое зеркало, потому как приходилось работать обеими руками из крайне неудобного положения. Машину сейчас, получается, вели два водителя: один рулил, второй давил на педаль газа, каким-то чудом ухитряясь до нее дотягиваться. Спасибо, что дорога прямая, нет нужды маневрировать, знай себе держись на ровном курсе. Няша, вернувшись в салон «целиком», перехватила руль, а Рокки, убрав руки, спросил: — Откуда этот крендель взялся?! — Не знаю. Это же цифры, они тут повсюду, не обращай внимания. — И надо же было именно к нам привязаться… Ты в него попала? — Наверное. Два раза по стеклу напротив него. — Это нормально? — Ты о чем? — Ну, вот так — стрелять по ним? — Так он же первый полез, — равнодушно ответила Няша и, внезапно свернув в проезд, который вел во дворы, пояснила смысл странного маневра: — Впереди псих из окна таращится. С ружьем. Ну его на фиг. Во дворе едва-едва успели уйти на тянущуюся вдоль дома дорогу, чтобы избежать лобового столкновения с полицейской машиной. Та, как это теперь принято у многих в городе, неслась с головоломной скоростью, но сейчас водитель вдруг решил одуматься, ударил по тормозам до визга шин, после чего начал сдавать назад и разворачиваться, одновременно врубив сирену. — Мы им понравились, — напрягся Рокки. — Ага, — с тем же равнодушием согласилась Няша, едва не сбив выскочившую перед бампером очень даже аппетитную девчонку с вьющимися светлыми волосами, опускавшимися аккурат до талии, ниже которой абсолютно все радовало мужской взор. Пусть и цифра, но руки сами напряглись, захотелось за такую подержаться. Проводив красотку взглядом, Рокки вернулся к насущным проблемам: — Мы что, медом намазаны? Какие-то нездоровые дела. — Насчет меда в чем-то ты прав, — снова согласилась Няша, вновь выруливая на улицу. В этот миг неподалеку бабахнуло, по кузову, где-то сзади, что-то врезало. — Этот псих! Он стреляет! Урод! — занервничал Рокки. — Ну да. Только у него обычное ружье, оно далеко не достанет, не надо так волноваться. — А в чем я прав? — уточнил Рокки после еще пары выстрелов, не увенчавшихся видимым или слышимым результатом. — У многих цифр есть что-то вроде нюха на иммунных, а в этой машине нас сразу двое. Отсюда и повышенное внимание к ней. — Я разок немного побродил с еще одним типом вроде тебя, но в очередь на нас никто не становился. — У меня человечность отрицательная, они от таких часто в бешенство приходят, — поделилась информацией Няша. — А чего это она у тебя отрицательная? Как ты ее понизила и зачем? — Зачем?.. Да так… пришлось… — Темнишь. — Да нечего тут темнить. Все просто — круче всего человечность падает, когда убиваешь иммунного, который тебе ничем не угрожал, не покушался на твою свободу, в общем — не трогал. В данный момент не трогал, раньше он мог много гадостей наделать, но старое не считается, есть определенное время, после которого Механизм делает вывод, что конфликт исчерпан. Если цифру убить ни за что, человечность тоже снизится, но чуть-чуть. И еще некоторые поступки ее снижают — нехорошие с точки зрения управляющей Системы. — Системы? — Вообще-то ее принято называть Механизмом, но можно и Система. Главное, всегда пиши оба эти слова с большой буквы, примета такая. — И что это такое? — Не знаю. Никто не знает. Но оно всем здесь заправляет, само по себе тут ничего не делается. Такой мир без управления работать не будет, что-то тут должно быть. — Значит, ты у нас бандитизмом балуешься? Уголовница? — С чего ты это взял?! — Как это — с чего? Откуда у тебя низкая человечность? — Придурок, ты же вообще ничего не знаешь, а такую ерунду говоришь! Блин, и еще эти психи на наши головы! Машина и правда досталась непервосортная — полицейские, потеряв прорву времени на разворот, стремительно наверстывали упущенное. И минуты не пройдет, как догонят, что ты ни делай. — Подержать руль? — спросил или, скорее, предложил Рокки.