– Мадам Астахова? – уточнил следователь. – Мне неизвестна ее фамилия. – Продолжайте. – После ужина, гуляя по палубе, мы с Нинель Николаевной и ее внучкой зашли в ночной клуб. Там увидели Богдана Апостолова, который танцевал с той самой шведкой. – Одой Густафссон? – Вероятно – да. – Кто-нибудь еще из ваших знакомых был тем вечером в клубе? – Турок Ердын Экинджи. – Кто еще? – Подруга Оды. – Агнетта Зандберг? – С ней я не знакома, но за обеденным столом они с Одой сидели рядом. – Агнетта и Экинджи были вместе? – Думаю, да. По крайней мере, танцевали друг с другом. Айзак Таскиран что-то записал в своем планшете, после чего уточнил: – Это все, что можете рассказать? – Утром следующего дня я встретила Апостолова у бассейна. – Так-так… Прошу, продолжайте. – Он выглядел как человек, накануне перебравший спиртного и, судя по всему, спал не раздеваясь. – Это интересно… Почему вы так решили? – Богдан был в той же одежде, что днем раньше, и она была помятой. – Вам известно, почему Апостолов путешествует без багажа? – спросил следователь. – Это последнее, что меня интересует. – Он сам ничего вам не рассказывал? – Помнится, в Херсеке Апостолов хотел поехать в универмаг. – Предполагаете, за одеждой? – Скорее всего, да. Айзак Таскиран закрыл свой планшет и с недовольным видом передал его помощнику. – Мутная история, не находите? – Что же в ней мутного? – поинтересовалась Элина. – Все! – Нельзя обвинять человека в убийстве женщины только потому, что накануне вечером он с ней танцевал. – И не только… – вмешался помощник следователя Ибрагим Ядигар. – Апостолов последним видел Оду Густафссон живой. Он пробыл в ее каюте с половины первого ночи до трех. Это зафиксировали камеры наблюдения. В шесть утра в каюту вернулась Агнетта Зандберг и обнаружила подругу со свернутой шеей. – Важная информация, – дополнил Таскиран. – С трех часов ночи до шести утра в каюту Густафссон никто не входил. Элина опустила глаза и, чуть помолчав, проронила: – Слишком очевидно… – О чем это вы? – напрягся следователь. – Чересчур очевидные факты иногда заводят в тупик. – Полагаете, болгарин не виноват? – Я так не сказала. – Тогда что же вы имели в виду? – Богдан и Ода познакомились тем же вечером и, судя по времени, проведенному в ее каюте, он получил свое. Болгарину незачем было ее убивать. – Случается и не такое. – Случается, – согласилась Элина. – Надеюсь, расследуя это дело, вы примете во внимание все детали и факты. – Имеете в виду что-то конкретное? – уточнил Таскиран. – Только факты, которые выпадают из общей картины преступления. Он неожиданно выпалил: – Вспоротый матрас, например, показался бы вам странным? Она с пониманием кивнула: – Вполне. Возникло секундное замешательство, после которого Айзак Таскиран тяжело вздохнул: – Ну, что же… Сказав «а», скажу и «б»… После задержания Апостолова в Херсеке его привезли на «Олимпик». К тому времени я уже получил ордер на обыск его каюты… – Что-нибудь нашли? – вырвалось у Элины. – Когда мы вошли в каюту, то заметили, что до нас там кто-то уже побывал. Помимо вспоротого матраса было раскурочено все, что могло служить тайником. – Апостолов что-то прятал? – Я спрашивал, но он не признался. – И как это связано с убийством? – Пока не знаю, – следователь встал и, прощаясь, протянул Элине руку. – Если у вас появятся какие-нибудь мысли на этот счет, сообщите мне. – Как с вами связаться? – Теперь мы будем часто встречаться. На завтрак Элина опоздала, и пока она собиралась, наступило время обеда. К ее приходу в ресторан за столом уже сидели все ее сотрапезники. Все, кроме Богдана. Епископ, как обычно, прочел молитву, и они приступили к обеду. – Вас, кажется, допрашивали? – спросила Нинель Николаевна у Элины. – Следователь Таскиран назвал это беседой, – ответила та. – Он считает, что девушку убил наш болгарин? – Богдан взят под стражу, и думаю, что не зря, – довольно неуклюже вмешался Ердын Экинджи. – В этом мире не осталось ничего святого! – Вы про полицейских? – с усмешкой поинтересовалась Элина. – Я про убийство. Между тем на столе появились тарелки с пастой, что вызвало у Теофилуса Чезарини радостный возглас: