Центурион внимательно следил за Констанцием, желая хоть что-то понять, но тот лишь спросил: – Как обстоят дела на границах? Случаются нападения, грабежи? – Иногда готы прорываются в поселения. Но крупных вторжений нет, – сказал ветеран. – Мне нужно сформировать вексилляцию[115] из семи турм под моим командованием. Подбери толковых декурионов[116], чтобы могли действовать самостоятельно. – А есть ли у тебя разрешение? Констанций развернул свиток в том месте, где было написано «по первому требованию обеспечить», и сунул его под нос центуриону. – Надеюсь, этого тебе достаточно? – Да, вполне. – Еще мне нужны сведения по всем вспомогательным частям Дакии: охранным, пограничным, строительным и прочим. Их численность и траты на содержание. Центурион побледнел: за всю свою жизнь он не испытывал такого ужаса. Преторианец оказался проверяющим от самого Аврелиана! Констанций продолжил: – Я знаю, в каструм Дробеты сдаются архивы из всех вспомогательных частей Дакии. Мне нужны затраты по всем ауксилариям, а также карты со всеми фортами на границах, карты золотых и серебряных рудников. Завтра утром собираем декурионов. – Слушаюсь. – Сколько рудничных обозов в год проходит через мост? – задавая этот вопрос, Констанций даже не представлял, насколько он окажется важным. – Не больше трех в месяц, – ответил центурион. – Все военные обозы мы отмечаем: кто, когда, откуда и что везут. – Пришли мне квестора[117] с помощником. Посади их считать затраты на ауксилариев за предыдущий год и за десять последних лет. – Я не понял… – Сколько жалования выплатили. Сколько истратили на строительство, лечение раненых, ремонт оружия, лагеря и фортов. Все траты! Теперь понял? – Понял-то понял… Но зачем? Денежки истрачены, назад не вернешь, чего их считать? – Приказы императора не обсуждаются! – рявкнул Констанций и тем самым подвел черту. Разместившись в помещении штаба казармы для офицеров, Констанций провел над картами весь день, пытаясь осмыслить цель, масштаб задания и сроки исполнения. По всему выходило, что ему следовало сделать ревизию рудников и фортов, а их было больше восьмидесяти. На следующее утро Констанций собрал декурионов и, разложив перед ними карту Дакии, поставил задачу: – Вы должны разведать состояние каждого форта: нуждается ли в ремонте, какова численность военных, какие средства получены из казны. Все записывайте на пергаменте, это важно! Пограничные форты должны дать сведения о нападениях и потерях за последние десять лет. Я беру на себя центральный участок от Дробеты, через Апулум, Потайссу[118] до северных границ. Даю вам на все только месяц. Констанций разделил свою турму на три декурии, каждая получила свой участок. После этого каждый декурион составил свой маршрут. Закончив совет, Констанций распорядился: – Через месяц встречаемся в Апулуме. Утром он уехал и через неделю, добравшись до места, увидел, что зима прочно обосновалась на северном рубеже Римской империи. Констанций поправил шарф, запахнул плотнее пенулу. В снежной мгле он едва разглядел десять всадников, сопровождавших его в Самум, небольшой северный форт, через который шли повозки, груженные солью с соседних копей. Самумский центурион сердечно приветствовал Констанция, угостил его ужином и разместил в своем доме. На расспросы о нападениях варваров он ответил, что два дня назад дикие даки[119] ограбили повозку с солью, ранили трех охранников и одного утащили с собой. Но одного из даков все же схватили. Констанций велел немедленно его привести. Центурион отдал приказ, и вскоре разбойник предстал перед офицерами. Вид пленника был удручающим: он едва стоял на ногах, рука безжизненно висела и одежда заскорузла от крови. Длинные спутанные волосы закрывали его лицо. Поморщившись, Констанций приказал стражникам: – Перевяжите раны, накормите и дайте ему одежду! – А ты знаешь, как эти звери с нашими обращаются? – вскипел центурион. Констанций не стал с ним спорить: – Выполняй приказ. Возможно, получится его обменять на обозного охранника. Через час пленника снова привели и усадили напротив Констанция. Его переодели в потрепанную, но чистую одежду, подвесили руку в лубок, убрали с лица волосы. Теперь появилась возможность как следует разглядеть пленного. Он был молод и очень худ. – Латынь понимаешь? – спросил Констанций. – Немного. – Вас всех найдут и накажут. – Не найдут, – огрызнулся юноша. – Мы умеем прятаться. – Зачем напали на повозку? – Урожая нет. С голода умираем. – Соль не еда, – сказал Констанций. – Но ее можно обменять на зерно, – дак отвечал зло, короткими отрывистыми фразами. – Значит, будете нападать на обозы до нового урожая? – Будем. – Тогда мы будем вас убивать. – Какая разница, как умирать: в бою или от голода. Констанций прошелся по комнате и остановился напротив пленника. – Сколько надо зерна, чтобы твой род пережил эту зиму? Центурион хмыкнул, а дак поднял голову и недоуменно уставился на Констанция. Тот продолжил: – Завтра мы отпустим тебя. Иди и скажи своим, пусть приведут нашего солдата и возьмут зерно, чтобы дожить до следующего урожая. Но после этого – чтобы не было ни одного грабежа. – Обернувшись к центуриону, Констанций приказал: – Отдашь зерна, сколько скажут. Под мою ответственность. Пленника отпустили. На следующий день он и его сородичи привели захваченного солдата. На их повозку, запряженную тощим мулом, погрузили несколько мешков пшеницы, больше было не довезти. Они договорились, что придут еще, мул был единственным на всю деревню. Прощаясь с Констанцием, центурион похлопал его по плечу: – А ведь ты оказался прав, парень! И тот ответил поучением кузнеца Иосифа: – О врагах надо знать все, как о самом дорогом человеке. Тогда ты их победишь, но победа может выглядеть не так, как ты ожидаешь. Выехав из Самума, конный отряд Констанция наведался в десяток крепостей вдоль границы. Затем повернул на юг, на Потайссу и далее на Апулум. Дорога шла по долине реки, где снег превратился в водянистую кашу. Вскоре они прибыли в Апулум. Со времен Троянских войн здесь базировался XIII Парный легион[120], задачей которого была охрана рудников и сопровождение добытого золота. Этот ка-струм дал жизнь крупному городу со всеми атрибутами цивилизации: форумами, храмами, термами, библиотеками, театром и городским советом. В Апулуме Констанция принял сам легат Сервий Юлий. Мандат и официальное письмо императора Аврелиана произвели на него должное впечатление. Хитрые глаза легата бегали по лицу Констанция, определяя, к какому римскому роду принадлежал молодой преторианец. Тот усмехнулся и, прочитав мысли благородного патриция, произнес: – Я уроженец Верхней Мезии. – Быть может, объяснишь цель прибытия? – спросил Сервий Юлий. – Приказ императора. – Ответ прозвучал как насмешка, но по форме не подкопаться. Легату этот выскочка нравился все меньше и меньше, но он был учтив: – Могу быть чем-то полезен? – Тебе лучше записать, – распорядился Констанций и стал диктовать: – Нужны отчеты об отправленных обозах золота на чеканку монет для Рима за последние десять лет. Также кодексы[121] на содержание рудничных рабов и легиона. Еще мне нужно знать затраты на добычу золота и самому увидеть, как работают рудники. Сервий Юлий был немолодым человеком, давно командовал легионом и управлял Апульской Дакией как собственной вотчиной. Ему претили наглые провинциалы, сующие носы в чужие дела, но он оставался любезен: – Ты можешь посетить рудники уже завтра. Констанций приказал: